Никсы — был молодой врач, которого приставили к брату после совершеннолетия и назначили лейб-медиком.
На должность Шестов попал по рекомендации Енохина и приходился последнему племянником.
— Шестов считает золотуху наследственной, — объяснил Никса, — и ни в какой туберкулёз не верит. Говорит, что у меня флегматичная конституция и золотушная предрасположенность.
— А про мазь Николая Ивановича ты ему сказал?
— Да. Но у меня не сохранился рецепт. Он посоветовал мне попросить новый.
— Я пришлю перекись водорода из Второго Сухопутного госпиталя, — сказал Пирогов, — мы её уже используем. Должна помочь. И Александр Александрович не будет волноваться по поводу дихлористой ртути.
— Николай Иванович, а вы не могли бы мне всё-таки ещё раз выписать тот рецепт? — попросил Никса. — Ртутная мазь точно помогала.
— Хорошо, — кивнул Пирогов.
И вырвал листок из своей записной книжки.
— Минуту, — попросил Саша.
И принёс с соседнего стола несколько листов бумаги и копирку.
— Два на сулему, чтобы у Никсы оставался рецепт, — сказал Саша. — В крайнем случае, Шестова уговорим. Если это будет ещё Шестов. И два на перекись.
И проложил копирку между листами.
— Перекиси ещё нет в аптеках, — заметил Пирогов.
— Скоро будет, не сомневаюсь, — сказал Саша.
— А что это? — спросил Николай Иванович, глядя на копирку.
— Пишите, — сказал Саша. — На втором листе отпечатается копия. Английская вещь.
Пирогов усмехнулся и выписал два рецепта.
— Спасибо! — поблагодарил брат.
— Так, Никса, — проговорил Саша, — давай так договоримся. В случае любых медицинских проблем ты ставишь меня в известность. И не через два месяца, а как только, так сразу.
— Сашка! Тебе не кажется, что тебе не по чину читать мне нотации?
— Не кажется. Ещё как по чину! Как твоему потенциальному подданному. Ты понимаешь, что твоя жизнь тебе не принадлежит?
— Твоя тоже.
— Да, ладно! Я же не цесаревич.
— Ты — нечто большее.
— Я никаких присяг не приносил, в отличие от тебя.
— Там не было фразы: «В случае медицинских проблем клянусь и обещаюсь перед святым Евангелием тут же сказать Сашке».
— Упущение, — заметил Саша. — Надо было вписать.
Никса усмехнулся и развёл руками.
— Уже никак.
— А ты не хочешь Шестова выгнать? — поинтересовался Саша.
— Он довольно приятный человек, умный, обходительный, неплохой собеседник…
— А врач? По мне так хоть пусть матом разговаривает, лишь бы дело своё знал.
— Это не я решаю.
— Я поговорю с папа́?
— Ну, попробуй…
Саша обнял Никсу на прощание, хотя знал, что золотуха заразна. Но всё равно не мог не обнять.
Пирогова попросил остаться.
— Инфекция где-то у него внутри, — сказал Саша, когда брат ушёл. — Мы только снимаем симптомы. И они будут возвращаться вновь и вновь.
— Вы знаете лекарство, Ваше Императорское Высочество? — спросил Пирогов.
— Нет. Если это не пенициллин, то нет. Золотуха часто переходит в чахотку?
— До сих пор эти болезни вообще не связывали друг с другом.
— Чем сейчас лечат чахотку?
— Свинец, ртуть, мышьяк.
— Понятно, — усмехнулся Саша, — значит, пока нет непосредственной угрозы жизни, лучше не суетиться.
— Непосредственной угрозы жизни нет. Сама по себе золотуха редко приводит к смерти. Хорошо бы конечно тёплый климат, горный воздух и хорошее питание. Петербург — не самый лучший вариант.
— Я знаю, — кивнул Саша. — Мне бы родителей в этом убедить.
