Последние дни его мысли складывались в непосредственный сумбурный поток. Единственное, что он мог сказать наверняка, так это то, что Мара стала свидетельницей чего-то по-настоящему ужасного, что могло произойти с Кимом. Но почему исчезли оба? Куда направились? Пострадал ли кто-то из них так сильно, что исправить это уже не представлялось возможным? И самое главное, куда она могла уйти? Как оказалось, исчезли не только Мара и Ким. Как он ни пытался, но не смог найти Орэна. Хотя догадки были, особенно после исчезновения еще и Тария. Но к тому моменту, когда ему удалось получить аудиенцию у Эдриана, все стало еще более запутанным. Он понимал, что начинает распутывать этот клубок не с тех ниточек, с которых следовало бы. Оставались еще демоны, но выйти с ними на связь сейчас не получалось. Кайрус был закрыт. Что тому послужило причиной, он пока не знал. Точнее, никто не спешил ставить его в известность.
Последняя его надежда сосредоточилась на гноме, который многие годы находился в услужении у Орэна. Но даже его найти оказалось сложнее, чем представлялось на первый взгляд. Хотя, приложив достаточное количество усилий, Дрэй справился с этой задачей. Элфиральд оказался совладельцем… дома модной одежды и аксессуаров. А партнером гнома была эльфийка.
«Мир сошел с ума», – все, что пришло в голову Дрэю вместе с информацией о том, где сейчас можно найти гнома.
– Я тебя знаю, – хмуро пробурчал Элфи, стоило дракону постучать в его дверь. – Чего надо? Хотя, подожди, я сейчас угадаю, – поворачиваясь к дракону спиной, Элфи направился внутрь дома, но при этом не взял на себя труд пригласить Дрэя войти. – Дверь прикрой, сквозит, – все так же ворчливо добавил он, исчезая из поля зрения дракона.
Не теряя ни минуты, Дрэй решительно направился следом за гномом, про себя отмечая, как изысканно, по человеческим меркам, обставлен дом. Все же государство Ирэми являлось своеобразной резервацией, сюда запрещалось привносить прогресс, развивать общественные порядки и устои, каждая мелочь в человеческих землях таила в себе ничем не прикрытый налет старины. Нелюдям, что получали разрешение проживать здесь, запрещалось одеваться по моде своих стран, так же, как и обустраивать жилища не по человеческим обычаям. Что уж говорить о развитии науки и прочем, чем каждый из них привык пользоваться в родном мире. Ирэми – место, где время однажды замерло по воле высших; кому-то поездка сюда кажется своеобразной экзотикой, кому-то – ссылкой.
– Я практикую чтение мыслей, – сказал Элфи, поудобнее устраиваясь на диване в гостиной. – Так что присаживайся, а я тебе расскажу, что тебе от меня надо.
Дрэй молча присел и прямо посмотрел на гнома, который тут же озвучил его вопрос:
– «Элфи, ты знаешь, где Мара?» Нет, я не знаю. Еще вопросы?
– Что, часто спрашивают?
– Ну, скажем так, ты не первый, кто на этой неделе интересуется, – хмыкнул гном, скрещивая руки на груди. – Я действительно не знаю, где она. Но даже если бы и знал, то все равно не сказал бы. Ни тебе, ни кому-то другому. Все, что случилось, произошло по вине тех, с кем ей пришлось столкнуться в этой академии для великосветских придурков. И этого я никому из вас не прощу.
– Я хочу помочь ей, – тихо прошептал Дрэй. – И я не понимаю, почему она ушла, не сказав мне.
– Наверное потому, что не хотела, – ехидно пробурчал гном. – Я не знаю, что именно произошло в МАМ, но, уверен, что ничего хорошего. И так уже многие пострадали из-за этого, а что случилось с ней и Кимом, до сих пор неясно. Орэн под стражей, Тарий – тоже, а мне остается лишь искать пути, как можно вызволить человека из вампирского «Дома четырех смертей». И, поверь мне на слово, я все больше понимаю, что это невозможно. Ни для меня, ни для Айрин. У нас просто нет необходимых рычажков, на которые мы могли бы надавить.
– Хотя бы помоги мне понять, куда она могла отправиться.
– Я? Откуда мне знать?
– Не знаешь или просто не хочешь сказать? – прищурившись, спросил Дрэй.
– Не знаю и, чего скрывать, не хочу. Зато я знаю о том, что у вас были отношения, как и о том, что ты обручен. Орэн рассказал мне. И чем ты ей можешь помочь? Раздавить, когда ее чувства станут такими, что от них уже не отмахнуться? Она еще слишком юна, чтобы с ней так поступать. Будь моя воля, я бы тебя близко к ней не подпустил. Так что хватит отнимать мое время, проваливай.
