Глава 18
Оборона шведов трещала по всем швам. Мы брали крепость за крепостью. Почти вся Финляндия оказалась занята русскими войсками. Правда, оставался еще один фактор, который мог коренным образом переломить ситуацию. В отличие от армии, шведский флот превосходил наш на голову, по-прежнему господствовал в Балтике и считался «непобедимым». Возглавлял его опытный адмирал Райялин.
Да, по количеству кораблей мы еще могли потягаться со шведами, однако у наших моряков не было должного опыта морских сражений, а принятый еще при Петре морской устав гласил, что вступать в сражение можно только в случае, если «против двух неприятельских кораблей будут три своих». Случаи, когда возникал такой численный перевес, можно было пересчитать по пальцам одной руки, да и то далеко не всегда удавалось реализовать свой шанс. Скажем, в 1713 году семь наших линейных кораблей погнались за парой вражеских, да так «удачно», что умудрились сесть на мель, упустив неприятеля, помахавшего на прощание ручкой.
Сейчас русский флот был заперт льдами в Кронштадте, зато база шведов в Карлскруне не замерзала, потому скандинавы могли быстрее нас оказаться в Финском заливе и поддержать армию с моря. К тому же наши моряки, как всегда, оказались «не готовы». Начавшиеся боевые действия застали их врасплох.
Война в новых условиях требовала другого подхода.
Адмирал Мишуков, любивший ссылаться на старые догмы, был заменен на более деятельного и решительного Головина.
Весной не исключался и вариант с высадкой вражеского десанта у Петербурга. Шведы, наученные горьким опытом Северной войны, подготовили большой галерный флот и при необходимости могли как запереть от нас свои шхеры, так и доставить многотысячный отряд прямиком к стенам столицы. Питер всегда был весьма уязвим со стороны моря, и этот недостаток следовало срочно исправить.
Если войну удастся закончить быстро, а с учетом многочисленных побед — с территориальными уступками в нашу пользу, причем сделав так, чтобы Финляндия вошла в состав империи на таких же правах, как обычная русская губерния, проблема отпадет сама собой.
В привычной истории заигрывание с финнами ни к чему хорошему не привело.[11] Созданное княжество, став «государством в государстве», доставило Российской империи массу неприятностей. Это было необходимо задушить в зародыше. Еще перед отправкой в действующую армию я успел набросать кое-какие мысли по этому поводу и передал «промеморию» Остерману в надежде, что он прислушается к моим соображениям.
Неудачная попытка переворота испортила шведам немало крови, а ведь под благовидным соусом «возвращения престола законной наследнице» они и начали свою авантюру, которая теперь выходила им боком.
Выяснился любопытный факт: французы хотели вовлечь в войну еще одну сторону. Их эмиссары подбивали датчан высадить шеститысячный корпус в Эстляндии. Эту информацию удалось найти в конфискованных бумагах высланного маркиза де ла Шетарди. Правда, датский посол барон Баков рассыпался в уверениях, что все это наговоры и его страна ни в коей мере не собиралась разрывать мирные отношения с Россией. Остерман сделал вид, что поверил, хотя всем было ясно: если бы удача не отвернулась от шведов, в наш бок впилась бы целая свора шелудивых европейских псов.
После удачи при Вильманштранде Ласси планировал по льду подойти к Фридрихсгаму, но тут грянула оттепель, и этот поход пришлось отложить. Весна показала себя во всей красе. И без того малопроходимые финские территории превратились в сплошную трясину. Кругом дикие в своей первобытности леса, горы, сопки, изобилие болот и рек. Мы буквально утопали в непролазной грязи, теряя обозы и артиллерию. Продвижение наших войск замедлилось.
Ласси на военном консилиуме принял решение дождаться подхода галерного флота и двинуться вдоль берега Финского залива. К этому времени дороги должны были высохнуть. Кроме того, часть войск могла плыть на галерах. Флот же должен был обеспечивать не только поддержку с моря, но и подвоз провианта и боеприпасов.
Генералитет единогласно поддержал эту стратегию. Армия встала временным лагерем в ожидании появления наших кораблей.
На этот раз флот не подкачал. Шведы не рискнули вступать в сражение, и Головин беспрепятственно привел пять сотен галер и девяносто восемь кончебасов для транспортировки солдат.
Гвардейскую пехоту, то бишь моих преображенцев, отправили сухим путем.
