- Разойдись! - вопил жандармский офицер.
Люди отступали, но неохотно. По чьей-то команде из толпы полетели камни.
- Разойдись! - снова закричал офицер и дважды выстрелил в небо.
Толпа загудела:
- Ироды! Душегубцы!
- Сыночки! Да в кого вы? - кричала какая-то женщина.
- Пли! - прохрипел офицер.
Грянули выстрелы. Люди шарахнулись. Заметались. Бросились в разные стороны. Человек двадцать устремилось к Лёшкиной подворотне. Снова ударил залп и плачущим эхом отозвался на Невском.
Лёшка хотел бежать вместе со всеми, но вдруг увидел прогонявшего его парня - в рабочей поддёвке, худощавое лицо, заострённый нос, большие глаза, широкая дуга чёрных, сросшихся у переносицы бровей, короткие, непокорно торчащие во все стороны волосы. Зайдя за фонарный столб, парень целился из пистолета. Вот он нажал спусковой крючок, и в ту же секунду жандармский офицер взмахнул руками, наклонился, уронил голову на грудь и стал медленно сползать с лошади.
- Бах-вьить, бах-вьить! - снова всхлипнули казачьи выстрелы.
Лёшка метнулся во двор. Двор оказался маленьким, с высокой каменной стеной в глубине. Мальчик был уже у самой стены, как вдруг услышал чьи-то шаги за спиной. Шмыгнув за уступ дома, Лёшка остановился. Перед глазами его мелькнула фигура знакомого парня. Ловко подпрыгнув, парень повис на каменной кладке забора. Когда он подтянулся и стал заносить ногу, из кармана его брюк что-то выпало. Лешка бросился к стене.
Под ногами лежал новенький, отливающий воронёной сталью пистолет "Смит и Вессон".
НЕ УЖИЛСЯ
Ни отца, ни матери Лёшка не помнил. Солдат Герасим Митин погиб на японской войне ещё до рождения сына. Ткачиха Варвара Голикова померла от чахотки, едва Лёшке исполнился год.
Вырос мальчик в Петрограде, на Охте, у бабки Родионовны. Старуха была въедливой и на редкость сварливой.
- У других дети как дети, а наш непутёвый, - чуть что заводила Родионовна и всё причитала: - О господи, и за какие грехи выпало мне наказание!
А какие у Лёшки провинности? С мальчишками бегает, в кости играет. Так кто же не бегает, кто не играет? Только у Лёшки лучше, чем у других, получалось. И бегал быстрее, и целый мешок наигранных костей под Лёшкиной койкой.
А то, что он по весне, в ледоход, любил кататься на льдинах, так и другие катались. Только Лёшка и здесь в первых. Был смел. Не трусил. До середины Невы добегал по льдинам.
А то, что как-то побил конопатого Филимона - сына владельца керосиновой лавки Горелкина, так ведь и другие тоже лупили. Жадный был вот и лупили. Правда, Лёшка избил сильнее, так ведь на то и кулак у него был увесистей и удар метче. Да что Филимона Горелкина - Лёшка как-то извозил гимназиста Перчаткина! И тоже за дело. Нечего было гимназисту заглядываться на соседскую девчонку Катьку Ручкину. Лёшка и Катьку избил. Только не так сильно: пожалел.
Ну кто скажет, что Лёшка не прав? А вот бабка сказала! Да хорошо, если бы только сказала. А то сразу за скалку.
Или вот ещё такой случай. Выменял как-то Лёшка бабкину пуховую шаль на голубя. Голубь был не простой - породистый турман. Летает, а сам, словно циркач, переворачивается через голову. Вся улица сбегалась смотреть на забавную птицу. Нет бы бабке тоже взглянуть. А она, не разобравшись, снова за скалку.
В общем, Лёшка твёрдо считал, что не жил он у бабки, а мучился. "Промучился" до самого 1916 года. А с весны ушёл и больше не возвращался. Устроился мальчиком у аптекаря Золотушкина, там и прижился.
Приходила бабка, плакала.
- Хороший, ненаглядный, единственный, - выводила старуха и звала Лёшку домой.
Только Лёшка оказался упрям - ни в какую.
А к осени бабка скончалась. Отпели Родионовну. Похоронили. И Лёшка остался совсем один, как неокрепший дубок на нескончаемом поле.
КАПЛИ ГРАФИНИ ПОТОЦКОЙ
За пистолетом парень не вернулся. Зря Лёшка топтался в чужой подворотне. Зря перелезал через стену и бродил по соседней улице. Наконец, сунув пистолет за пазуху, мальчик помчался домой.
Бежит Лёшка, приятно холодит железная тяжесть "Смит и Вессона" Лёшкин живот, и думает Лёшка: "Прибегу, забьюсь в чуланчик, рассмотрю находку". Не тут-то было.
- Алексей, живо к генералу Зубову! - приказал Золотушкин и передал мальчику свёрток с лекарствами.
Дарья, генеральская прислуга, открыв дверь мальчику, пристально посмотрела на отвислую Лёшкину пазуху.
- Что это у тебя?
- Капли для графини Потоцкой, - соврал, не моргнув глазом, Лёшка.
