– Удовольствие, – прошептала она, вздрогнув, но не смогла полностью скрыть неприязнь к умершему мужу.
– Да. – Опять эта нечестивая усмешка озарила голубые глаза Алекса. Он склонил голову набок. – Должен ли я сделать вывод, что вам это непривычно?
Конечно, для нее это было странным. Дэвид Уэр в свое время заботился только о собственном удовольствии.
– Я… – Невозможно было говорить о подобных вещах, не упоминая о Дэвиде, а Джоанна совсем не хотела думать о нем сейчас.
– Для вдохновенной соблазнительницы вы удивительно сдержанны, – заметил Алекс.
Да, как искусительница она была безнадежна. Она сама знала об этом, ему вовсе не обязательно было указывать на это. Джоанна не могла набраться храбрости сейчас, когда дошло до дела. Это был естественный конец, подумала она, той сомнительной и опасной игры, в которую они одновременно играли, не доверяя друг другу, подгоняя друг друга, и тем не менее оказались заложниками того странного, мощного притяжения, которое не отпускало их. Теперь Алекс бросил ей решительный вызов, а она оказалась слишком слабохарактерной и не смогла достойно ответить ему.
– Вы не можете не делать замечаний, – сказала она. – Я передумала. Наше соглашение недействительно.
Алекс издал рассерженный возглас, протянул руку и притянул Джоанну к себе. В тот момент, как их губы соприкоснулись, желание заполонило ее, оно было более жарким, сладостным и сильным, чем раньше. Она отстранилась, чтобы не утонуть в нем, и открыла глаза.
– Я не стану целовать мужчину, от которого пахнет бренди.
– Вы играете с огнем, – сказал Алекс, улыбаясь. Он стоял так близко, что у Джоанны закружилась голова от его близости. – Это не просто бренди, – добавил он. – Это – лучшее бренди принца-регента. – Он посмотрел на нее. Выражение его глаз было непонятным и сосредоточенным. – Перед вами выбор, – предложил он. – Или – или.
Много ли на ней останется одежды, подумала Джоанна, если она немедленно не убежит отсюда.
– Договор аннулирован, – заявила она.
Алекс не шелохнулся. Он стоял между ней и дверью.
– Трусиха, – сказал он. – Вы хотите подвергнуть риску будущее Нины и Меррин – и свое, – потому что боитесь переспать со мной?
В комнате, казалось, стало еще жарче.
– Шантажист! Вы ничем не лучше Хагана! – Джоанна подняла руку, чтобы ударить его. Она ощущала себя в водовороте эмоций: гнев, страсть, стыд и сильное возбуждение – все перемешалось.
Алекс поймал ее руку небрежным жестом и отпустил, как будто это уже не имело для него никакого значения.
– Это была ваша идея, – заметил он. – Хорошая идея, но из нее ничего не вышло. Но, – он вздрогнул, – как бы там ни было, идите, если хотите. – И Алекс отвернулся.
– Нет. – Что-то как будто щелкнуло у нее внутри. – Я не могу. Я хочу забрать Нину. – Она посмотрела на свое прозрачное серебристое платье. – И еще я хочу жить в Лондоне и носить красивые платья.
Алекс рассмеялся:
– В конце концов, вы займетесь со мной любовью ради своего гардероба?
Он подхватил ее на руки и бросил на кровать. Это было так неожиданно и ужасно, что Джоанна осталась лежать там, неспособная даже вздохнуть. Он стоял над ней на коленях и казался огромным и могучим. Джоанна почувствовала, как ее сердце стало биться чаще от смешанного ощущения опасности и предвкушения приятного и вместе с тем нечестивого восторга. Теперь она испытывала мучительное желание: она одновременно ненавидела Алекса и отчаянно желала почувствовать его плоть в себе. Никогда раньше она не испытывала такого нестерпимого желания, одна мысль об этом сводила все ее тело судорогой, шокируя ее и приводя в отчаяние. Алекс наклонился к ней, и его губы накрыли ее губы. Джоанна широко раскинула руки и почувствовала, как грубый шрам на его груди врезается в ее ладони. Поцелуй был предвестником более серьезных намерений, и ее тело немедленно отреагировало на это. Его губы были настойчивыми и требовательными, язык провоцировал жаркий отклик, который она едва могла контролировать. Джоанна чувствовала, как растет его желание, как ее тело поднимается навстречу ему, как твердеют ее соски под шелковым одеянием, как ее бедра поднимаются, чтобы прижаться к нему плотнее. Вдруг одна мысль пронзила ее затуманенный мозг.
– Пожалуйста, не испортите мое платье, – пробормотала она, вспоминая огромную сумму, которую заплатила за него в магазине мадам Эрмин.
Алекс со стоном отчаяния отстранился от нее.