Дрэй молча слушал то, что говорил ему этот гном. Он не возражал и не спорил, потому как прекрасно понимал справедливость его слов. Но остановиться и отступить уже не мог. Любовь и вина горько-сладким ядом отравляли его душу. Он нуждался в Маре, желал защитить, понимая, что безмерно виноват, а отпустить был просто не в силах. Что дальше? Что он может предложить ей? Подобные мысли не единожды посещали его, как и помыслы о том, что ему будет по силам разорвать навязанный брак. Что из этого станет возможным? Готов ли он пойти против оракула, предназначения? Но, как бы то ни было, все это не имело никакого значения, раз он не нашел ее. И вот сейчас он понимал, что гном – именно та ниточка, которая может указать ему верный путь. Потому он прямо посмотрел в глаза Элфи, вкладывая в свой взгляд всю силу, что дарована ему от рождения, и спросил:
– Куда она могла отправиться, Элфи?
Вместо ожидаемого ответа гном просунул руку под ворот своей рубашки, доставая ничем не примечательный кожаный шнурок, на котором болтался клык. Дрэй невольно вздрогнул, понимая, какому существу мог принадлежать этот зуб, и вновь посмотрел на легко улыбнувшегося гнома.
– Не ска-жу, – по слогам произнес Элфи. – Хочешь попробовать его снять? – практически проворковал он. – Тогда мы, вероятнее всего, больше не увидимся вовсе.
– Откуда у тебя?..
– Подумай. Я же сказал, что ты не первый, кто приходит в мой дом, и не единственный, кто ищет. Только вот у него, – указал он взглядом на внушительных размеров клык, – на то, чтобы спрашивать, куда она могла отправиться, прав поболее твоего будет.
– Я желаю ей только добра, – еще раз попытавшись добиться ответа от гнома, сказал Дрэй.
– Как и я, – коротко ответил Элфи, убирая амулет, данный дэйургом, за ворот рубашки. – Уходи.
С силой сжав кулаки, пряча ту досаду, которая разливалась в душе, Дрэй решительно поднялся и молча направился к выходу из дома. А ведь он так надеялся на продвижение в поиске!
Шагая по улице, он никак не мог осознать, что в этой ситуации ему остается только отступить.
– Бездна! – зло прошипел он сквозь зубы, когда его предплечье сжала тонкая женская кисть.
Дрэй резко обернулся и встретился взглядом с эльфийкой, что молчаливо притянула его к себе, а потом с силой толкнула и решительным шагом прошла мимо. Дрэй уже было собрался догнать девушку, но понял, что в руке у него каким-то непостижимым образом остался малюсенький клочок бумаги. Отчего-то дрожащими пальцами он поспешил его развернуть, чтобы прочесть несколько строк, написанных красивым ровным почерком.
«Я верю в любовь, потому спеши увидеть, как солнце золотит ровную гладь озера Ома. Так рождается любовь между небом и землей, когда одно растворяется в другом…»
Дрэй перечитал послание еще несколько раз, прежде чем окончательно понял, что кроме слова «Ома» смысла он здесь не видит, как ни старайся.
– Значит, Ома, – одними губами пробормотал он.
Возможно, он бы проигнорировал послание, оставленное ему эльфийкой, но он видел эту девушку прежде рядом с Марой. Как ему тогда показалось, между ними были довольно дружеские отношения.
Но было и еще кое-что. Знакомое чувство верно принятого решения поселилось где-то глубоко внутри, а значит, отмахнуться от этого знака он уже просто не мог.
Сперва следовало побывать в родных краях. Отчего-то ему захотелось поговорить с оракулом. Но сейчас, стоя на одном из пиков гор, что обнимали их долину, он понимал, что время для разговора, ради которого он прибыл, еще не пришло. Совершенно неожиданно для себя он почувствовал странную неуверенность. Ощущение было таким, что то, ради чего он готов был идти до конца, вдруг выскользнуло из его рук. Его любовь, их любовь словно растаяла в предрассветных сумерках. Нет, его чувство не ослабло. Он готов был стоять на своем, но вдруг понял, что теряет ту, ради которой готов был пожертвовать всем. Как так? Он не знал. Но тягостное предчувствие заставило его отступить, не дойдя до цели несколько шагов, и повернуть на север. Сперва он обязан найти ее.
Драконы всегда с вниманием относились к предчувствиям, что рождались в их древних сердцах. Но это был проклятый дар, ненавистный. Знать то, чего уже не избежать, – что может быть хуже?
Север Ирэми мирно спал под толстым глухим одеялом из снега, когда в Пограничье взяли старт несколько охотников, следовавшие за одной и той же жертвой. С тех пор как ушла Мара, миновала неделя, прежде чем на след вышли вампиры, которые и не подозревали, что за ними идет дитя леса, укутанное тьмой. Лиам ни на шаг не отставал от тех, кого ему было приказано держаться. Днем позже к ним присоединился и дракон. Каждый из них двигался к своей цели, но все они следовали в одном направлении. Вот только жертва была уже далеко и не так беззащитна, как раньше… Да и жертва ли?
