— Н-нет, — он энергично замотал головой, — я ее никогда в жизни не видел.
— Но имя тебе известно? — настаивал Огородников.
— Это все Илона, это она… она меня надоумила, это вообще была ее идея… Я ей рассказал, что должен крупную сумму, а она говорит: знаю, где без всякого труда взять десять тысяч долларов. Вроде бы ее мать за десять тысяч баксов купила какое-то кольцо у матери этой девчонки, так что, мол, деньги есть.
— И ты решил воспользоваться ее советом, — вкрадчиво подсказал Огородников.
Груздев шмыгнул носом:
— А что мне оставалось делать? Знаете, сколько я должен Прокопу? Вот я и подумал… Позвонил один раз, а когда стал звонить во второй, там на меня наорали… Короче, я понял, что это дело гиблое — в милицию ни за что ни про что заметут. Я же ни сном ни духом, куда она могла пропасть…
— Как ты думаешь, сама Илона, когда предлагала тебе раздобыть деньги таким способом, знала, где Катя?
Груздев ненадолго задумался:
— Я так понял, что нет. Она узнала о том, что девчонка пропала, от своей матери, а ей вроде бы звонила мать этой самой Кати. Илона просто быстро просчитала, как добыть деньги, голова у нее всегда работала. Я бы сам в жизни не догадался… Это она придумала потребовать выкуп…
«Да уж, — подумал Ремезов, — эта самая Илона, похоже, и в самом деле еще та штучка, побыстрее бы оклемалась, любопытно будет на нее взглянуть. Хуже другое — по-прежнему не ясно, где искать Катю Чернову».
— Скажи-ка, — решил уточнить Ремезов, — а там, в квартире, куда ты притащил Илону, Кати быть не могло?
— Нет, всех, кто там был, я знаю.
Огородников достал из папки чистый лист бумаги и ручку из кармана:
— Давай пиши.
— Что? — не понял Груздев.
— Все, что только что рассказал. И не забудь перечислить всех, кто был на хате… Адресочки, адресочки тоже укажи.
Груздев посмотрел на лист бумаги, как будто ожидая от него какого-нибудь подвоха, тяжко вздохнул и взял ручку со словами:
— Да я уж столько написал, что у меня мозоль на пальце.
— Это что, — ввернул Огородников, — пока сидеть будешь, заработаешь мозоль на заднице.
Глава 28
Когда бывает польза от бестолковых сыщиков
Что уж такого вколол врач «скорой» Ольге, но она спала уже больше семи часов — тихо, не вскрикивая, не ворочаясь, вытянувшись в струнку. Обеспокоенная Светлана пару раз заглядывала к ней в комнату и прислушивалась, дышит ли она вообще. Ольга дышала, беззвучно и неглубоко, как младенец, лицо у нее было измученное и исхудавшее, с глубоко запавшими, плотно закрытыми глазами. Если бы кто-нибудь раньше сказал Светлане, что человек может так измениться за каких-то два дня, она ни за что бы не поверила.
Впрочем, сама она выглядела не лучше: давно нечесанные густые волосы, а глаза точно обведены жирным слоем черной краски.
— Нет, с этим что-то нужно делать, — сказала она своему отражению в зеркале и принялась отчаянно расчесывать массажной щеткой свалявшиеся волосы. Следовало бы немного подкраситься, но эта процедура и в обычные дни казалась ей утомительной, а потому она ограничилась тем, что пару раз мазнула по губам губной помадой.
— Хороша, ничего не скажешь, — самокритично подвела она итог своим усилиям, — еще бы «фонарь» под глазом, и можно смело присоединяться к вокзальным проституткам, которых водят в подворотню за бутылку портвейна. А ты еще рассчитываешь на десять тысяч «зеленых», кто ж тебе даст?
После этой тирады она кое-как изобразила румянец на щеках той же самой губной помадой и посмотрела на часы: стрелки подбирались к восьми утра.
«Удавленник» больше не звонил. Она не сомкнула ночью глаз ни на минуту и, выставив за дверь Ремезова, поклялась сама себе, что выполнит любое условие похитителя. Один шаг в этом направлении она уже предприняла — позвонила управляющему банком «Ариус» Голущенко и, не вдаваясь в подробности, откровенно сообщила, что нуждается в его помощи. Тот, судя по голосу, вдохновился, что хотя и внушало умеренный оптимизм, но еще не гарантировало пресловутой тарелочки с голубой каемочкой.
Голущенко обещал приехать в девять, и у нее оставалось еще полчаса времени. Она пошла на кухню и сварила кофе, такой крепкий, что в голове мгновенно прояснилось, и принялась представлять, как она станет производить изъятие денег у Голущенко. Вот похотливый банкир заявляется к ней с букетом, полный приятных предчувствий, и тут она его словно бревном по загривку погладит:
— Одолжите мне, пожалуйста, десять тысяч долларов.
