Джоанна сердито посмотрела на него. В противоположность ей он выглядел на удивление хорошо, – подтянутый, оживленный, лицо обветрено, темные волосы слегка растрепаны, все его тело излучало здоровье. Он принес с собой запах моря, свежего воздуха и солнца.
– Мог бы и соврать, сказать, что я выгляжу вполне сносно, – заметила она, уткнувшись в подушку.
– Я никогда не лгу.
Кровать прогнулась, когда Алекс сел на нее. Джоанна замерла. Почему он сидит здесь? Она не хотела, чтобы он оставался в каюте.
– Я принес тебе кашу, – сказал Алекс.
Кашу. Какая гадость! У нее снова сжался желудок.
– Пожалуйста, унеси ее.
– Нет. – Он придвинулся. Каюта сразу стала совсем малюсенькой, он занимал все ее пространство. – Ты обязательно съешь ее. Понемножку. Фрейзер готовил тебе бульоны, а ты его так обидела, отказавшись их выпить. Кроме того, если ты не будешь есть, ты вскоре действительно заболеешь.
– Действительно заболею?! – Джоанна даже подскочила в кровати. – Ты думаешь, я сейчас притворяюсь ?
Она увидела, что Алекс усмехнулся, и почти возненавидела его.
– Нет, конечно. Некоторые люди очень страдают от морской болезни. Она сильно подрывает силы, но, как только ты ступишь на твердую землю, все признаки болезни исчезнут, как по волшебству.
Джоанна снова легла.
– Тогда обещай, что потревожишь меня снова только тогда, когда мы доберемся до земли.
– Нет.
С удивлением Джоанна поняла, что Алекс стягивает с нее одеяла. Она вцепилась в них изо всех сил.
– Ну, с меня хватит, – сказал он. – Ты сейчас поешь, а потом встанешь. Мы плывем вдоль западного побережья Шпицбергена. Ты должна начать собираться, чтобы быть готовой, когда мы причалим. Кроме того, – в его голосе звучали теперь какие-то новые нотки, удовольствие, или гордость, или и то и другое, – тебе обязательно нужно увидеть пейзаж. Он непередаваемой красоты.
– Единственный пейзаж, который я хочу увидеть, – это твердая земля, когда я ступлю на нее ногами, – сказала Джоанна.
– Прекрати капризничать и жалеть себя. – Теперь в голосе Алекса звучал металл. – Ты ведешь себя как ребенок!
Джоанна бросила в него подушку. Алекс, смеясь, поймал ее. Джоанна села и уставилась на него.
– Вставай, Джоанна, – сказал Алекс, хитрая улыбка не сходила с его губ. – Хочешь, чтобы я принес зеркало, чтобы ты сама увидела, что тебе нужно срочно привести себя в порядок?
– Нет!
Джоанна знала, что тщеславна, но сейчас она стеснялась не того, что плохо выглядела. В глазах Алекса, когда он сидел на кровати и смотрел на нее, было что-то, что заставило ее вспыхнуть. Этот взгляд напомнил ей ночь, которую они провели в гостинице «Гриллонс». Странно, подумала Джоанна, что теперь, когда она официально замужем за Алексом, стесняется в его присутствии. Они были так близки той ночью, но последующие дни провели врозь, поэтому она чувствовала себя неловко, когда находилась рядом с ним. Как будто она его совсем не знала.
– Ладно, давай миску, – выпалила Джоанна, сдаваясь.
На лице Алекса ясно читалось удовлетворение. Джоанна торопливо принялась за еду. Каша оказалась на удивление вкусной. Ее желудок успокоился, и она вдруг почувствовала, что умирает от голода, поэтому почти заглотнула остатки каши и посмотрела на Алекса, который не сводил с нее глаз.
– Было вкусно, – ворчливо признала Джоанна. – Спасибо. – Она снова вздохнула. – Извини, я не хотела огорчать Фрейзера.
Алекс наклонил голову:
– Уверен, он простит тебя, если ты попробуешь его рагу из вареной олуши. – Он увидел, что она побледнела, и добавил: – Вообще-то кашу тебе сегодня приготовил я.
Джоанна округлила глаза:
– Ты?!
– Конечно. Моряков учат всему. – Алекс склонил голову набок. – Подозреваю, что ты готовить не умеешь?
– Конечно нет, – ответила Джоанна с раздражением. – С какой стати я должна уметь готовить?
Мать пыталась обучить ее азам ведения хозяйства, которые должна знать дочь священника, – печь хлеб, консервировать фрукты, но, к сожалению, единственное, чему она научилась, было умение использовать свою внешность, чтобы как можно скорее покинуть родной дом.
– Нечего смотреть на меня с таким осуждением, – добавила Джоанна, защищаясь. – Ты правда думал, что я обладаю подобными талантами? Ты ведь знал, какая я, когда брал меня в жены.
Последовала пауза. Джоанна вдруг почему-то почувствовала себя маленькой и несчастной.
– Да. Я, конечно, знал.
Слова Алекса не придали ей уверенности, которая ей так была нужна. Он встал. Джоанна с облегчением вздохнула, как будто теперь в каюте стало больше места, пространство расширилось, прибавилось воздуха, и она могла снова дышать. Близкое присутствие Алекса странным образом влияло на расположение ее духа.
– Я пошлю к тебе Фрейзера, он принесет горячей воды, – сказал Алекс. – Тебе станет лучше, когда ты умоешься. – Он задержался в дверях каюты. – Джоанна…
Странная дрожь пробежала по телу Джоанны, когда она услышала, каким тоном он произнес ее имя.
– Что? – Ей удалось скрыть волнение.
