и обхватил голову руками. — Это была дурацкая идея. Я знал и всё же согласился. А Снейп тоже хорош. Толстый намёк. Очень.
— А вы лучше, сэр? — на непонимающий взгляд понурившегося преподавателя Найджел упёр руки в бока. — То есть выставлять профессора Снейпа идиотом, обряжая его в дамское платье — это пожалуйста! А то, что он предупредил по поводу вашей сущности — это плохо?
— Ты не понимаешь!
— О, я прекрасно всё понимаю! — на столе появилась целая стопка книг. — Я уже много знаю о вашей расе, профессор. И знаю, как она угнетаема и как люди сторонятся таких, как вы. И спросил я вас не для того, чтобы шантажировать или угрожать, как вы уж успели навыдумывать.
— А что же тогда? — от резкого выплеска адреналина мужчина почувствовал жуткую слабость.
— Спросить. Вы же пьёте лекарство, которое готовит профессор Снейп?
— Да.
— И после него вы становитесь безопасны для окружающих людей?
— Да.
— В таком случае, — мальчик улыбнулся опешившему преподавателю, — продолжайте нас учить. Я клянусь, что никому не скажу.
— И… всё?
— Вы куда лучший учитель, чем амёба-Квирелл или тщеславный засранец Локхарт. И я никому не скажу о вашей сущности.
— Но зачем тогда… было спрашивать?
— Хммм, — мальчик задумался. — Я хотел удостовериться в выводах и убедиться, что вы не причините вреда ученикам.
Люпин смотрел, как Найджел собирает книги, и пытался успокоиться.
— Остальные преподаватели были правы… Вы очень необычный ученик, мистер Тафнел.
— Какой есть, сэр.
Дверь в класс хлопнула, отвлекая мужчину от проверки бесконечных домашних заданий.
«Не Альбус, он пришёл бы через камин. Не Флитвик, точно бы постучался, так как уважает чужое пространство. Не Спраут, не Синистра и не Хуч — этим я вряд ли был бы нужен. А МакГонагалл бы сразу начала читать нотацию. Значит…»
— Снейп, надо поговорить.
«Чёрт. Угадал»
— Люпин… Какая встреча!
— Не придуривайся, Снейп, — оборотень сморщил нос. — Тебе это не идёт.
— Да ладно?
— Зачем ты… рассказал этому… Тафнелу… кто я есть?
— Я не рассказывал. Но, судя по твоему состоянию, он догадался.
— Занятие об оборотнях, помощь в приготовлении ликантропного зелья… Слишком много случайностей, Снейп. Мальчик не догадался бы без твоей помощи.
— Люпин… — мужчине пришлось встать, так как оборотень нависал над ним, что было неприятно. — Ты явно считаешь свою проблему центром Вселенной. По пунктам.
Первое: оборотни есть в учебном плане. Ты сам сказал вести урок, не отходя от него. Сказал бы пропустить оборотней, чтобы ты показал оных на личном примере — я бы так и поступил.
Второе. Ликантропное зелье — довольно сложное. И, несмотря на все заверения директора, у меня ещё куча обязанностей, помимо готовки зелий всем и вся.
А то, что я взял в подмогу этого мальчика — всего лишь попытка сэкономить время.
— Ты мог бы… Ну…
— Что? Что, Люпин? Меня не спрашивали, как я буду всё успевать. Мне поставили задачу и отправили прочь. Ах да. И поставили сроки. И всё же нашёлся один ученик, который понимает, как трудно мне поспевать всюду. И хотя он тоже отнимает у меня время, он же мне его и разгружает.
— Но… Но я…
— Мне всё равно, Люпин, — зельевар с равнодушием посмотрел на взволнованного оборотня. — Уже давно. Мне плевать на тебя и на то, как ты гробишь свою жизнь.
— Но этот мальчик… он…
— Угрожал? Шантажировал? Требовал уволиться?
— Нет, но…
— Тогда не о чем беспокоиться. Люпин, у меня куча малограмотных писулек от пяти курсов всех четырёх факультетов и ещё ворох абсолютно нечитаемых домашних заданий младших курсов. Не отнимай у меня время ещё больше.
Скорее всего, зельевар в конце концов воспользовался магией, так как, не сделав ни шагу, Ремус Люпин оказался за порогом, у закрывшейся позади двери.
Ремус присматривался к мальчику почти до самого Рождества. Но Найджел никак не показывал, что его отношение к преподавателю поменялось. Всё так же сдавал домашние задания, сражался с Тёмными тварями и ходил в Хогсмид. И лишь перед полнолуниями оборотень замечал очень внимательный взгляд голубых глаз со стороны хаффлпаффсокго стола.
Общая неясность ситуации его очень нервировала, но что-то изменять он не решался.
В тот день это был последний урок ЗОТИ перед рождественскими каникулами, и поэтому Люпин позволил себе всех отпустить на полчаса раньше. Весело гомоня, студенты выходили из кабинета, вовсю строя планы, как провести зимние каникулы.
— Профессор.
Кроме одного. Махнув подруге рукой, Найджел остался стоять возле своего стола, держа в руках какой-то сверток.
— У вас какой-то вопрос, мистер Тафнел?
— Нет. Я хотел… Это подарок. Вот.
Расширившимися от удивления глазами Ремус смотрел на небольшой презент, завернутый в обычную упаковку и перевязанный подарочной лентой.
— Кхм… Эээ…
— Счастливого Рождества, профессор. И не волнуйтесь. Я никому ничего не скажу.
И, не дожидаясь ответной благодарности, мальчик выбежал из класса, едва не забыв по дороге сумку.
— Счастливого Рождества…
