Такие быстрые лапки.
«они заполоняют всё твоё существо, джек»
Да кто ты такой, Джек?
«да кто я такой, джек»
«БЫСТРАЯ, РАЗЯЩАЯ СОРОКОНОЖКА…»
«нет, нет, нет. за долгие годы она успела вырасти до гигантских размеров»
«ГИГАНТСКАЯ ХИЩНАЯ СКОЛОПЕНДРА − ВОТ КТО Я, ОКАЗЫВАЕТСЯ ТАКОЙ!!!»
«это же бред…»
Однако быстрая, хищная сколопендра извивалась в его мозгу со скоростью мысли.
«быстрая хищная сколопендра»
«ПРЯМО ПЕРЕД ТВОИМИ ГЛАЗАМИ ИЗВИВАЕТСЯ В ТВОЁМ МОЗГУ, ДЖЕК!!!»
Сейчас должен случиться катарсис.
Эпилептическое дерьмо. Эпилептические стены. Эпилептическая темнота. Эпилептические стены. Давили. Они мешали идти. Они мешали двигаться наружу. Где выход отсюда?
Тёмное скалистое помещение.
«ты ждёшь катарсиса»
Я ничего не жду! Ненависть! Только лишь ненависть помогает мне идти.
Куда я иду? Куда я направляюсь? Позади не было ничего, впереди − тоже. Ничего нигде нет, но по бокам − стены.
До чего же здесь темно.
«жди»
Здесь ничего нет. Иными словами, склеп.
«я жду»
До чего же больно идти… И ведь действительно, ноги источают кровь… До чего же здесь плохо…
«КАК БОЛЬНО!»
Как же ему было больно.
Как же мне больно.
Ещё снизу здесь был пол. Он возлежал на нём. Сырая ненависть изгладывала душу. Душа. Она походила на холодные, разнузданные куски мяса, воняющие повсюду.
«до чего же здесь больно»
Он полз по тоннелю вперёд − куда же ещё? Он полз по тоннелю вперёд и издыхал. Истекая кровью, он издыхал. Руки были в крови. Ноги были в крови. Туловище было в крови. Мозг и лицо − они тоже были в крови. Волосы и глаза − тоже были окутаны кровавой плёнкой.
Пелена боли, закрывающая глаза и поры по всему телу. Мертворождённый младенчик. Хочет воскреснуть.
«О ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ»
Мёртвенькая, что твоя душенька, личинка ползла по тоннелю. В своей крови было больно, но она ползла − только лишь потому, что она липкая, клейкая личинка, оплёванная своей кровью. В конце концов, она поняла, что ползти сквозь боль стало бесполезно − её тело превратилось в кровяной кокон.
«мертворождённый младенчик жаждет воскреснуть»
«ТЫ ЖАЖДЕШЬ ВОСКРЕСНУТЬ?!!!!»
«этого не может быть»
«ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ»
В конце тоннеля открылась дверь.
«посмотри в конец своего пути − там горит свет»
«О БОЖЕ НЕТ! НЕТ! ТАМ НИЧЕГО НЕТ»
«там совершенно точно горит свет. до чего же это теперь удивительно наблюдать. такой животворящий, слепящий мне глаза свет. откуда он здесь мог взяться? здесь нет надежды, но откуда-то в конце тоннеля появляется свет»
Действительно, кто-то открыл дверь. Этот кто-то был за правой стеной от двери − там, куда открывалась дверь.
«ты уверен, что хочешь увидеть этого человека?»
Вот, появляется его нога. Вот − его рука. А вот − и всё тело. Его чёрная фигура отбрасывала тень на весь тоннель.
«он идёт ко мне? он сейчас двинется ко мне?»
Но чёрная человеческая фигура только лишь стояла, облокотившись на трость. Она стояла, принагнувшись на правый бок, облокотясь на трость, и пялилась на Джека. Его волосы были черны, как уголь и длинны, а в глазах стояла тень, и их не было видно. Затем глаза… Они стали чётче, а человек с тростью стал как будто ближе и возвышеннее. Его трость лежала в правой руке, являя собой опору для его тела, а голова, как будто свисавшая с туловища, презрительно смотрела на личинку.
