— Завтра к обеду получим карт-бланш. А пока что мы вне закона и под стволами. Сидим тихо-тихо…
— Яр… угости кофе, протягиваю руку.
Она молча отдает мне свой пластиковый стакан с трубочкой.
— Дядька… я не могу сидеть тихо. Мне надо девочку вытащить. Боюсь, что ей пиздец будет до завтра.
Он смотрит мне в глаза с такой усталостью и скепсисом…
— Что за девочка?
— Она там была, когда вы меня забирали.
Встряхиваюсь, пытаясь прогнать отупление.
— Это та медичка, которая тебе в голову электродами целилась? — распрямляет спину Яра.
— Это жена Муратова. Начальника отдела.
Все замирают.
— Оооо… Так ей пиздец просто показан! — зло фыркает Яра.
— Вопросов много у меня к ней, да. Но… — вздыхаю.
— Но?.. — рассерженно хмурится дядька.
Мне не хватает сил и концентрации, чтобы им объяснить всё.
— Мне её стёрли. Она в слепую зону попала. Но она очень ценна…
— Чего он там несет, не пойму? — скептически пробегает взглядом по всем дядька.
— Да я сам поеду… Мне бы только ствол мой табельный вернуть… — встаю на ноги, врезаясь головой в крышу фургона. — Бля…
Из глаз искры. Падаю опять на платформу для гроба, на куртки братьев.
Над головой кружится «Покойся с миром».
Пиздец!
Присаживаюсь.
— Пацаны, уложите его, бредит походу! — дядька возвращается к поломанному телефону.
Звучит как бред, согласен.
— Андрюха… — разворачиваюсь к среднему брату, он сосредоточено набирает текст на компе.
— М?
— Не сбивай его. Приляг.
— Ванька… — поворачиваюсь к младшему.
— Погоди, Сергей, — перебивает меня дядька. — Иван, подключи к нетбуку, программу взлома запусти, — протягивает ему провод, подключённый к телефону. — Вдруг чего полезного накапаем. Разблокивался?
— Да. Что искать?
— А что это за люди были, Сергей, с тобой там, в процедурной? Ты их помнишь?
— Так… Гузов твой и был.
Вокруг меня организованная бурная деятельность. Сижу, тупо глядя в стену.
Настя.
— Яра… — тихо зову я.
— За медичкой этой не поеду!
— Это правильно, да. Не надо ехать. Я сам. Телефон мне дай, пожалуйста.
— Там ОМОН, Сергей, в больничке. Мы немного пошумели, постреляли…
— Дай телефон! — обессиленно срываюсь я на нервы.
Все замирают снова, поднимая на меня глаза. Переглядываются. Яра растерянно протягивает. Ищу номера больницы. Вот приёмная… Набираю. Дядька сверлит меня взглядом.
— Диспансер… — лениво отвечают по номеру.
— Добрый вечер. Мне нужна Анастасия Андреевна. Срочно. Это из полиции беспокоят. Майор Зольников, — на автомате представляюсь я.
— Барковская?
— Да!
— На личный звоните. Она уехала.
— Куда уехала? А личный номер продиктуйте, пожалуйста.
Диктую вслух номер. Иван вбивает на свой телефон, протягивает его мне. Возвращаю телефон Яре и Насте звоню уже с телефона Ивана.
Все многозначительно и недоумевающе продолжают переглядываться.
— Да не брежу я! Хватит!
Гудки идут…
— Да, — мужской голос.
Растерянно торможу. Почему не Настя?…
— Могу я Анастасию Андреевну услышать?
— Кто спрашивает?
— Зольников, — проседает до низких тонов мой голос.
— На громкую! — командует дядька. Включаю.
— Зольников… Очень рад слышать, майор.
— Не взаимно, Муратов… — неспешно складываются пазлы в моей голове. — Дай мне Настю.
— Настю дать?… — ехидно и со сдавленной яростью. — А нет больше Насти.
— Чего?… — хриплю я.
— А нахуй она мне после тебя нужна? Считай, что я её утилизовал. С особым пристрастием.
— Я живьём тебя закопаю, — сжимаю рукой перехватившее горло. — Расчленю, мразь!
Ужас бьётся в горле, заливая темнотой глаза. Всплеск адреналина проясняет сознание.
— Или я тебя. Тут уж как повезёт. Приезжай, Зольников. Может, еще успеешь откачать.
— Куда ехать?
— А я тебе скину — куда! — азартно, с вызовом и злой сумасшедшей интонацией.
