– Я никогда… Я не знала… – Джоанна застыла, неспособная двигаться, говорить или дышать. Это чувство приближающейся опасности, подумала она. Ощущение завершения, которое никогда ранее не было удовлетворено.
Она посмотрела на Алекса. Он лежал, опершись на локоть рядом с ней, и выглядел чрезвычайно довольным собой.
– Ты не знала, – пробормотал он. – Как интересно!
Джоанна повернулась на бок и потянулась за простыней. Она внезапно ощутила сильное желание накрыться и спрятаться от такой вопиющей уязвимости.
– Я вовсе не хотела сказать, что… – начала было она, но он забрал у нее простыню, и она снова оказалась открыта его взгляду.
– Я знаю, что ты хотела сказать, – улыбнулся Алекс. – Но мы еще не закончили.
Джоанна охнула, когда он опустился на нее и глубоко вошел одним мягким толчком. Мужчина входил в нее очень давно, но никогда это не было так, как сейчас. Раньше она терпела соитие с мужем, с раздражением ожидая конца. Алекс сразу же снова окунул ее в ту же бурю чувств, которые она только что испытала, по всему телу разливалось удовольствие, делая его сильным и горячим. Его мужское естество было таким большим, и Джоанна ощущала себя переполненной им, одновременно отчаянно желая, чтобы он вошел еще глубже. Она чувствовала, как вздрагивает и извивается под ним, сдерживает дыхание и судорожно цепляется за простыни.
– Алекс…
Он опять поцеловал ее, нежно прикусил нижнюю губу, затем провел по ней языком, освобождая Джоанну от себя и снова заполняя ее сильными плавными ударами, и она уже не в первый раз ощутила себя на вершине блаженства. Джоанна приподняла бедра и услышала, как он застонал от удовольствия, когда его удары стали более сильными и глубокими. Алекс сделал паузу, и она почувствовала, что скоро наступит кульминация. Он прикоснулся губами к ее груди, нежно и страстно лаская ее соски. В ней разгорался огонь, и Джоанна подумала, что этот огонь поглотит ее полностью. В отчаянии она потянулась к нему. Алекс вошел глубже, и удовольствие заполнило ее с еще большей силой, чем раньше. Блаженство пронзило ее, белой молнией пронеслось у нее в голове. Джоанна услышала, как Алекс выдохнул ее имя неясным шепотом, и это было самым приятным, что она когда-либо слышала. Затем он выплеснул в ее тело свое семя, и они, все еще тесно сплетенные, затихли. Джоанна слышала тяжелое дыхание, свое и Алекса. Их тела прилипли друг к другу, горячие, потные, более грубая кожа Алекса тесно прижалась к нежной коже Джоанны. Алекс откинул волосы с ее лица, провел по ним рукой, все еще поддерживая ее голову, и нежно поцеловал Джоанну. Ничего более приятного она в жизни не испытывала. Чувствовала, что ее тело полностью поглотило удовлетворение, которое капля за каплей убаюкивает ее. Джоанна понимала, что должна встать, пойти домой, но не смогла сдвинуться. Сон сморил ее, прежде чем следующая мысль пришла ей в голову.
Джоанна проснулась через несколько часов. Свечи уже догорели, и в комнате пахло свечным салом. Она чувствовала, что все ее тело налилось свежестью и силой. На несколько мгновений она забыла, где находится, да это и не имело значения. Потом память вернулась, Джоанна села в кровати и посмотрела на Алекса. Он показался ей совсем молодым и уязвимым, совсем другим, не таким, каким она привыкла видеть его, – бескомпромиссным и жестоким. У нее даже сердце чуть было не остановилось, когда волна нежности захлестнула ее. Покрывало сбилось у него к талии, открывая широкую мускулистую грудь. Темная щетина покрывала его подбородок, глаза были закрыты, а густые черные ресницы подчеркивали четкую линию щек. Джоанна сидела не шелохнувшись, она даже дышать нормально не могла из-за странного ощущения удушья в груди. Джоанна не чувствовала ни отчаяния, ни стыда, ни какого-либо другого чувства, которое ожидала испытать, проснувшись нагой в кровати мужчины, с которым была едва знакома. У нее не было ни страха, ни сожаления или ощущения потери прошлого.
