— Можно я не буду говорить? — спрашиваю я.
— Не говори, я и так знаю. — легко соглашается он.
Лучше не развивать эту тему. Меня это не касается. И вообще, не знаю каким образом это известно Архарову, но Ганса точно обсуждать не буду. Хотя Спартак и не требует. Это я скорее сама себе говорю.
— Лад, ты мне важна, понимаешь? — продолжает он свои откровения — Я знаю, что обо мне говорят. Но вот я перед тобой. Открытый, такой, какой есть на самом деле. В Сочи чуть с ума не сошел по тебе…Особенно на пляже…
— Да? — во мне просыпается неуместная ревность — А та девица?
— Какая девица, Лад, — мучительно смотрит — я это сделал, чтобы тебя спровоцировать. Или думаешь, что, когда ты от меня убежала, я переспал с ней?
— Нет?
— Нет, Лада! После Сочи только ты. Все. У меня никого не было. — его взгляд предельно честный и несокрушимый.
Ничего не отвечаю. Просто ласково трусь о его кожу губами. Он со свистом втягивает воздух и находит мои губы.
Мне кажется, что я могу целовать его бесконечно. С огромным трудом отрываюсь.
— Спартак, мне пора.
— Нет! Останься со мной. Побудь еще. Хочешь, пойдем погуляем, или в кафе, или в кино? — перечисляет он — Останься, ну? Ну что ты хочешь, Лада?
— Прости. Мне нужно домой. Я не могу опоздать. Завтра все равно увидимся в универе.
С тяжелым вздохом он отпускает меня. Обнимая, ведет до ворот. На прощание снова и снова целует. Я и сама с трудом отстраняюсь от него. Губы уже болят, распухли, словно силиконом их накачала, а мне вновь и вновь хочется.
— До завтра. Да, Лада?
— Да. Но ты же помнишь? — уточняю я.
— Помню…Разблокируй меня, хотя бы. Я напишу вечером.
— Да, конечно. Пока.
Убегаю за ворота. Прыгаю в машину и какое-то время сижу, пытаясь успокоиться. Мои щёки горят, губы горят и глаза, наверняка, тоже горят. Я парю над землей, не в силах опуститься. Меня распластывает оглушительное чувство счастья, оглушает бескрайним океаном. Наверно, я что-то неправильно делаю, но именно в этот момент, все отрицаю. Мне хорошо с ним. Спартака и правда никто не знает с обрушительно нежной стороны. А я знаю. И мне это нравиться.
Откидываю козырек с зеркалом. Смотрю. Тонкая, звонкая, бегущая по волнам. Не выдерживаю, улыбаюсь сама себе. Все должно быть хорошо. Пусть пока так будет, пока не до учимся. А с нового учебного года заявим о себе, как о паре. Да, так будет нормально. Просто не хочу сейчас никого колыхать.
Быстро достаю косметичку и привожу себя в порядок. Волосы немного спутались, и я продираю их массажной щеткой. Вот так нормально.
Поднимаю глаза и вижу, как около меня паркуется спортивная машина. Окно в окно.
Света. Света Куликова. Взгляд горит ненавистью. Она приопускает свое стекло и машет, чтобы я сделала также.
— Спала с ним, овца? — испепеляет меня просто.
Решаю особо не реагировать.
— Заметно? — поднимаю бровь.
— Я предупреждала. Он мой. Свалишь с нашего горизонта, как миленькая. Пакуй чемодан. — фыркает она и срывается с места.
Откидываюсь на сиденье и медленно дышу. Странно, но в себя прихожу быстро. Ну посмотрим, как сложиться. Только в положении жертвы, как в тогда в туалете, я уже не буду. Теперь и отвечу.
Завожу мотор и медленно рулю домой.
32
Тишину разрывает звонок Филатова.
— Дрыхнешь? — гудит он в трубку.
— Нет. А что?
— Поехали поговорим где-нибудь. — тянет он — Что-то мне херово.
— Куда?
— Давай в нашем баре. Через час. Успеешь?
— Конечно. Буду.
Филатов по ходу в ауте. Надо ехать, спасать. Иначе начудит. Вывести из равновесия его может только Машка. Судя по подавленному голосу, ему действительно плохо. А чтобы Филатов признался в этом, надо постараться его довести. Сколько знаю Егора, в таком состоянии он первый раз. Все мы когда-нибудь попадаем в реальность, где дикое смятение и незнание что делать занимает ведущую роль в жизни. Кто-то раньше, кто-то позже.
