В левой руке — панцербрехер.[43] Он же мизерикордия. Нечто среднее между длинным стилетом и коротким мечом. Но главное его предназначение все же — делать дырки в панцире противника. Как и следует из названия. Что еще раз подтверждает большой опыт фогта. Увидев, как от меня отскочили стрелы, он тотчас сделал правильный вывод и выбор.
Ну что ж, отсалютуем друг другу и начнем, пожалуй. Пока солнце не взошло…
— Вижу, человек, ты не хочешь смириться и решил испытать судьбу. Что ж… Пусть будет так.
Я демонстративно взмахнул над головой дубиной с такой скоростью, что она загудела, как лопасти вертолета. Психическая атака типа. Увы, не подействовало. Рыцарь, не ожидая, пока я закончу вращение, быстро шагнул вперед и перекрестил меня моргенштерном. В том смысле, что нанес два быстрых удара крест-накрест.
Скомбинированный паном Лешеком многослойный доспех выдержал испытание, но и дал мне прочувствовать, что надолго его не хватит. Шипы моргенштерна способны разорвать в клочья не только кожу, но и кольчугу. Стало быть, нечего варежкой щелкать… Если жизнь дорога.
Используя силу инерции, я завершил круговое движение дубины, метя в голову тевтонцу. Такой удар мог бы с ходу поставить точку в поединке… попади в цель. Но немец оказался гораздо проворнее, чем можно было ожидать от ходячей статуи. И дубина пролетела мимо. Хорошо, что я ожидал подобный исход, а то пошел бы за ней следом. Аккурат под удар в печень тем четырехгранным шилом, что предназначено для оказания последнего милосердия смертельно раненному врагу.
Да, не зря Фома не уставал повторять: «Нюхай дистанцию! Держи равновесие! Не бодайся! Провалившийся боксер — кусок мяса для отбивной!»
Я дернул дубину на себя, сместил вес и отшагнул назад и в сторону. Смещаясь вправо, чтобы храмовник сам себе мешал дотянуться до меня моргенштерном и терял время, разворачивая корпус.
Рыцарь разворачиваться не стал. Приставным шагом сдвинулся в том же направлении, не давая разорвать дистанцию, и стальной «еж» опять загудел в воздухе. К счастью, сейчас фогт бил не прицельно, а только чтоб не дать мне времени собраться и подготовиться к контратаке. Так что удар получился не сильным. Доспех выдержал.
«Гм, а похоже, что в былинах не очень-то и привирают насчет сражений витязей с разными великанами и прочими Горынычами. Судя по тому, как уверенно держится тевтонец, ему абсолютно поровну, кого на тот свет спровадить. Человека или демона…»
Ухх! Боль, как огнем, обожгла колено…
Черт! Вечная проблема боксеров. Прекрасно видя и контролируя все на верхнем уровне, постоянно забываем о ногах. Да и «утренняя звезда», скажу прямо, не тот тип оружия, с которым приятно иметь дело. Фон Ритц не сделал ни одного лишнего движения, а просто хлестнул наотмашь, используя только кисть. А утяжеленный стальной еж на конце цепи сам придал себе необходимое ускорение. Хорошо, что в удар не был вложен вес тела. Мне и без этого мало не показалось. А если прилетит со всего маху? Нет, хватит дурачиться, не на танцах…
Я сделал вид, что нога пострадала гораздо сильнее, чем на самом деле, и сильно припадая на нее, стал пятиться.
Рыцарь тут же поднял забрало и радостно заорал:
— Что, бесовское отродье?! Не нравится? Погоди, я тебя еще не так угощу. А потом свяченой водой напою. Иорданской! С самого Крещения стоит в часовне! Как тебя дожидалась!
Я молчал, тяжело сопел и продолжал неуклюже отступать. А еще опирался на дубину, как на трость.
Такое поведение явно раненого противника настолько вдохновило крестоносца, что и он решил добить меня молитвой. Впрочем, вряд ли фогт был наивен так же, как те два рыцаря, что изгоняли меня рукоятями мечей. Просто командор хорошо понимал, какую славу эта победа будет иметь в глазах братьев, и какие почести в ордене, соответственно, принесет. Мечом махать у тевтонцев многие мастера, а повергнуть посланца Преисподней силой духа и веры — это не в борщ чихнуть. Тут огромная святость нужна. Уровня Гроссмейстера, не ниже.
— In nomine Patris…
М-да, с таким голосом и слухом только демонов и изгонять. После нескольких минут речитатива в исполнении комтура Розиттен, самое упертое адское создание предпочтет по-быстрому ретироваться обратно. Уверен, все стоны и стенания грешников звучат гораздо мелодичнее, чем рыцарское исполнение молитвы. Убивать таких мартовских солистов надо. Реально невыносимо. Аж скулы сводит. Пора действовать…
План у меня нарисовался простой до неприличия. В боксе такое проворачивают, если соперник заведомо слабее, и бегать за ним по рингу нет никакого желания. Подставиться и ответить. А чтоб он решился на сближение, сначала следует раскрыться. В нынешней ситуации — изобразить слабость. Убедительно и правдоподобно.
