– Наверное, вы правы. – Она теребила бахрому на газовом шарфе, оплетая ею пальцы. – Я понимаю, что вы не хотите жениться, так же как и я не хочу выходить замуж, Алекс, но вы, по крайней мере, можете сделать это ради благополучия ребенка. – Она отпустила из рук шарф. – Дэвид назначил вас опекуном Нины по определенной причине, и я уверена, что эта причина заключается в том, что он знал, что вы его не подведете. Не имеет значения то, что вам претят обязанности, которые он взвалил на вас, вы обязательно выполните свой долг… – Она замолчала. – Вы ведь правда ненавидите все это? – добавила она ровным голосом. – Я постоянно чувствую гнев и отвращение, которое вы испытываете.
Горечь и гнев снова овладели Алексом. Как много может он сказать ей о своей вине за смерть Амелии? О том, что он ненавидит ответственность и обязательства? И в то же время не может не выполнить свой долг? Все это было как искупление за его вину, его наказание. О да! Дэвид Уэр принял правильное решение, выбирая опекунов для своей дочери, потому что ни тот ни другая никогда не оставят ребенка. Джоанна с ее навязчивым желанием помочь Нине, и он – со своим ужасным чувством вины, от которого никогда не освободится, это чувство никогда не позволит ему обмануть надежды невинного ребенка…
– Да, – хрипло сознался Алекс. – Я ненавижу это.
– Почему?
Он никогда раньше не лгал ей. Алекс с удивлением понял, что они все время были крайне откровенны и прямодушны друг с другом. Но сейчас ситуация была другой. Эта незаживающая рана в его душе, этот грех, который он постоянно чувствовал, он не станет говорить об этом теперь. Нет, будет достаточно, если он расскажет часть правды.
– Потому что я не люблю быть связанным обязательствами, – объяснил Алекс. – Я не хочу никакой ответственности. Я – путешественник. – Он пожал плечами. – А это уже принуждение само по себе, которое довольно трудно объяснить…
Джоанна кивнула. Ее взор затуманился.
– Я понимаю.
Поскольку у Уэра были те же обязательства, как у путешественника, Алекс посчитал, что она поймет его правильно, во всяком случае лучше, чем любая другая женщина, которую он знал. Но…
– Конечно, это не очень хорошая черта характера мужчины, – сказал он.
– Конечно. – В голосе Джоанны теперь звучала горечь. – Но, Алекс, я хочу ребенка. Я чувствую, что должна заботиться о девочке, больше того, я просто обязана ей помочь. Я не могу ее оставить так далеко, нелюбимую и покинутую… В то же время я довольно легкомысленна и хочу сохранить свой образ жизни. Я честно это признаю. – Она сделала глубокий вдох и поднялась с кровати. – Поэтому я предлагаю вам сделку. Я знаю, что не могу предложить вам многого взамен, но все, о чем я прошу, – это чтобы вы дали нам для защиты свое имя и предоставили какое-нибудь место, где мы могли бы жить. – Джоанна улыбнулась. – Я, Меррин и Нина. Может быть, ваша кузина Франческа сможет приехать и пожить с нами, – добавила она. – Я смогу вывести ее в свет, если кто-нибудь в обществе еще будет со мной разговаривать. – Она замолчала снова. – В любом случае я больше ничего не прошу от вас. Я воспитаю Нину и позабочусь о ней, а вы сможете уехать, куда вам захочется, никаких обязательств, никаких привязанностей. Что вы на это скажете?
Алекс задумался. С одной стороны, это – банальное разрешение всех их проблем. Давая Джоанне свое имя и крышу над головой, он защитит ее не только от Хагана, но и от порицания общества с уверенностью, что Нина получит хороший уход и будет материально обеспечена. В таком случае у него появится гораздо больше возможностей проследить за будущим Нины, чем если бы она жила с Джоанной, а он только бы исполнял роль казначея. Таким образом он выполнил бы свой долг. Джоанна предоставит необходимый психологический комфорт, а также сможет взять под свое покровительство Чесси. Самое лучшее в этой ситуации – то, что он будет свободен – свободен отправиться куда захочет, вслед за своими мечтами, даже на край земли, если у него появится такое желание. Идеальный вариант. Правда, Алекс не предусмотрел дополнительные обязательства, ему бы не хотелось, чтобы они усложнили его жизнь, у него уже есть Чесси, которую он должен обеспечивать, но он не собирается уклоняться и от своих обязанностей по отношению к Нине. Он не сможет. Это – дело чести, даже если он будет свободен.