Физиономия у него, конечно, вытянется, и он скажет… Что же он скажет? Что его интерес к ней на такую сумму не тянет? И что тогда делать ей? Устраивать импровизированный стриптиз на кухне? Чем она может поразить его воображение? Своими бледными мощами? Его, завсегдатая саун с девочками? Бесперспективное занятие! Что ж еще можно предпринять, где взять эти проклятые деньги? Судьба и жизнь Кати зависят только от нее, Ольга не в счет, а потому она сделает все, что в ее силах. Если понадобится, будет валяться в ногах у Голущенко, но деньги достанет!
От будоражащих душу мыслей Светлану буквально зашкаливало. Нет-нет, соображала она, необходимо еще что-нибудь предпринять, иначе ей не видать этих денежек, как своих ушей! Но что? Черт побери, как она одета! С этим нужно что-то делать. Может, порыться в Катькиных вещах, там непременно найдется что-то…
Светлана на цыпочках вошла в комнату, в которой спала Ольга, и открыла шкаф. Джинсы, кургузые свитерочки, все подростковое, можно сказать, бесполое, Ольга одевала дочь без всякой фантазии… Черт побери! А вот это уже кое-что! Светлана извлекла из груды одежды полосатые лосины и тут же, сбросив халат, их натянула. Что еще? Под руки подвернулась хлопчатобумажная майка, открывающая плечи. Ладно, подойдет. Пусть видит товар лицом. Фу, ну и гадость! Просто дешевый маскарад! А что еще можно предложить? Плевать на все, если на то пошло, то она займется с ним любовью прямо здесь!
Едва она закончила переодевание, в дверь позвонили. Светлана вышла в прихожую, тщательно прикрыв за собой дверь. Бросила короткий взгляд в зеркало. Красотой она, конечно, не блистала, но в общем и целом… Хотя поди-пойми, что этим козлам нужно!
Голущенко предстал перед ней с букетом красных роз. Что ж, выходит, она как в воду глядела. Вместе с ним в квартиру просочилось облако разнообразных запахов: дорогой кожи его пальто, хорошего одеколона. Хозяин жизни собственной персоной. От одной мысли о том, что ей придется вступить с ним в близкие отношения, ее внутренне передернуло.
— Здравствуйте, Светлана Николаевна! — Он, склонившись, галантно поцеловал ей руку, благодаря чему Светлане сверху открылась его тщательно маскируемая под остатками пегих волос лысина. А если еще прибавить солидное брюшко, дряблые щеки в сеточке лопнувших сосудов, бр-р! А ведь ему каких-нибудь сорок лет, не больше! Впрочем, выбирать не приходится.
Голущенко припал к ее руке, как измученный многодневным переходом через пустыню верблюд к долгожданному источнику, загородив своим массивным телом всю прихожую, что не позволяло ей закрыть открытую входную дверь. И тут в самый патетический момент лобзания руки, когда она рассматривала лысину своего воздыхателя, на лестнице раздались торопливые шаги.
Светлана подняла глаза и увидела Ремезова. Тот с откровенной насмешкой наблюдал за светской церемонией. Потом в знак приветствия стащил с головы кепку и раскланялся. Светлана отдернула руку, а банкир, пока еще ничего не поняв, продолжал стоять в своей дурацкой позе и чмокал губами, как лошадь, почуявшая свежее сено.
— Доброе утро, уважаемая Светлана Николаевна, — бодрым голосом произнес Ремезов. — Вы не могли бы мне уделить несколько минут своего драгоценного времени, у меня есть важная информация по интересующему вас вопросу.
Она замешкалась, поскольку возникла более чем нелепая ситуация. Выпрямившийся наконец Голущенко обернулся и с недоумением уставился на нежданного визитера, беспардонно нарушившего намечавшуюся идиллию.
Светлана передернула плечами, давая ему понять, что появление Ремезова никак в ее планы не входило.
— Одну минуточку, — сказала она, обращаясь к Голущенко, — пройдите, пожалуйста, в комнату и подождите меня. Я быстро переговорю…
— С гражданином, — язвительно подсказал Ремезов.
— Да-да, переговорю с этим назойливым гражданином. — Она с удовольствием восприняла его подсказку.
— С удовольствием, — ответил Голущенко. Никакого особого удовольствия на его лице не было написано, но он важно прошествовал в комнату.
— Ну, чем вы меня порадуете? — Светлана была так зла на бестолкового сыщика, что даже не подумала о том, что новости у него могут быть весьма печальными.
— Мы нашли человека, который вам звонил.
