Как и положено настоящему геологу, он мог без изысков, но и не фальшивя, сыграть на гитаре, негромко спеть, был легок в общении с представителями обоих полов. С мужчинами – в процессе заработка нелегких «полевых». С женщинами – без лихости, но и без терзаний расставаясь с заработанными в тайге рублями.
Была у Токарева еще одна черта характера. Он никогда не прятался за чужие спины.
Директор его института всю войну, «от звонка до звонка», командовал саперным полком. И на дух не переносил комиссаров. Особенно тех, что учат «правильно жить», шарахаясь от ответственности.
Совсем освободиться от комиссара (секретаря парткома) директору было не по зубам. А подобрать его по принципу наименьшей вредности, – вполне. Так Токарев стал секретарем парткома института. Партийная карьера ему понравилась тем, что теоретически она была временной. В любой момент, добровольно, по решению или по капризу руководства, он мог вернуться к основной профессии – поиску приключений и полезных ископаемых. Временную работу, как и любую другую, следовало, по его личному мнению, выполнять добросовестно, но ее потеря не являлась трагедией. Эта возможность маневра позволяла Токареву ни перед кем не пресмыкаться, сохранять достоинство в собственных и в чужих глазах. Наверное, благодаря этой внутренней прочности, через четыре года Токарев был назначен заведующим отделом науки обкома, а еще через три оказался в ЦК. Там Токарев курировал сибирскую академическую науку. В названии принятого в 1968 году постановления «О перераспределении стока рек» Сибирь не упоминалась, но речь в постановлении шла не о Миссисипи, не о Рейне и даже не о Днепре.
В итоге Токареву, кроме всего прочего, было поручено «присматривать» от ЦК и за возможным разворотом вспять сибирских рек, точнее – за научным обеспечением «проекта века».
И в советские времена, и в наши дни чиновникам не положено прирабатывать на стороне. Но заниматься оплачиваемой научной работой им позволено. Для Министерства высшего образования было престижно иметь в экспертах «человека из ЦК». Да и небесполезно. Мало ли что может случиться, а нормальный человек все же помнит добро. Для Токарева эпизодическое, не очень трудоемкое, но неплохо оплачиваемое участие в экспертных советах, в экзаменационных комиссиях и в жюри научных олимпиад и конкурсов не было обременительным. И в то же время заметно подпитывало довольно скромный семейный бюджет.
Так из министерства на его стол попали две бандероли со студенческими конкурсными работами. Они были направлены ему на отзыв как члену жюри. С одной работой, посвященной перспективам развития нефтяной сырьевой базы Восточной Сибири, он разобрался за тридцать минут. Работа была сделана добротно, крепко сколочена, гладко написана, но ни единой свежей мысли не содержала.
Токарев вынес вердикт, что она «достойна награждения грамотой», и потянулся за вторым отчетом. В названии «Комплексный анализ целесообразности перераспределения стока Оби и Иртыша в бассейн Арала» Токарев подчеркнул красным карандашом первое слово и буркнул:
– Парень от скромности не помрет.
Но, просмотрев десяток страниц, вернулся к началу и поставил напротив подчеркнутого слова восклицательный знак. Действительно, первая часть отчета была посвящена исследованию взаимосвязей самых различных граней проблемы: природно-географических, технических, экологических, экономических и даже демографических.
Еще любопытнее оказалась вторая часть. Называлась она довольно безобидно: «Оценка комплексности опубликованных вариантов экспертизы». Автор исследовал не только «бухгалтерию» экспертных материалов (учитывается повышение урожайности, не учитывается подъем грунтовых вод). Он рискнул дать свою оценку объективности самой экспертизы.
Сторонников поворота рек автор упрекал в завышении достоинств проекта и недооценке его недостатков. Они видели в нем прежде всего положительного героя, способного напитать водой огромные засушливые территории и тем самым осчастливить экономику и миллионы живущих на них людей. А вот «цену вопроса» и некоторые неприятные «мелочи» эти эксперты оценивали по минимуму. Хотя набралось их предостаточно: затопление полей и лесов водохранилищами, гибель ценных пород рыбы в Оби, изменение режима вечной мерзлоты и условий жизни малочисленных народов сибирского Севера, засоление «орошаемых» почв.