Когда она выходила замуж за Дэвида Уэра, ею руководила страстная влюбленность. Ни на секунду она не испытала этого слепого влечения по отношению к Алексу, это слепящее и безоговорочное обожание, которое она, не скрывая, полностью отдала Дэвиду, в конце концов оказалось совершенно бессмысленным – оно не было ему нужно. Джоанна прекрасно понимала, что Лотти могла бы сказать, если бы узнала обо всем. Она почти слышала ее голос: «То, что ты чувствуешь, – благодарность, дорогая, поскольку, в отличие от Дэвида, Алекс сделал все, что мог, чтобы доставить тебе удовольствие в постели! У тебя появилось новое занятие, и ты предалась разврату…»
Джоанна была уверена, что, знай все, Лотти повела бы себя легкомысленно и непредсказуемо и, вполне возможно, испытала бы чувство ревности. Но простая благодарность ?.. Джоанна была шокирована, это было не совсем то, что она испытывала по отношению к Алексу, но, несомненно, не было смысла копаться в собственных ощущениях. Иногда в легкомысленном поведении есть свои положительные стороны. Джоанна попыталась незаметно высвободиться из-под простыни. Она заметила, что ее одежда разбросана по полу. Теперь это серебристое платье уже никогда не будет таким же, подумала Джоанна, но, если она соберет все жемчужные пуговицы, мадам Эрмин сможет восстановить то, что было. Ей нужно будет придумать какое-нибудь объяснение, почему пуговицы оторвались…
Алекс уловил ее движение и небрежно протянул руку, чтобы снова уложить ее рядом с собой. Внезапно Джоанна запаниковала, все ее чувства навалились на нее, не давая вздохнуть и побуждая к бегству. Она попыталась сопротивляться, но Алекс крепко держал ее.
– Итак… – сказал он. В его голосе звучали восторг, нежность и теплота. Джоанна ощутила острое желание близости, понимая, что это только иллюзия. – Мы заключаем сделку?
– Не знаю, – ответила Джоанна. – Заключаем?
Она увидела, как уголки его губ изогнулись в улыбке.
– Думаю, заключаем. Я женюсь на тебе и дам тебе – и Нине – защиту своим именем. Ты обеспечишь домом ее, и Меррин, и Чесси, если хочешь, и… – Он провел рукой по ее животу, и у нее по телу побежали мурашки, – подаришь мне наследника Бальвени.
На секунду Джоанне показалось, что она плохо расслышала его слова. Она застыла, внезапно вспомнив, как на балу у Лотти Девлин говорил, что в шотландских поместьях Алекса нет наследника. Джоанна поняла, что в своих планах и расчетах она полностью упустила этот момент. Неверие охватило ее, затем она ощутила отчаяние, такое сильное, что она почти физически почувствовала себя плохо.
Алекс просил ее об одной-единственной вещи, которую она не могла ему дать.
Судьба сыграла с ней жестокую шутку. Он просил о том, что ему могла дать любая женщина, но не она. Это была сделка, которую он готов был заключить, но она не могла принять его условия.
И он об этом не догадывался.
Алекс знал, что Джоанна и Дэвид смертельно разругались и Дэвид ненавидел ее. Он также знал, что у нее и Дэвида не было детей, но он не думал, что именно это и послужило причиной их раздора. Джоанна чуть было не сказала ему об этом тогда в бальном зале, когда он спросил ее, что она сделала такого, что заставило ее мужа так ее ненавидеть: «За девять лет супружества я не смогла подарить ему наследника, которого он так желал, поэтому он бил меня до тех пор, пока это стало невозможным, и у меня никогда не будет детей…»
Но она ничего этого не сказала тогда Алексу. Это все еще был только ее секрет.
– Но ты не упоминал о наследнике раньше, – возразила Джоанна. Ее голос прозвучал натянуто, и его руки, ласкавшие ее в самых интимных местах, на секунду замерли.
– Разве? – Его удивление казалось искренним. – Но ведь ты хочешь ребенка?
– Я… – Джоанна открыла рот, чтобы сказать ему правду. Но затем подумала о Нине, единственном ребенке, на которого она может претендовать, и почувствовала, как отчаяние растет внутри ее, оно причиняло ей боль. Если она согласится на условия Алекса сейчас, она сознательно лишит его возможности иметь наследника, которого он так сильно желал. Она обманет его, проведет, будет лгать самым изощренным образом, чтобы добиться своей цели и благополучия для ребенка своего покойного мужа. Жажда материнства вспыхнула в ней с такой силой, что полностью затмила все другие чувства. – Конечно, – сказала Джоанна. – Мне всегда хотелось иметь детей. – Голос прозвучал фальшиво даже для ее собственного уха, в нем ей слышалось предательство, хотя она говорила истинную правду. – Но никто не может гарантировать появление наследника, – продолжила она. – Все в руках Божьих.
Алекс никогда не узнает…
– Конечно, – улыбнулся Алекс. – Но мы постараемся сделать все от нас зависящее, чтобы зачать ребенка.
Он провел рукой по ее бедру, прижимая к кровати, и коснулся губами шеи.
– Так, значит, – прошептал он, – договорились. Еще есть время передумать…