Но затем, где-то в глубине сознания, Алекс услышал шепот Девлина и его слова, которые он пытался оттолкнуть подальше от себя с тех пор, как приехал в Лондон: «Бальвени нужен наследник…»
Он все время гнал от себя эти слова, стараясь не обращать внимания на их важность, потому что его чувство вины за смерть Амелии не позволяло ему даже допустить мысль, что кто-то может занять ее место. Алекс посмотрел на Джоанну. Она была очень бледной. Ее лицо казалось высеченным из мрамора. Дыхание было неглубоким и нервным. Он вспомнил слова из дополнительного распоряжения к завещанию Дэвида Уэра, язвительные строчки, из которых было ясно, как сильно Джоанна хочет ребенка. Ее желание подтверждалось ее решимостью, даже отчаянием, заявить о своих правах на Нину. Но есть ли какие-нибудь причины, почему она не может иметь собственного ребенка? – задумался Алекс. Правда и то, что за девять лет замужества Джоанна не подарила Уэру ребенка, но это может быть просто случайным стечением обстоятельств. Она считает, что может дать ему немногое, но она не права. Наследник Бальвени… Это будет еще одно обязательство с ее стороны, еще одна ее обязанность. Он женится на Джоанне, руководствуясь… и они оба понимают это. Алекс желал ее, но он никогда не полюбит ее и, таким образом, никак не предаст Амелию. Джоанна не заменит ее. Джоанна встретилась с ним глазами, и Алекс увидел, что она все еще сильно нервничает.
– Вам страшно, – сказал он резко, видя, как дрожат ее пальцы, она даже сложила руки на коленях, чтобы унять дрожь и успокоиться.
– Конечно, мне страшно! – Она повернулась к нему, дрожа от волнения. – Я дала клятву никогда больше не выходить замуж. Всем известно, что наш с Дэвидом брак был несчастливым. И мне не хотелось бы связывать свою жизнь еще с одним искателем приключений. – В голосе Джоанны звучало отчаяние.
– На этот раз, по крайней мере, мы оба будем знать условия нашего соглашения и постараемся придерживаться их, – хрипло сказал Алекс. Впервые за все время их знакомства Джоанна дала искреннее объяснение ее отчуждению от Уэра, и Алекс понял, что ее слова были искренними.
– Да. – Джоанна вздохнула и задержала дыхание. – Я уже не такая молоденькая и глупая, как тогда, когда выходила замуж за Дэвида. Поэтому я не прошу ничего, кроме вашего имени и дома. – Джоанна выпрямилась. – Что вы на это скажете?
– Нет, – ответил Алекс. – Мне не нужна домохозяйка, превратившаяся в няньку.
Джоанна подняла подбородок:
– Мне говорили, что их дешевле нанять, чем содержать жену.
– Возможно.
Он схватил Джоанну за плечи и почувствовал ее тепло сквозь тонкую шелковую материю ее платья. Его желание овладеть ею теперь невыносимо, как раскаленная печь, жгло его.
– Мне не нужен фиктивный брак, – сказал Алекс, подумав о Бальвени и необходимости иметь наследника. – Вы пришли сюда, чтобы соблазнить меня, – напомнил он. – Так соблазняйте.
* * *
Воздух разом покинул легкие Джоанны. Намерения, подумала она, даже самые скверные, хороши только в теории. Она поискала глазами его лицо, такое безжалостное, мрачное. Соблазнить его? Ей казалось это невозможным. Вообще-то с ее стороны это было невыполнимой, безнадежной, сумасбродной идеей, глупо предполагать, что она сможет это сделать… Ее уверенность в себе никогда не была продолжительной.
– Вы хотите сказать, что не женитесь на мне, если я не соблазню вас? – спросила она. Ее обуяла ярость, и она не могла поверить в реальность происходящего. – Вы – джентльмен в еще меньшей степени, чем я думала!
Алекс рассмеялся. В свете свечи он выглядел взъерошенным и беспечным, а теперь вдруг стал самим собой – искателем приключений.
– Будь у вас побольше опыта, – усмехнулся он, – вы бы знали, что в такое время очень мало кто из мужчин бывает истинным джентльменом. – Он сделал несколько шагов. – Некоторые, возможно, ими остаются. Но честно признаюсь, я – не из их числа. – Он внимательно наблюдал за ней, и под его взглядом ей стало жарко. – Если помните, вы сделали крайне оригинальное предположение, – продолжал Алекс. – Оно абсолютно правильное. Я не женюсь на вас, если вы не соблазните меня. Скрепим договор?
Алекс шагнул к ней.
– Я не хочу допускать никаких недоразумений по поводу нашего брака, Джоанна. Если мы поженимся, это будет не только на словах. Я желаю вас и не хочу, будучи женатым человеком, искать удовольствие в чужой постели.
Что ж, это по-честному, подумала Джоанна. Она вспомнила Дэвида, его полную неспособность хранить верность и почувствовала, что ее любят и желают, что показалось ей странным. Алекс, конечно, прав, – первоначально это действительно была ее идея, но ей казалось, что это было сто лет назад. Теперь это уже представлялось ей невозможным и вместе с тем очень захватывающим.
