посматривающий на неё так, словно она и правда была демоном, отвёл их к комнате наставницы Ким. Лиён остановилась у порога и замерла. Казалось, только сейчас она стала понимать хоть что-то.
– Госпожа Лиён, вы можете не входить. Я позвал вас, только чтобы вас никто не тронул, – произнёс Тэхо, проходя вперёд. – Я осмотрю комнату, и мы уйдём.
– Я останусь здесь, – отозвалась Лиён впервые за всё это время. Она шагнула вперёд, но Тэхо не сдвинулся с места.
– Это место преступления, я не позволю вам остаться здесь. Некоторые убийцы возвращаются на то место, где убили жертву, и… – Тэхо встретился взглядом с Лиён. Её глаза кричали о боли, потере и сожалении. Он понимал её. Ему была близка боль от того, что ты упустил возможность, недоговорил, недолюбил, когда эту возможность отняли.
– Я осмотрю комнату, а потом вы сможете остаться. Но только на одну ночь. Я позабочусь о том, чтобы никто вас не трогал.
– Хорошо, – выдавила она.
Тэхо отошёл, и Лиён вошла в комнату. Она сделала ещё один шаг и замерла.
В комнате наставницы был идеальный порядок. Ни следов сопротивления, ни следов насилия. Это место совсем не походило на остальные, где ранее находили жертв.
Тэхо прошёлся по комнате, заглянул за пёнпхун, присел возле кёнсана и провёл по нему пальцем. Ни единой пылинки. В центре кёнсана лежало письмо без подписи и адресата. Тэхо взял его. Зашуршал конверт. Тэхо аккуратно развернул сложенный лист и удивился, увидев всего несколько предложений.
Пробежался глазами по строчкам и обернулся к кисэн, так и стоящей у входа.
Он тяжело вздохнул. Нельзя отдавать это письмо Лиён, тогда её сердце не расколется на несколько кусков. Ложь во благо. Кажется, так это называет Хаын. Но ложь никогда не бывает во благо. С какими бы закусками ты ни ел рис, рис остаётся рисом. Так и ложь, чем бы ты её ни прикрывал, остаётся ложью.
Тэхо встал и подошёл к Лиён.
– Здесь нет вашего имени. Но, кажется, оно адресовано вам. – Он протянул ей письмо.
Лиён нахмурилась, протянула руку, чтобы взять письмо, но тут же убрала, будто могла обжечься о бумагу.
– Я прочту его позже, оставьте на кёнсан.
Тэхо кивнул и аккуратно положил письмо на кёнсан. Прошёлся ещё раз по комнате, осмотрелся, проверил все вещи.
– Вы нашли что-то? – спросила вдруг Лиён, делая ещё один шаг.
– Нет. Здесь так же нет улик, как и на предыдущих местах преступления.
Тэхо видел, как Лиён с силой прикусила нижнюю губу.
– Он исполнил желание девочки… – заговорила Лиён и прикусила губу ещё раз, – и оставил на запястье цветок ликориса. Пообещал, что, когда он отцветёт, он вернётся собрать долги. У наставницы Ким тоже был такой цветок на запястье: я видела его и в детстве, но он был ярче, чем в последнюю нашу встречу. – Лиён вдруг заговорила быстрее, всё чаще и чаще кусая губы. – Я спросила однажды, что это за цветок и что он значит. Я думала, может, это особенный знак кисэн из другой провинции. Ведь наставница Ким не из провинции Кён. Тогда наставница улыбнулась и сказала, что он напоминает ей об ошибках, что она совершила, что цветок – её сожаление и боль. – Она делала два шага вперёд, потом разворачивалась и шла обратно. – Тогда мне было двенадцать и я ничего не смогла понять. Значит, она тоже встречалась с ним раньше. Значит…
– Лиён, – попытался прервать её Тэхо.
– Что? – Она остановилась и удивлённо уставилась на него.
– У вас кровь. – Он шагнул ей навстречу и указал пальцем на губу.
– А?
Она укусила губу ещё раз… и ещё. Казалось, она это делает специально. Тэхо нахмурился, посмотрел в её глаза. Испуганные, они кричали, что ей больно, но не проронили ни единой слезинки.
Он протянул руку и хотел коснуться её, чтобы указать на искусанные до крови губы, но тут же убрал руку. Спрятал их за спину и сделал шаг назад от Лиён.
– Вы не можете плакать и из-за этого искусали губы до крови?
Лиён дёрнулась, глаза расширились. Она коснулась губы и взглянула на пальцы. Осмотрела комнату и вновь нырнула в омут боли и потери. Взгляд потускнел, руки обессиленно упали вдоль тела.
«Идиот. Зачем я это сказал?» – отругал себя Тэхо, наблюдая за тем, как Лиён вновь потухает. Он легко коснулся её плеча и провёл девушку к расстеленному футону.
– Вы точно желаете здесь остаться? Мне нужно уйти.
– Да, – тихо ответила Лиён. – Хочу побыть здесь ещё немного.
Тэхо посмотрел на неё ещё раз и, поклонившись, направился к выходу из комнаты.
«Не стоит оставлять её здесь», – думал он, уходя из дома кисэн. Он до сих пор чувствовал привкус горечи от боли потери и сожалений.
* * *
Она сидела, прислонившись к стене, и смотрела в одну точку. Пустые глаза оставались сухими. Шин за тысячу лет видел множество людей. Слёзы очищали их души и давали свободу чувствам. Но сердце Лиён оставалось скованным.
Шин осмотрел комнату. Один футон и кёнсан в углу.
Рядом с Лиён валялся её чанот и кусок бумаги, исписанный ровными строчками. Шин подошёл ближе и поднял письмо.
Женщина просила прощения, много раз. Сожаление сочилось из каждого иероглифа, начертанного на бумаге.
Шин слышал разговоры всех этих людишек за дверью. Они шептались и ненавидели Лиён. Они боялись её и хотели прогнать. Но им не хватало смелости это сделать.
Шин посмотрел на убитую горем Лиён, сел напротив неё и хотел снять маску, но дрожащие пальцы вцепились в его запястье.
– Не снимай маску, прошу. Ты говорил, твоё лицо превращается в лицо того, кого желаешь видеть больше всего. Если я увижу наставницу… – Голос Лиён дрогнул, она прикрыла лицо руками. – Ты вновь пришёл просить своё желание? Ты являешься каждый раз, когда я уязвима, и ждёшь, что я сдамся. Я не хочу загадывать твоё желание. Не хочу быть причиной ещё одной смерти.
Она зло посмотрела на Шина. В её необычных глазах пылала ненависть к нему или же к самой себе.
– Ты не виновата в их смерти. В этом нет твоей вины.
– Даже если так, все думают иначе. А если это правда? Если я правда несу смерть? Если я та, из-за кого умерла наставница? Убить тебя? Просто останься рядом со мной, и умрёшь сам, безо всяких желаний.
Кокон, что Лиён соткала из шипов, был разрушен. Иголки опали, броня рассыпалась, и теперь Шин видел маленькую девочку, которую убедили в том, что она неправильная. Что она безобразна и ужасна. Каждое