Застонав как можно громче и жалостливее, опираясь всем весом на дубину, я опустился на «здоровое» колено, отставив «больную» ногу в сторону. Как будто она не сгибается. Еще и голову наклонил… Немного. Одним словом, картина маслом: «Враг повержен, приходи и добивай».
От такого зрелища все болельщики со стороны крестоносцев торжествующе завопили, стали улюлюкать и выкрикивать что-то оскорбительное в мой адрес. Мои, уж не знаю, как это Лису удалось, угрюмо молчали.
— Во славу Господа нашего! — торжественно изрек Конрад фон Ритц, неторопливо подошел ближе, встал в метре передо мной, широко размахнулся, словно сноп обмолачивал, и влепил мне по голове «утренней звездой».
Только хрустнуло…
Бедный Умка. Не знаю, сколько покушений ему пришлось испытать при жизни, но после смерти моего белого мишку уже раз десять убить норовили. И если бы не шлем, эта попытка вполне вероятно могла бы закончиться успехом. Окончательным…
Несмотря на прекрасную защиту, от удара моргенштерном у меня аж искры из глаз посыпались. Как при нокдауне. А фигура крестоносца сперва расплылась, а после и раздвоилась… Демонстрируя тенденцию продолжить почкование.
Но сколько бы фогтов ни стало, все они, как один, сейчас тщились освободить застрявшее в черепе медведя оружие.
Я дал себе еще пару секунд, чтоб собраться, Конраду еще разок дернуть, чтобы рыцарь потянул меня на себя, и когда это случилось, быстро перенес вес тела на отставленную ногу, освобождая дубину. Чуть-чуть приподнялся и без замаха, но вкладывая в удар силу разворачиваемого корпуса, нанес мощный удар. Метя по ногам храмовника…
Глава третья
Ну нет во мне настоящей злости. Реальный огр или тролль таким ударом обезножили бы рыцаря, в буквальном смысле оторвав ему ноги. А я в последнюю секунду вспомнил о гуманности… Даже к немцам. В общем, Конрад фон Ритц завопил что-то вроде: «О, майн Гот!» — и брякнулся всем надетым железом о брусчатку. Или сперва брякнулся, а уже потом завопил. Не суть, главное, я опять победил!
Больше того, противник жив и вроде при сознании… Крепкий мужик.
Зрители единодушно охнули, и замок накрыла тишина, в которой были слышны только стоны храмовника и мое шумное дыхание.
Несмотря на запрет, несколько стрелков не сдержались, увидев поверженного комтура, и спустили тетивы луков. Но, как и раньше, от стрел у меня только зуд по спине пошел. Что я тут же всем и продемонстрировал. Почесав между лопатками дубиной…
Это столь мирное действие почему-то вызвало у зрителей на галерке громкие, жалостные крики и вопли ужаса. Некоторые даже закрывали лица и отворачивались. Чего-то я не понял. Может, немцы считают, что чесаться на людях неприлично? Странно для нации, которая даже в пускании ветра за столом не видит ничего зазорного. Хотя сам я при таком не присутствовал, а люди чего только не прибрешут.
Конрад бессильно скреб руками по мостовой, то ли пытаясь приподняться, то ли отползти… Скорее последнее. Кому охота в ад? А вот он я — посланец Бааль Зебуба. То бишь самого Вельзевула, Люцифера или Сатаны. В зависимости от вероисповедания и глубины познаний. (Как по мне — все один черт.) И поскольку у нас не рыцарский турнир, а где-то Божий Суд, на помощь тевтонцу ни герольды, ни оруженосцы не придут. Если только труп забрать. Впрочем, и это не в нашем случае. Ведь по легенде я как раз за ним и явился. Или мне только душа положена…
Разберемся по ходу… А пока надо бы бедняге хоть железный горшок с головы снять. Дыхание облегчить, пока и в самом деле коньки не отбросил. Я же еще не все узнал, что хотел. К примеру, где он прячет ключ от казны, в которой деньги лежат? Да и с похищением девиц явная непонятка. Если пленниц нет в Розиттен, то куда комтур их спрятал? Какие планы у Гроссмейстера насчет Грюнвальда? В общем, хватает тем.
Но прежде чем комтуром заняться, надо себя в порядок привести. А то стою, как чучело…
Первым делом я выдернул из медвежьего черепа моргенштерн и отшвырнул в сторону. Потрогал пальцами прореху… Какую великолепную шкуру попортил, сволочь! Раритет… Или наоборот — новодел? В общем, сейчас таких не делают.
