Зашли, объяснили ситуацию, впрочем «ситуация» как говорится, была на лицо. И вот тут эта женщина и говорит, а зачем вам мол, ждать, я могу и сейчас, прямо, как говорится, не отходя от кассы, вас и расписать. Согласны? Мы переглянулись и сказали, что согласны. А что собственно мы теряли? Женщина забрала наши паспорта и попросила подождать несколько минут.
Вот так мы и поженились. Ни белого платья с фатой у невесты, ни строгого костюма у жениха, ни дурацкого марша Мендельсона, ни куклы на бампере автомобиля, ни торжественной «загсовой» тётки с алой лентой через плечо, ни как вы понимаете взвинченных свидетелей, ни умиляющихся родителей, ни пьяненьких друзей. Хотя нет, свидетель у нас был, и им стала Ленка одна в двух лицах, и со стороны жениха, и со стороны невесты. Вы скажете, что так не может быть? Может, и мой брак тому свидетельство, уж простите за тавтологию.
Пока женщина оформляла бумаги, мы втроём, немного растерянные таким поворотом событий, и от того болтающие всякую чепуху, переминались с ноги на ногу в тесном кабинетике чиновницы. Ни будущие муж и жена, ни их единственный свидетель так и не сняли верхней одежды.
Через некоторое время чиновница возвратилась, и без всяких ненужных церемоний объявила – просто и буднично произнесла положенные в таких случаях слова – нас с Ольгой мужем и женой. Мы расписались в какой-то конторской книге, получили талоны на покупку со скидкой обручальных колец и с облегчением вывалились на свежий воздух. Вот не помню, поцеловал ли я свою новоиспечённую супругу, или нет? Но скорее всего, поцеловал, правда, ничего особенного в этом поцелуе мы оба не почувствовали. Больше всех радовалась Ленка, так удачно, а главное быстро и без лишних хлопот устроившая счастье (это со мной-то ?!) своей подруге.
Что чувствовали я и Ольга, столь неожиданно – по крайней мере, всё планировалось не в этот день, - и даже можно сказать сумбурно ставшими в сумрачное мартовское утро мужем и женой останется за кадром. Из моей жены и клещами не вытянешь правды, а я своих ощущений, честно говоря, и не помню. Единственно, что могу сказать, что каким-то особенным событием для меня всё происшедшее не стало. Ну, поженились, и поженились, по крайней мере, всё пришло в норму. Как говорится, были поставлены точки над «i». Гораздо больше в те дни меня волновала предстоящая защита диплома. У Ольги, принимая во внимание её «положение» диплом, можно сказать, был в кармане, а вот со мной всё было не так просто. До защиты оставалось четыре месяца, а у меня ещё «конь не валялся». Ну, и маячившая впереди служба в Вооружённых силах тоже сильно отравляла жизнь. Идти рядовым в 23 года – это знаете ли, то ещё удовольствие!
А женитьба… ну, что женитьба, это при сложившихся обстоятельствах дело было решённое. По крайней мере, это было правильно, хотя бы потому, что сразу же прекратились косые взгляды и шушуканье за спиной, которые хоть и не отравляли жизнь – уж мне-то точно, – но были неприятны. Не скрою, многие мои друзья намекали, что я зря «надеваю этот хомут», что и «ребёнок-то может и не мой», ну, в общем, всё то, что выслушивает парень в таких ситуациях, я испытал на себе. Но я поступил так, как поступал потом всю свою жизнь – плыл по течению. Надо отдать должное Ольге – она ни словом, ни полусловом не намекала мне на необходимость как-то узаконить своё «интересное» положение. Я даже о беременности узнал от её подруг. Меня ни кто не «тянул на аркане», не шантажировал. Просто однажды во время гулянки в общаге мы с Ольгой остались в курилке одни, и я сам для себя неожиданно, предложил ей пожениться. Опять же, вот убей меня, не помню, как и какими словами это было сказано! Никаких бурных объяснений, просто постояли, выкурили по сигарете и вернувшись за стол, ни кому о нашем решении не сказали. А ночью, оказавшись как всегда в одной койке, даже и не вспомнили о своём решении. Мы просто занимались любовью, и уже вполне заметный животик будущей невесты нам совсем не мешал.
И вот росчерком пера чиновницы из администрации района вопрос был решён. От простоты и молниеносности происшедшего мы все – я, жена и подруга Ленка, выйдя на улицу, стояли на мартовском ветру около красивого здания с колонами - выглядели немного охуевшими, опять несли какой-то бред, беспричинно смеялись и не знали, что делать дальше. Первым делом – и в первую очередь у меня, конечно же, - возникло желание отметить такое значимое, как не крути, событие, и мы, не сговариваясь, пошли в общагу, благо она находилась от администрации района в двух шагах. На вахте сидел суровый как всегда дядя Саша, и я ни слова не говоря, оставил у него свой паспорт – гостям общежития полагалось предъявлять какое-либо удостоверение личности. А когда я через полчаса спускался вниз – мы с моим другом рванули в магазин – дядя Саша задержал меня и возвратил паспорт.