Одеваюсь и выезжаю. Пока еду, гоняю мысли о Ладе. Скрученная пружина, сжимавшая меня долгое время, сегодня распрямилась с оглушающим треском.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она пришла. Сама. Когда увидел, как Лада нажимает кнопку звонка, сначала не поверил глазам. Думал, как развидеть все. Казалось, что все происходящее просто сон. Как в тумане ввел комбинацию цифр, которая отщелкнула замок. Как маньяк, рассматривал в монитор, когда она шла по территории. Вела себя свободно и естественно. Легкой, летящей, воздушной походкой плыла по дорожке.
Увидев зажатый пакет, я, конечно, немного ошалел. Чувствовал, что в нем. У меня на курсе у одного такие спортивки. И странно, если бы она не догадалась, чьи они. Немного ободрало смущение. Они же уделаны все. Твою мать, надо же было зацепиться ими за этот долбанный забор…
Но даже тщательно скрытое смущение рядом не стояло с волной вожделения, когда открыл дверь. Нет, не так, вожделение было вторично, первично было ее присутствие. То, что она рядом. Вот, что было главное. Незадолго до ее прихода снова и снова листал ее фотки. Перебирал в голове все доступные варианты, чтобы выманить ее, все равно откуда, и поговорить наедине. Ее фото…Она не отвечала ни на звонки, ни на сообщения, заблокировала во всех мессенджерах и соцсетях. Поэтому, единственное, что оставалось-фотографии.
Не думаю, что мой звонок тогда удивил Ганса.
— Алло…что ты хотел? — спокойно спросил он.
— Ее фото. Все, что есть.
— Спарт, почему я должен дать их тебе? Думаю, что она будет против.
— Я не спрашиваю будет или нет. — продавливаю я — Сбрось мне их. Остальное тебя не касается. И вот что. Ты извини за драку, ок? Забыли?
На том конце телефона раздается тяжелый вдох. Ганс держит паузу.
— Ну и мудак ты, братец. Забыли. Будешь брать измором?
— Не твое дело. — резковато парирую — Главное, что вовремя тормознулся в загонах. Надеюсь, не проебать ее, как ты свою. — ковыряю старую рану Ганса.
— Мммм… ну ты и…пиздеец… — стонет Ганс.
— Ладно, извини. Это тебе за то, что забрать ее хотел. — все же прошу простить, знаю, как ему тяжело.
— Ну я следил прям, что ты к ней что-то испытываешь. Думал, так, просто перепих хотел устроить. — замолкает, тяжело сопит в трубку. — Ты знаешь, что с Ольгой? Она…..замуж собирается?
Теперь уже я тяжело вздыхаю. Гансу и так херово, но информация, которой я владею, еще хуже. Добавлять не хочется, а деваться некуда. Он не отстанет.
— Вроде да. На том приеме, где мы с семьями были…Ты ушел, а я остался. Нашим отцам там перетереть с партнерами надо было, они просили меня побыть еще и потом отвезти их. Ну и….Жених Ольги объявил всем о помолвке. Официально уже. — с трудом толкаю слова.
— Бляяядь….Сука…. — нервно дышит он в телефон. — Ясно. Скину фотки на мыло. Все. Бывай. — резко обрывает разговор, отбив звонок.
Вот такая херобора. Троюродный старшенький. То, что мы состоим в родственных отношениях не афишировали никогда. Но именно у Ганса, я научился вертеть девками, как фокусник-картежник. Меня устраивало. Правда до того момента, когда понял, что Киратова мое все.
Конечно, сначала я с трудом принимал изменения в своем мозгу. Как через ломку проходил, но сейчас даже рад, что всё так случилось. Она нужна мне.
Тихо выруливаю в переулок, еще немного, и я на месте. Пока еду, думаю и сексе с Ладой. Ни с кем и никогда не испытывал подобного. Легион девичьих тел был надо мной и подо мной. Лица, как в тумане, никто не запоминался. Даже Куликова юзом проходила. С ней было удобно, просто заебался бегать, как питбуль с членом на перевес. А эта была всегда под рукой.
Но Киратова….Это дурман, яд медленно распространяющийся по телу. Она моя зависимость, моя слабость, моя…она просто моя. Сносит голову просто если мимо идет. Я чумею от нее. Была бы воля, привязал бы к себе и носил только на руках. Вдыхал бы, обнимал и гладил ее шелковую кожу. Лада…Моя Лада…