– Если ты не встанешь, я приду и одену тебя сам, – спокойно произнес Алекс, но в его глазах промелькнуло что-то очень опасное. – Мне кажется, тебе это не понравится. У меня нет опыта служанки при госпоже.
Нет опыта служанки при госпоже…
Сильная дрожь сотрясла тело Джоанны, она как будто попала в паутину. У него хватило ловкости раздеть ее в ту ночь в «Гриллонс».
– И еще, Джоанна… – Он все еще смотрел на нее с тем самым огоньком в глазах. – Сегодня вечером мы будем в каюте вместе. – Он кивнул в сторону Макса. – Собаке придется найти другое место. Я не стану спать в твоей постели с этим комком шерсти.
Он ушел, а Джоанна, оцепенев, все еще смотрела на дверь. Она не была уверена, что повергло ее в больший ужас: выселение Макса или тот факт, что Алекс будет жить с ней в этой до смешного маленькой каюте.
Ей даже и в голову не приходило, что Алекс будет настаивать на том, чтобы поселиться в ее каюте и принудить к близости, которой она не хочет.
Джоанна подтянула колени к груди и крепко обхватила их. У нее не было желания заниматься с Алексом любовью. Теперь каждый раз, когда он прикоснется к ней, она будет вспоминать, что ему нужен наследник, которого она никогда не сможет ему дать. Это будет напоминать ей о предательстве, которое она совершила, и ее пустых обещаниях. Джоанна прижалась лбом к коленям. Такой отвратительный обман, но что еще она могла сделать?
Джоанна снова вспомнила ночь, которую провела с Алексом. Это было так давно и так далеко отсюда, что казалось лишь игрой воображения. Та ночь разбудила в ней все чувства и раскрыла ей новые возможности в отношениях между мужчиной и женщиной. Было до боли обидно потому, что эта ночь дала ей понять, насколько иной могла бы быть ее жизнь, если бы она не влюбилась в Дэвида и не сделала бы тогда неверный шаг. Любящий муж и семья – вот то, что она всегда так сильно хотела иметь. Ее мечта была очевидной и незамысловатой, тем не менее все оказалось совсем не так, как она ожидала. Но теперь и второе ее замужество было отравлено ужасной ложью.
Джоанна закрыла глаза, сделала глубокий вдох и снова открыла глаза. Лучше не думать об этом сейчас. Алекс никогда не узнает правды. Ей просто нужно будет играть свою роль, отдаваться ему в супружеской постели и надеяться, что его тяга к путешествиям очень быстро увлечет его в дальние края надолго. В конце концов, Алекс был искателем приключений. Он жил для того, чтобы путешествовать и исследовать. Так же как и Дэвид, Алекс вряд ли захочет проводить много времени в ее обществе. А у нее будут Нина, и Меррин, и Чесси, которые и составят ей семью, о которой она так мечтает. Казалось бы, эта мысль должна была ободрить ее. Но наоборот, Джоанна почувствовала, как ей холодно и одиноко.
Она встала с постели. Как ни странно, но мир не перевернулся. Ей нужна горячая вода, чистая одежда и помощь служанки, и все снова наладится, подумала Джоанна, все снова будет прекрасно. Должно быть. Она обязана двигаться вперед: продолжать путешествие и продолжать жить в браке, идти навстречу неведомому, потому что у нее нет другого выбора.
Глава 11
Алекс стоял на квартердеке, всматриваясь в береговую линию Шпицбергена. Плавание в этих морях всегда было для него испытанием.
Алекс уже дважды ходил к Шпицбергену. В первый раз он был там сразу после смерти Амелии и в холодном пейзаже нашел отголоски своего горя. Его первый брак во всех отношениях был браком по любви. Они с Амелией обвенчались, едва сойдя со школьной скамьи. Его второй брак был совершенно иным. Он мог винить только самого себя за то, что этот брак, который был для него далеко не браком по расчету, вызывал у него все большее беспокойство. Уже не первый раз за последние недели Алекс задавался вопросом: чего он ожидал от него? Алекс принял решение жениться на Джоанне Уэр, полностью осознавая, какой взбалмошной, поверхностной и пустой она может быть. Он пошел на это, не питая никаких иллюзий, но в ответ просил лишь обеспечить его наследником, который был необходим Бальвени. Алекс очень надеялся, что эта обжигающая страсть, которая вспыхнула между ним и Джоанной в Лондоне и которая одновременно застала его врасплох и принесла ему громадное удовольствие, не погаснет. Алекс и представить себе не мог, что Джоанна ответит ему с такой неукротимой страстью. Он ожидал, что она будет такой же жеманной в постели, как и вне ее. Вместо этого он неожиданно для себя обнаружил, что эта женщина способна на глубокую страсть и он хотел заниматься с ней любовью с огромным желанием и далее. Но у него не было возможности осуществить свое желание потому, что Джоанна страдала морской болезнью, а тем временем от той огненной страсти, которая возникла между ними, похоже, остался лишь пепел. Алекс был разочарован и зол. Джоанна убедила его, что сделает все возможное, чтобы спасти Нину и отвезти ее в безопасное место, но не выдержала и первого испытания. И Алекс снова задавал вопрос: чего он ожидал? Ведь Джоанна была такой, какая она есть, не приспособленной к трудностям и лишениям. Алекс услышал голоса на палубе, резко обернулся и увидел Джоанну в сопровождении группы молодых офицеров корабля во главе с Девом. Алекс замер. Это была , без сомнения, Джоанна, но Джоанна, восстановившая свое лондонское великолепие. На ней была ярко-красная шуба и соответствующие шляпка и перчатки, на ногах – изящные башмачки. Волосы были высоко заколоты. но виднелись из-под полей шляпки. Лицо сияло. На руках она держала Макса, одетого в красную курточку.