Слепо обвожу взглядом глаза своих. В фургоне тишина.
— Нашел! — разворачивает нам Иван экран нетбука с запущенным видео. Молча склоняемся над экраном.
— Гузов… смотри…
— Вот сука…
«Слюни пускать будешь!..» — шипит он мне в лицо угрозы.
— Разряд! — дрожащим голосом рявкает Настя.
Яра тихо вскрикивает, но электроды оказываются не на моих висках, а совершенно неожиданно на висках Гузова.
— Оу! — вздрагиваем мы от того, как отлетает Гузов, сносят Настю с ног.
Звук смски как выстрел. Перевожу взгляд на телефон в моей руке.
— Ну, блять, смотри — куда ехать! — недовольно цокает языком дядька. — Походу, у нас семейный комплект.
Глава 39 — Один или два
Водитель и два личных охранника Глеба нервничают. В центре пробки, а они спешат отвезти меня хозяину. Он в бешенстве. И никто не хочет попасть под горячую руку.
Один охранник сидит рядом со мной. Не касается. Но мне тесно от его присутствия. Открываю тонированное до черна окно.
— Закройте, Анастасия Андреевна.
— Почему?
— У нас протокол. Окна должны быть закрыты. Если нужно, включите кондиционер.
— Нет, спасибо.
Кутаюсь в плащ. Закрываю глаза.
— Может мигалку влупить? — сигналит раздраженно кому-то водитель.
— Глеб Евгеньевич велел без шума.
Время тянется. Разглядываю профиль водителя и второго охранника. Меня тошнит от всех этих… Никого из них не жалко. Взорвать бы к черту эту машину. Жаль только не Глеб сидит рядом.
Мне кажется, это точка невозврата. Последние чувства я потратила на Зольникова. А больше внутри ничего хорошего к мужчинам у меня нет. Никого не хочу. Все отвратительны мне до одного.
Меня привозят не к дому. Вернее к дому, но чужому. Стоящему в стороне от остальных. Заборы здесь выше и серее. Мы заезжаем в ворота. Охранник открывает дверь, подаёт руку. Игнорирую этот жест. Мне неприятна эта игра в галантность с их стороны.
Выхожу, оглядываюсь. Серое дождливое небо давит на голову, виски ноют. Обезболивающего бы… У меня есть!
Поднимаюсь по бетонному крыльцу. Прохожу внутрь. Коттедж изнутри не достроен. Я иду мимо каких-то досок и мешков со строительной смесью. Поворачиваю за угол. У входа два охранника в балаклавах и с автоматами. Оглядываю небольшое помещение без окон. Разложенный диван, два кресла, стол… За столом Глеб. Под глазами синяки, изможденный и раздраженный. Перед ним четыре разных телефона, он говорит по пятому. Прохожу под его сверлящим меня взглядом и сажусь в кресло.
Достаю сигарету. Вдыхая едкий, кружащий голову дым смотрю ему в глаза.
— Кортеж готов? Паспорта? Понял. На границе наши люди? Сколько?.. Скинь мне номер счета, я переведу деньги. Дом переоформил? Вези документы…
Скидывает вызов. Встает из-за стола и молча меряет шагами комнату. Подходит впритык, наклоняется и, глядя мне в глаза, сжимает кистью мою шею. Душит. Молча. Безэмоционально. Он со мной таким никогда не был. Но под его мягкостью и внимательностью я всегда чувствовала, что он такой. Боялась, но и хотела спровоцировать, чтобы убедиться. Спровоцировала… Да. Именно такой. Больше, правда, не боюсь.
Я не сопротивляюсь. Моя апатия достигла апогея. Я просто чувствую, как в глазах темнеет и начинаю выключаться. Сигарета падает из онемевших пальцев на бетонный пол.
Не верю, что доведёт дело до конца. Я хорошо выучила Глеба. Его такой финал не удовлетворит. Он не выносит тех, кто победил его хоть в чем-то. И пока не закроет гештальт, продолжает игру.
И он проигрывает. Зольников ушёл, планы Глеба обрушились, власть уплывает из рук.
— Глеб Евгеньевич… Глеб Евгеньевич!! — словно издали слышу мужской голос.
Отпускает. Тяжело дыша сползаю по креслу на пол к его ногам. Обнимаю себя за колени.
Выпрямляясь, Глеб оборачивается.
— Что? — голос показательно спокойный и ровный.
— Вы же сказали — Анастасия Андреевна едет с нами, — многозначительно. — Планы изменились?
