да и как бы не за саму жизнь, учитывая правительницу Кулаб-тана, которая вряд ли обрадуется такой любовнице сына и его серьёзному настрою. Во всяком случае, пока — серьёзному, а о планах на дальнейшее будущее, его и своих, Халлела предметно не задумывалась. Жизнь отучила её загадывать наперёд.
Современная наука накопила достаточно много информации о видах и проявлениях магии, установила участок мозга, отвечающий за управление энергетическими потоками, описала механизмы накопления её в энергетических оболочках тела, способы «раскачки» резерва и тренировки мозга для работы с магией. Да, некоторые споры всё еще велись, и не всё было очевидно, но в целом общая магия никого не удивляла.
То ли дело расовые таланты. Предполагалось, что умение это наследственное и генетически запрограммированное, но ясности в вопросе было куда меньше, кроме одного обстоятельства: это либо дано, либо нет. Халлеле было дано, как и её любовнику, пусть и в куда меньшей степени, только, в отличие от него, она давно задалась вопросами, почему и как это работает. Одновременно с этим Повилика с упорством истинного фанатика оттачивала собственные навыки работы с энергиями — всё, до чего могла дотянуться. Тоже форма сопротивления, способ не сойти с ума после потери связи со священной рощей.
Разрыв не причинял физической боли, он в первый момент вообще не ощущался. Осознание всегда приходило к отрезанным через некоторое время, когда гасли последние отголоски связи. С Повиликой это произошло через двое суток. Просто она проснулась утром — и поняла, что умерла. Ничего по-прежнему не болело, не ушла магия, но мир померк. Пропали ощущения. Странное чувство: одновременно видеть всё вокруг по-прежнему чётко — но понимать, что ты ничего не видишь, ощущать запахи — и не чувствовать ничего. Неожиданно помогли встряхнуться обязательные работы на плантациях: хочешь не хочешь, а встать и идти заниматься делом приходилось, иначе погонят силой.
Сейчас собственное тогдашнее состояние Халлела вспоминала со снисходительной жалостью и насмешкой. Понадобилось несколько месяцев, чтобы понять простую вещь: ничего не пропало, просто стало совсем другим. Она стала другой. Не только внешне, отчего первое время рыдала ночами, но и внутри. И тогда пришло всё остальное, что помогло: упрямство, протест и желание выжить назло всему миру.
Отправляясь отбывать срок, Халлела была просто одарённой молодой девушкой. Садовым цветком, выдранным из земли и выброшенным в пустыню на медленную смерть. До замужества её не очень-то старательно учили, только сетовали, что такие резерв и склонности бы её старшему брату, зачем они девчонке!
Лучшей она стала уже потом. Не Халлела Лейдиль, не Халлела Безродная — Повилика. Кошмар садовника, отчаянно живучий паразит, процветающий назло тем, кто пытается разорвать его на части, и прекрасно обходящийся без корней.
Могла ли лучшая из лучших, само совершенство, не заметить в собственных энергетических потоках, досконально изученных и отточенных до неестественной безупречности, новую нить? Разумеется, нет. А Шахаб не замечал.
Сначала эльфийка терпеливо объясняла и тыкала пальцами, потом ехидничала, потом ругалась, но шайтар оказался непрошибаем. Он умел манипулировать малыми энергиями и неплохо справлялся, это признавала даже Халлела, но никогда не был упрямым фанатиком, мечтающим доказать всему миру свою исключительность. Поэтому филигранно разделять потоки шайтар не умел, при необходимости хватал ближайший пучок, да и общий стиль его чар был таким — немного небрежным, отчасти по наитию, кое-где — тяп-ляп.
Они уже не меньше двух часов сидели наверху под навесом в буйно зеленеющем садике и под тихий шелест слабого, но упорного дождя пытались обернуть связь. Повилика, подобрав ноги, окуклилась в огромной тяжёлой меховой шкуре, вынесенной шайтаром специально для неё, так что не пришлось даже накидывать что-то более тёплое поверх платья, а самому мужчине как будто хватало плотного сцара и потрёпанного долгополого жилета, отороченного облезлым мехом.
— Кусок гранита! — Когда провалилась очередная попытка, Халлела негодующе стукнула сидящего рядом мужчину кулаком в плечо. — Слепой к тому же!
— Ты очень талантливый педагог, — восхитился тот в ответ со спокойным ехидством. На насмешки и негодование временной наставницы он реагировал с редким спокойствием, отчего та чувствовал себя глупо, но всё равно не могла сдержаться.
— Пф-ф! — Сдувшись, Повилика уткнулась в его плечо лбом. — Ладно, сдаюсь. Я иссякла. Больше идей, как заставить тебя быть аккуратнее, у меня нет. Пока не научишься разделять потоки, а не хватать их горстями, не видать тебе эльфийской магии.
— Меня устроит эльфийка, — заверил он и, прежде чем она успела заметить подвох, просунул руки под шкуру, схватил женщину и потянул к себе.
— Ай! — взвизгнув, Халлела отчаянно забилась. — Ты холодный! Пусти, ой. Пусти, репей!
Вместо того чтобы внять и устыдиться, Шахаб только рассмеялся, без малейшего усилия преодолевая сопротивление добычи. Перетянул к себе на колени, завернул в полы жилетки…
Повилика вспомнила, что она вообще-то сильный маг, но было уже поздно: холодными у шайтара оказались только руки, а сам он под жилеткой — вполне тёплым, и шкура не упала, а всё ещё прикрывала ноги и бёдра. Да и к рукам Халлела притерпелась, или просто они вскоре нагрелись. Но всё равно сделала единственное, что пришло в голову: от души мстительно грызанула негодяя куда достала — у основания шеи. Не игриво, а со всей силы, так что он даже ругнулся от неожиданности, но снова засмеялся и плотнее укутал её в шкуру.
— Хорошо, что эльфы травоядные, а не хищники, — заметил Шахаб и, поудобнее перехватив кокон, поднялся.
— Сам ты травоядный! — буркнула она. — Куда собрался?
— В дом. Если мы больше не пытаемся повелевать растениями, делать это приятнее под крышей.
— Ладно, я тебе пару упражнений покажу на разделение потоков, будешь… Ай! Да что ты делаешь?! — возмутилась она, потому что шайтар бесцеремонно закинул ношу на плечо.
— Выражаю готовность учиться, — припечатал он и под ругань Халлелы спустился вниз.
Далеко, впрочем, не понёс, аккуратно поставил на ноги в гостиной, был еще раз укушен, но в итоге милостиво прощён после честного признания, что эльфийская магия ему не интересна, он бы лучше чему-то более практическому поучился.
Тактический ход оказался грамотным. Попытайся Шахаб увильнуть вовсе, Повилика бы совсем разворчалась и, может, даже всерьёз обиделась бы. Для неё готовность учиться и принимать новое была одним из ключевых признаков пригодного к общению существа, и, окажись шайтар совсем нелюбопытным и бестолковым, это непременно разочаровало бы. Интерес же к другим областям магической науки Халлела приняла благосклонно и легко переключилась на новую тему.
При всей сообразительности, редкой силе и отточенных навыках работы с энергией магом Шахаб оказался бестолковым. Он не сразу смог признаться себе в