Противников «стройки века» автор работы подловил на слабой обоснованности негативных последствий изменения северного климата и сокращения площадей заболоченных земель. В конце раздела следовал вывод, правда, не свободный от юношеского максимализма. Молодой талант настаивал, что «эксперты той и другой стороны, подобно полководцам, приукрашивают свои победы и скрывают потери».
В заключительной главе работы довольно схематично давался перечень параметров, обязательных для оценки эффективности проекта, зато развернуто описывалась схема организации независимой вневедомственной экспертизы и контроля над проектом на всех его стадиях.
Токарев задумался. С одной стороны, все, о чем было написано в работе, он знал или хотя бы представлял намного больше, чем автор конкурсной работы.
Но сложить все это в единую систему показателей, гибко, но крепко связанных друг с другом, первым догадался сделать незнакомый студент. Еще ему понравилось, что работа написана логично и предельно доходчиво.
«Хоть сразу генсеку неси!» – вспомнил он любимый комплимент референтов, «допущенных к телу» членов политбюро.
«Что это за умелец у нас объявился?» – подумал Токарев, открывая пропущенную ранее вторую страницу с подзаголовком «Авторский коллектив».
Коллектив оказался многочисленным. Научный консультант: Ручьев Б. Г. – доцент, кандидат экономических наук. Руководитель и координатор авторского коллектива: Дьякова В. – студентка географического факультета. И далее следовали фамилии еще пяти студентов различных специальностей – авторов разделов, посвященных инвестициям, экономическим результатам, гидрологии, экологии, математическому моделированию.
– Похоже, что товарищ Ручьев выходит на защиту докторской диссертации. Для чего и объединил вокруг себя этот детский сад.
Тогда он дважды молодец!
Токарев посмотрел на часы. В Москве было двадцать минут пятого. Значит, в Камске – на два часа позднее. Начальство в это время еще должно было быть на посту.
Он достал из ящика стола телефонный справочник с грифом «Для служебного пользования» и набрал прямой номер секретаря Камского обкома партии.
– Консультант отдела науки ЦК Токарев Владимир Константинович. Семен Спиридонович, к нам из Минвуза поступила работа, представляющая прикладной интерес. Выполнена в вашем университете. Научный руководитель Ручьев Бэ Гэ. Запишите, пожалуйста, тему, – он четко продиктовал название. – Судя по содержанию работы, ее руководитель может оказаться полезным в качестве консультанта или ответственного работника аппарата у нас или в Госплане. При отсутствии партийности возможны варианты в системе Минвуза или Академии наук, в том числе дистанционные. Прежде чем выходить непосредственно на него, мы хотели бы кое-что выяснить. Первое. Его фактическая роль в этой работе: он научный консультант формальный или по существу? Второе. Чем он дышит? Вы меня поняли? Официальный запрос я вам направлю через час. Спасибо.
Разговор этот состоялся в пятницу, а уже во вторник после обеда раздался ответный звонок.
– Владимир Константинович! Вопрос прокачали с деканом и проректором по науке. Выслушав их, я вспомнил еще довоенную, то ли пьесу, то ли кинокартину.
Жандармский офицер спрашивает филера:
– Скажи, голубчик, как ты думаешь, Розенблюм – большевик или эсер?
– Ваше благородие! Они – баба.
Доцент Ручьев является руководителем студенческого кружка географического факультета скорее как педагог и наставник, но не как руководитель тематического направления и конкретной работы, которая вас интересует.
– А кто же фактический оранжировщик и дирижер этого джаз-оркестра?
– Все обозначенные вами функции в ансамбле выполняет выпускница географического факультета Дьякова Варвара. Двадцать шесть лет, комсомолка, замужем, имеет сына. На работу распределена в наш облплан. Муж до недавнего времени являлся лидером университетского студенческого профсоюза, в настоящее время работает зампредом райисполкома.
Компания, которая спустя полгода собралась за празднично накрытым столом на квартире заместителя председателя Левобережного райисполкома Александра Дьякова, была, прямо сказать, пестрой. И по профессиональному составу, и по возрасту. Старшее поколение единолично представлял руководитель студенческого кружка доцент Ручьев. Хозяина квартиры и его друга – главного экономиста УМЦ Юрия Брюллова, смело можно было назвать «молодыми да ранними». К этой же возрастной категории принадлежал и Никита Фокин – Санькин одноклассник и Варин брат. Пять лет назад он получил инженерный диплом и сейчас работал старшим мастером на «Моторе».