Когда Пирогов ушёл, Саша не успокоился. Он взял лист бумаги и выписал противомикробные средства, которые помнил из прошлой жизни:
Пенициллин;Ампициллин;Азитромицин;Амоксиклав;Стрептомицин;Стрептоцид;Сумамед;Таваник;Левомицетин;Аугментин;Сульфадиметоксин;Бисептол.
Какие из них помогают от туберкулёза и из чего их делают, он понятия не имел. К тому же подозревал, что часть названий вообще торговые марки, которые могут быть никак не связаны с действующим веществом.
Подумал, что если пенициллин из плесени, то и другие антибиотики могут быть из грибов. Достал с полки каталог, подаренный Балинским: «Systemamycologicum».
Явился Гогель.
— Александр Александрович, десять. Вам пора ложиться спать.
— Да, да, конечно, Григорий Фёдорович. Ещё полчаса.
Как же хорошо, что гувернёр больше не спит с ним в одной комнате!
Гогель заглянул в книгу.
— Это латынь, — заметил он.
— Конечно, латынь, — не стал отпираться Саша. — Каталог всех грибов, известных науке в данный момент времени. Николай Иванович упомянул мне одно лекарство, я хочу понять не связано ли оно с грибами.
— Вы что-то понимаете?
— У меня словарь есть, — сказал Саша.
И вытянул с полки словарь.
— Хорошо, полчаса, — смирился Гогель.
Через полчаса Саша задул свечу и лёг в постель. Гувернёр вернулся, и убедился, что подопечный спит.
Но заснуть Саша не смог. Через четверть часа он снова зажёг свечу и просматривал каталог до пяти утра. Ничего похожего не было. Даже созвучного ничего!
* * *
Склифосовский уехал в Москву сразу после Водосвятия, в тот же день, когда Ростовцев вышел на службу.
Всё прошлое лето после приезда Великого князя, наученный горьким опытом, он проверял и перепроверял результаты. Брал кровь, мокроту и частицы тканей от свинок, умерших после прививки его бактерии, которую Александр Александрович окрестил «палочкой Склифосовского». Николай Васильевич с названием не согласился и предпочитал просто: «туберкулёзная бактерия» или «туберкулёзная палочка».
Свинки умирали. Он брал от них частицы тканей, выращивал новые штаммы бактерий и проверял снова. Основная группа, контрольная группа. Точные записи с датами и временем. Точные описания всех наблюдений. Статистика, таблицы. Как у Пирогова в его великолепных книгах по хирургии.
Результат повторялся неизменно, снова и снова.
И материала было больше, чем нужно.
Осенью статьи были почти написаны, но пришлось отвлечься на пенициллин.
После возвращения домой всё было готово за месяц. Он послал результат Пирогову и великому князю Александру Александровичу.
В понедельник восьмого февраля Склифосовский получил письмо из Петербурга. Подумал, что Великий князь всё уже получил и успел прочитать, но ошибся.
'Любезнейший Николай Васильевич! — писал Великий князь. — Надеюсь вы смогли вернуться к исследованию туберкулёза, от которого я вас так не вовремя оторвал, за что прошу прощения. Но ведь не зря оторвал?
Я вижу несколько направлений дальнейшей работы. Легко нам не будет, ибо лекарства от туберкулёза я не знаю, и из чего его можно получить не представляю даже приблизительно. Я уверен в одном: оно существует. В крайнем случае, его можно синтезировать.
И здесь другого пути нет, кроме как проверять всё подряд.
Мне кажется наиболее перспективны:
Яды (любые во всех сочетаниях, минеральные, растительные и прочие), может быть найдём что-то, что убьёт микроб раньше, чем пациента. Два активных вещества у нас уже есть: сулема и перекись водорода. К сожалению, не для приёма внутрь. Грибы и продукты их жизнедеятельности. Логика здесь простая, как у Гиппократа, из области «лечить подобное подобным». Если получилось сделать лекарство из грибка пеницилла, может, и из других грибов