- Ну, поздравляю! – он долго тряс мне руку. - Наконец-то оформили свои отношения. Молодцы! А паспорт забери, ты ведь теперь к жене приходишь!
Мне показалось, что старый «вохровец» был действительно рад за нас с Ольгой. Ему наверняка казалось, что и он причастен к такому повороту событий, ведь сколько раз он пропускал меня в общежитие пьяного в хлам, неспрашивая документа.
Через пару дней Ольга перебралась ко мне домой. А ещё через неделю мы всё-таки организовали банкет в ресторане. Родственников решили не приглашать – многие ещё до сих пор на меня обижены, - приглашены были друзья, если женатые то с супругами, и набралось всего 25 человек. Не густо – за то все свои, и нет непонятных малознакомых личностей, коими изобилует любая свадьба.
И, несмотря на то, что уже год как свирепствовал горбачёвский «сухой закон» свадьба у нас была что надо!
Вот и получается, что за пять лет мы учились всему, сразу и помногу. Учились своей профессии, которая мало кому из нас в дальнейшем пригодилась, учились пить вино, и многие в этой учёбе преуспели, учились любить женщин, и находить среди них свою единственную.
ГЛАВА 7. ОЗЕРО ДОНУЗЛАВ.
Весна 86-ого выдалась бурной. Я женился, и у меня родилась дочь. Та милая девочка, записки которой вы читали в начале повествования. Во всей этой суете я ещё каким-то образом сумел соорудить диплом, который и защитил с грехом пополам в конце июня. А уже в июле я получил повестку из военкомата. Пришло время отдавать Родине долги.
июль 1986г. база КЧФ
- Ррравняйсь!..Смиррно!..Равнение на срь-дину! – старший лейтенант смешно, как цапля, задирая ноги, зашагал к маленькому пузатому человечку в больших чинах, судя по погонам. Не доходя положенного по Уставу расстояния старлей замер и с дрожью в голосе доложил начальнику:
- Товарищ контр-адмирал, вверенное мне подразделение новобранцев спецпризыва прибыло на базу дивизии для дальнейшего распределения по кораблям. Старший лейтенант… - фамилию нашего недолгого командира я в очередной раз не расслышал.
- Здравствуйте, товарищи матросы! Поздравляю вас с прибытием в Краснознамённую ордена «Боевого красного знамени» тридцатьдевятую дивизию морских десантных сил! – голос у контр-адмирала был великолепен.
- Уррра! Уррра! Уррра! – дружно грянули в ответ сорок две глотки.
- Вольно! – скомандовал довольный контр-адмирал.
- Вольно! – откликнулся старлей.
Вольно – расслабились мы. «Вот и всё, Андрей Георгиевич! Вот и пиздец! Служба началась», - с тоской подумал я, поедая глазами, как учили, начальство. Дурацкая бескозырка спадала на глаза, в шерстяных форменных брюках было жарко, а хромочи, в первый раз одетые, ужасно жали. Я чувствовал, как по спине скатываются струйки пота, а пальцы рук вытянутых по швам нервно подрагивали.
Контр-адмирал, он же комдив, был явно в отличном настроении, и потому не ограничился приветствием и решил побеседовать с пополнением. Сопровождаемый толпой адъютантов и флагманов он двинулся к правому флангу шеренги, где благодаря своему росту находился и я. Моя взрослая в отличие от других новобранцев физиономия ему явно бросилась в глаза.
- Фамилия? – чуть усмехнувшись, обратился ко мне комдив.
- Матрос Никулин! – я даже и не ожидал, что могу вот так громко орать.
- Что закончил? – начдив знал, что со спецпризывом приходили люди, окончившие то или иное учебное заведение и получавшие на время учёбы отсрочку от службы.
- Горьковский институт инженеров водного транспорта, - чётко отрапортовал я.
- О, как?! – в глазах комдива мелькнуло искрение любопытство. - И какой факультет?
- Механический. Специальность «судовые машины и механизмы», - я отвечал чётко и уверенно, как и подобает.
- Ты гляди! – контр-адмирал обернулся к своей свите. - Готовый командир БЧ-5!
Холуи заулыбались и закивали головами, соглашаясь.
- Как же тебя угораздило матросом-то идти служить, а? – в голосе комдива я почувствовал участие.