Особенности местности позволяли шведам устраивать нам засады на каждом шагу, однако они не спешили этим воспользоваться. Очевидно, эта тактика была им чужда. Здесь по-прежнему господствовала линия Карла Двенадцатого — разбить противника в генеральном сражении, не отвлекаясь на мелочи. Хотя, при желании, можно было сделать так, чтобы немалая часть нашей армии навсегда сгинула в этих краях. Оставалось молиться, чтобы враг продолжал придерживаться старых заблуждений.
То, что прекрасно работало еще тридцать лет назад, нынче действовало против шведов. Очевидно, в их командовании так и не нашлось генералов, способных выйти за привычные рамки. Косность мышления и зашоренность сыграла с потомками Карла Двенадцатого дурную шутку. Это отчетливо проявилось, когда мы вышли к урочищу Мендолакс, находящемуся в пятнадцати верстах от крепости Фридрихсгам.
Неприятель устроил тут засеку, за которой находилось более двух тысяч солдат. Кроме поваленных деревьев и дощатых щитов, неприятель позаботился о земляном вале и достаточно глубоком и широком рве, наполненном мутной болотной водой.
Казалось, ров этот высечен в скале. Подходы к вражескому ретраншементу прикрывал густой лес, заканчивавшийся на расстоянии ружейного выстрела до укреплений.
Разведка обнаружила, что сюда ведут две дороги. Одна (относительно широкая) — к правому крылу. Вторая — узкая тропа, из тех, про которые говорят «звериная», — к левому.
И там и там были оборудованы подмостки для артиллерийских батарей, но пушки почему-то молчали. Вероятно, шведы экономили боеприпасы.
Штурм мог обойтись дорогой ценой. Массированная атака не представлялась возможной. Даже продвигаясь по самой широкой дороге, артиллеристам приходилось буквально прорубаться сквозь деревья, чтобы протащить пушки.
Скандинавы, правильно организовав оборону, могли не только задержать наше продвижение, но и положить при этом уйму народа, повторив подвиг спартанцев при Фермопилах. Другой вопрос, насколько были готовы к этому шведы, но пока что они чувствовали себя в безопасности. За их спинами стояла крепость, из которой в любой момент могли прислать подмогу, для чего неподалеку находились сразу две больших галеры. С их помощью неприятель мог получать подкрепление. На них же он мог, в случае неблагоприятного развития событий, покинуть урочище.
Ласси приказал флотским сделать все возможное и заставить галеры убраться подальше.
— Пущай свеи изнервничают, — сказал он.
Одно дело, когда у тебя есть надежда уйти от врага быстро и безопасным путем, и совсем другое — когда тебя этой возможности лишают. Гарнизон Мендолакса убедился в этом, когда русский отряд во главе с генерал-поручиком Бриллем вынудил галеры перебраться на другую позицию.
В отместку шведы попытались сделать вылазку на наши передовые позиции. Три сотни пехоты в сопровождении полуроты драгун налетели на отводные русские караулы с твердым намерением устроить хорошую трепку, но им навстречу выскочили спешенные гусары и так яростно вдарили, что вылазка закончилась стремительным драпом потомков викингов. В плен были взяты десять вражеских солдат и один офицер. Гусары потеряли убитыми двоих, еще сорок было ранено.
Неудачная вылазка ошеломила защитников Мендолакса. Других попыток они больше не предпринимали, ограничившись редкими ружейными обстрелами наших позиций. С артиллерией у шведов дело явно было швах. Я не услышал ни одного пушечного залпа. Даже тут сказалось общее пренебрежение к военной подготовке и переоценка своих возможностей.
Штаб русской армии расположился в финской деревушке Равайоки, в нескольких километрах от урочища. Туда гусары и доставили захваченных пленных.
Те сообщили важную информацию: во Фридрихсгам прибыл главнокомандующий всей армией фельдмаршал Левенгаупт, сосредоточивший в городе главные силы в количестве более двадцати тысяч человек. Похоже, это было все войско, которое мог выставить против нас противник, быстро исчерпавший свои резервы.
Но до него еще предстояло добраться. Видимо, шведы на что-то надеялись и выжидали.
Я бы не удивился, увидев на Балтике французский флот. От версальских молодчиков можно было ожидать любой пакости. Кто знает, вдруг они решатся и на прямое столкновение? Последнее, в котором был задействован французский десант, произошло в 1735 году, во время осады Данцига, то есть совсем недавно.