– Так снимите его, – сказал он. – Пока я не снял его с вас сам.
– Я не смогу его снять без помощи служанки, – возразила Джоанна.
Алекс снова вздохнул, и не успела она понять, что произошло, как он перевернул ее так, что теперь она лежала на животе. Она слегка вскрикнула в знак протеста, когда почувствовала, как его пальцы касаются ее шеи, убирая волосы в сторону, и торопливо начинают расстегивать крохотные жемчужные пуговицы на спине. Джоанна почувствовала, как его пальцы срываются, и услышала его ругань по этому поводу.
– Пожалуйста, не порвите его, – снова предупредила она его. В ответ услышала лишь рычание.
– Вам есть о ком и о чем еще подумать и позаботиться.
Его губы коснулись ее шеи, вызывая жар и дрожь по коже. Он прихватывал зубами ее обнаженную кожу на плече и шее, а пальцы продолжали свою кропотливую работу, спускаясь все ниже и ниже. То, с каким усердием и сосредоточенностью Алекс расстегивал ее платье, обидело и возбудило ее. Его пальцы все еще трудились над застежками, а она уже дрожала с головы до ног.
Алекс рывком снял с нее платье, Джоанна услышала, как что-то треснуло, и хотела было возразить, но он перевернул ее на спину и поцеловал. Его язык коснулся ее языка, и ей было так приятно ощущать вкус крепкого бренди и сильного мужчины, что она забыла о своих возражениях. Его губы были горячими и требовательными, и она извивалась, подчиняясь его командам и прикосновениям. Ощущение опасности заставило ее трепетать, но мгновенно исчезло где-то внутри. Да, это был не Дэвид, эгоистичный в своем желании. И, несмотря на то что руки и губы Алекса были очень настойчивыми, они давали наслаждение. Джоанна почувствовала изысканное удовольствие, когда он спустил шелковое белье с ее плеч и его взгляду открылась ее грудь. Его прикосновение было легким, ласковым и бесконечно приятным, и она отвечала ему. Джоанна беспокойно двигалась, желая его, выгибала грудь, стараясь коснуться его губ. Он сделал паузу, его дыхание лишь слегка задевало один ярко-розовый сосок, и она выгнулась, желая, чтобы он захватил его губами.
– У вас такое красивое…
Она ждала, все ее тело было подобно натянутой стреле.
– Белье. – Он положил руку ей на живот, рука была горячей даже через смятое белье. – Вы покупаете его на Бонд-стрит?
– Как будто это имеет для вас какое-то значение.
Джоанна схватила его голову и притянула ее к своей груди, и тут услышала, что он смеется, покусывая и обхватывая губами ее сосок. Она чуть было не вскрикнула, когда желание вновь пронзило ее, но затем Джоанна вспомнила, что она находится в номере гостиницы, что неподалеку был Фрейзер, и испытала какое-то озорное потрясение и бесконечное удовольствие от осознания двусмысленности ее положения. Она притянула Алекса к себе, впиваясь ногтями в крепкие мускулы его плеч, и сорвала с него рубашку, нисколько не заботясь о том, что может порвать ее. Это была ее последняя осознанная мысль перед тем, как он снова поцеловал ее, и она окунулась в эротическое блаженство, откуда ей не хотелось возвращаться к действительности. Его язык скользил по ее языку, и Джоанна тянулась к Алексу, полностью подчиняясь его командам. Он уже снял с нее всю одежду, и теперь ее руки потянулись к поясу его панталон, стремясь убрать эту последнюю преграду между ними. Она услышала, как он затаил дыхание, и в свете свечи увидела, каким напряженным было выражение его лица. Джоанна не могла не почувствовать приближение опасности. В глазах Алекса сверкало такое же сильное желание, какое она ощущала внутри себя, желание побороть последние крохи ее страха.
– Не бойся…
Откуда он знает? Его напряженные мышцы расслабились, когда он нежно поцеловал ее бровь, ложбинку за ухом и на шее. Теперь его руки успокаивали Джоанну, заставляя расслабиться даже тогда, когда его прикосновения вызывали у нее нежное возбуждение.
– Доверься мне.
Она доверилась и, приняв это, почувствовала облегчение. Он никогда не причинит ей боль. Она это знала.
Алекс спустился с кровати и раздвинул ее ноги. Джоанна замерла, когда он наклонил к ней голову. Она со стоном попыталась выразить протест и отодвинулась, но теперь он крепко держал ее хваткой властелина, а его язык показал мастерство эротики, заставившее ее вскрикнуть. Джоанну захватил водоворот чувств, а кульминация застала ее почти врасплох. Она едва не задохнулась и открыла глаза, комната вращалась перед ней, а ее тело содрогалось в потоках блаженства.