- Капли? - подивилась прислуга.
Ух, уж эта Дарья! До всего-то ей дело. Как придёт Лёшка, она его уж и о том и об этом расспросит и непременно накормит. Добрая Дарья. Вот и сегодня.
- Ох, ох, - вздыхает, - замучил тебя аптекарь. Сиротинушка ты моя, тянет Лёшку на кухню.
- Да я не хочу, - упирается Лёшка.
- Ешь, ешь, - заставляет и опять причитает: - Сиротинушка ты моя. Некому-то о тебе позаботиться.
Ест Лёшка, а самому не терпится - скорей бы в чуланчик.
- Тётка Дарья, так мне же к графине Потоцкой быстрее надо.
- Ну ступай! - отпускает наконец Дарья и суёт на дорогу мальчику пряник.
Вернулся Лёшка - сразу в чуланчик. Только сунул руку за пистолетом, а его опять вызывает аптекарь и - надо же! - действительно даёт ему капли и посылает к графине Потоцкой.
До позднего вечера носился в этот день Лёшка по клиентам. Дважды побывал у князя Гагарина, бегал к артистке Ростовой-Задунайской, к приват-доценту Огурцову и ещё в несколько мест.
Волнения в городе тем временем стихли. На улицах снова появились нарядные люди, работали магазины, кинематографы. Бегает Лёшка по городу, а у самого одна мысль: как бы рассмотреть "Смит и Вессон"? Пытался он несколько раз вытащить пистолет в пути, да всё неудачно. Забежал было в подъезд большого дома на Миллионной. Только сунул руку за пазуху, вошёл господин в енотовой шубе, косо посмотрел на Лёшку, кашлянул, но ничего не сказал. Потом появилась нарядная дама с болонкой на руках. Собачонка злобно тявкнула и стала рваться из рук. Лёшка плюнул и вышел на улицу.
Не повезло ему и в подъезде на Литейном: всунулась волосатая физиономия с бляхой под бородой - дворник.
- Ты что тут?.. Вот я те...
Пришлось убираться.
Наконец, уже в темноте, Лёшка вытащил пистолет прямо на улице. До этого смотрел - никого нет. А тут - и откуда она только взялась! появилась девица в коротенькой шубке. Увидев в руках у мальчика пистолет, девушка с криком бросилась в одну сторону, а Лёшка испугался не меньше и стремглав помчался в другую.
- Бог с ним, - решил наконец мальчик, - вернусь домой - рассмотрю.
Однако дома он неожиданно застал гостя. У Золотушкина был околоточный надзиратель Животов. И Лёшке пришлось прислуживать.
Животов пил рябиновую настойку и рассказывал о городских беспорядках.
- Так вы того, - говорил околоточный, обращаясь к Золотушкину, - чуть что - к нам в участок. У вас дело такое: ап-те-ка, - протянул он. - Тут может всякое статься. Ну, ваше здоровье, - и выпил рюмку.
- Слушаюсь, - отвечал Золотушкин. - А как же-с. Непременно-с.
- Народ - он стихия, - продолжал Животов. - Он без власти, что конь без узды, что овцы не в стаде. Нынче на Знаменской площади жандармского полковника убили. Из пистолета, между прочим. Мастеровой какой-то. Ведётся розыск. Я вам скажу, за такие дела ого-го... - заключил Животов.
Лёшка замер, прикрыл рукой пазуху.
"Ведётся розыск", - не вылезало из головы у мальчика. Он пощупал пистолет и представил себе ту страшную минуту, когда околоточный Животов своими здоровенными ручищами схватит его, притянет к себе и скажет: "А где ты взял пистолет? А зачем тебе пистолет? А не ты ли убил полковника?" Мальчик похолодел. "Брошу в прорубь, в Неву", - решил Лёшка.
- Государь император, изволю вам доложить, - продолжал между тем околоточный, - прислал депешу: "Прекратить беспорядки". Во как. Мы живо. У нас разговор простой. Становись. В ружьё. Пли! - И Животов засмеялся. Потом приблизился к Золотушкину. - Назавтра, будьте покойны, никаких беспорядков. Никаких! - повторил он и снова потянулся за стопкой.
Тем временем Лёшка несколько успокоился, подумал: "Зачем же в Неву?" Выбрав удобный момент, мальчик осторожно прошёл на кухню, плотно прикрыл за собой дверь, потом приподнял дверцу подпола и полез вниз. Высмотрев укромное место в дальнем углу, он засунул опасную находку под какие-то ящики.
Когда Лёшка вернулся в комнату, надзиратель прощался с аптекарем.
- Будьте покойны, - ещё раз повторил Животов. - Назавтра никаких беспорядков.
Проводив околоточного, Золотушкин перекрестился, прошёл в аптечный зал и позвал Лёшку.
ЦАРСКИЙ ПОРТРЕТ
В аптечном зале на пустынной широкой стене под стеклом в золочёной раме висел царский портрет. Российский самодержец был изображён во весь рост, в полковничьем мундире, с андреевской лентой через плечо. Император стоял, держась за спинку резного кресла, чуть откинувшись назад, словно боясь выпасть из рамы.