Личинка всей душой жаждала оказаться в том месте, откуда исходил мощный световой поток, и, хотя её движения были скованны кровяной плёнкой, Джек делал усилия, чтобы она ползла. Теперь его плечи тоже истекали кровью. Но свет… Он тянул его. Он не мог не тянуть его.
Человек с тростью посмотрел в последний раз, протянул свою длинную, бросающую тень руку к двери…
…и захлопнул её.
И снова кромешная темнота, боль страдание − больше ничего не грело, всё болело
«ТАК НЕБЛАГОДАРНО БОЛЕЛО!!!»
«ты навсегда останешься в этой тьме»
«БОЖЕ МОЙ!!!»
«я всегда сидела в твоей голове»
Она всегда ползала в его голове.
«Я НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЗДЕСЬ Я НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЗДЕСЬ Я НЕ ДОЛЖЕН БЫТЬ ЗДЕСЬ Я НЕ ДОЛЖЕН!!!!!!!!!»
«да, ты не должен быть здесь»
«Я МЁРТВ! Я БЕЗОСНОВАТЕЛЬНО МЁРТВ! Я УМЕР!!!»
«нет, Джек, ты жив. ты небезосновательно жив»
Он по горло стоял в озере. Его трясло. Он дрожал. Ему было плохо. Но он был жив.
«Ах господи боже мой, неужели я жив?»
Это был всего лишь бред! Джек был жив!
«Я живой!»
Он двинулся к берегу.
«Господи, что это со мной такое было?»
Захлопывание, щелчок, косяк, замыкание.
Выбравшись на берег, он упал. Ему было холодно. Очень холодно.
Вскоре холод сделался его единственной мыслью. «Я умру от этого холода…»
Он чихнул.
«Где моя трость?»
На дне озера. Ну конечно − она на дне озера.
«А где дно озера?»
Ему вдруг сделалось страшно от этой мысли.
Ему хотелось в дом, к батарее, но он просто лежал, как труп и смотрел на небо − не мог встать.
Здесь же, рядом с деревом, была лодка. Джеку пришла в голову неплохая мысль. Сейчас, когда нет ветра, и лебединое озеро так прекрасно, пойти и поплавать на лодке. Ему нужно было отрефлексировать всё, что только что произошло.
Он вытащил лодку на воду, сел в неё и начал грести. Бессильный, он остановился на середине и лёг.
Такое сиреневое небо. Такие чёрные ветви клёна. Лебеди вдруг начали возвышаться и улетать. Когда они улетели, стало совсем одиноко и чёрно.
Как Джек ни старался предпринять хоть какие-нибудь попытки отрефлексировать свою жизнь, его мозг отказывался делать это, а душа только наслаждалась спокойствием, которое сменило тревогу: сиреневое небо, чёрные ветви, зеркальная озёрная гладь… Так спокойно на душе.
И всё-таки холод дробил это спокойствие на несколько частей, напоминая, что сердце от таких купаний (сколько времени он пробыл в воде?) может и отказать.
Сердце, может, и откажет, но душа будет чиста и свободна.
Что есть свобода?
Где моя трость?
Где дно?
И вдруг новая волна восторга прокатилась по душе Джека. Вдруг новое умиление озарило его душу.
«Я видел свет, но по чистой случайности я выжил.»
«А теперь я умираю… Моя душа чувствует свою неполноценность в бренной телесной скорлупе. Моя душа жаждет освободиться»
От ясности той мысли, что посетила Джека, его душа запела.
«Я могу увидеть свет. Я могу открыть эту дверь»
Листья клёна, чьи тела были озарены счастьем даже в темноте, легко плыли по воде. Эти листья − какие-то жёлтые, какие-то −
