— Да не надо…
— Ослепнуть хотите на один глаз?! — дергаю бровью. — Отслоение сетчатки при таких травмах обычное дело. Потом зрение не восстановите. У вас уже зрачок на свет не реагирует, — несу я первое, что приходит в голову.
— Настя… — отводя в сторону, шепчет мне Тамара Львовна, — Откуда я ему офтальмолога возьму? У нас штатного то нет.
Знаю!
— Я сама вызову, пусть лежит.
Минус два…
— Поторопитесь, Анастасия Андреевна, дело не ждёт.
— В первую процедурную, Лёш.
— Она же закрыта.
Да, давно закрыта. Здание старое. Клиника тут уже много десятков лет. И первая процедурная без ремонта. Там уже морально устаревшая техника. В том числе и аппарат ЭШТ. Еще рабочий, но используемый крайне редко.
— Я открою.
Каталка тихо скрипит. Гузов и еще один идут следом за ней. Мне страшно, что беспомощный Сергей остаётся с ними наедине. Но мне нужно пару минут без их присмотра. Забираю баллон, физраствор, шприцы, несколько ампул, ключ от процедурной.
Подхватывая стойку капельницы качу её следом.
Можно вырубить свет во всем отделении. Но что это решит? На щитке быстро включат обратно. А более капитально я не смогу. В электричестве я полная блондинка, хоть и шатенка. Придется махать тем оружием, которым владею в совершенстве.
Перебирая варианты спешу в процедурную.
И пока что ни одной рабочей идеи, кроме как наотрез отказаться проводить процедуру. Но тогда его отформатирует криворукий Евгений Павлович, который не рассчитает правильно ток. И как требует Глеб, расплавит Сергею мозг, а не только лишит памяти.
Возможно, мне всё-таки придется это сделать…
От злости на Зольникова мне даже хочется немного щёлкнуть его разрядом, чтобы наконец-то пришёл в себя!
Сергея уже переложили на кушетку процедурной и санитар фиксирует его ремнями. Молча устанавливаю очередную капельницу с детоксом.
Зачем, Настя??
Неужели ты собралась без наркоза его пытать током?! Посмотри, он уже привязан ремнями. Ты же не думаешь, что тебе позволят их расстегнуть? Даже если каким-то чудом ты его сможешь освободить, ты же не думаешь, что он справится с двумя здоровыми вооруженными мужиками после тиопентала? Дай бог на ногах сможет удержаться, не больше. Ты же в отличие от него, понимаешь, что он не всесилен и бессмертен.
Вздыхаю…
Он открывает глаза. Не моргая смотрит на моё лицо. Крепкий мужчина… даже тиопентал его не берет! Раньше проснулся, чем положено.
Глаза какие… Умереть нестрашно под его взглядом. Но если я сделаю то, что они от меня требуют, Сергей, скорее всего, забудет меня навсегда… От этой мысли грудь мою сводит, и нос начинает щипать. Вытирают тайком навернувшиеся слёзы.
Хочу, чтобы помнил меня…
Какая тебе будет разница, дура? Лучше самой все сделать щадяще, чем отдать его криворукому врачу! Смотрю на капельницу. «Зачем?» — спрашиваю себя в очередной раз и не нахожу ответа. Но интуиция требует сделать так. А женщины — дуры. Иррациональное всегда побеждает.
— Для чего это?
— Чтобы получился нужный эффект устойчивой амнезии перед ЭШТ необходимо поставить пациенту коктейль из определённых препаратов. Разве Глеб не сказал?
— Что-то говорил, да. А виски разве не выбривают, — касается своих гладко выбритых висков.
— Это на электрическом стуле выбривают. Чтобы наверняка… А здесь достаточно проводящего геля.
Открываю гель, смазываю на автомате Сергею виски.
Его губы подрагивают словно он силится что-то сказать. Отвожу взгляд, смотрю на быстро капающий детокс.
Маме и Ольги еще хочу позвонить. Вдруг, так выйдет, что больше не поговорим.
— Долго еще?..
— Раствор докапает… Я выйду на десять минут, позвонить. Ничего не трогайте.
С мамой говорю о всяких глупостях, моей несостоявшейся свадьбе и приближающемся дне рождения.
— Мам, я на твой счет временно деньги свои переведу, мне нужно, чтобы карта пустая была.
— Конечно. Если надо — переводи.
— Пока, мам. Я тебя люблю. Извини, что иногда грублю. Нервы…
Говорю еще что-то. В какой-то момент меня накрывает. И я скидываю вызов. На Ольгу выдержки уже не хватает. Пишу ей длинное сообщение. Это всё — на всякий случай, что лежит в кармане моего халата. Покурив в окно прямо в коридоре, возвращаюсь с заплаканными глазами в процедурную.
— Что-то случилось, Анастасия Андреевна?
— Нет. Аллергия на старую краску. Здесь всегда так…
Сергей слабо дергает руками. Я заглядываю в его лицо. Отошёл почти… но взгляд мутный. Едва ли понимает, что происходит.
Зачем я только капельницу ему ставила, дура? Как процедуру проводить? На живую?
— А я здесь инструкцию к аппарату читаю… — стоит у стенда Гузов. — Это амперы, а это вольты, да?
Выкручивает катушки на полную.
— Так мы его убьем.
— А мы его и так, Анастасия Андреевна, убьем… — за спиной перещёлкивает затвор пистолета. — Если Вы не будете придерживаться инструкций. Таков приказ.
— Насть… — беззвучно с трудом шевелит губами Сергей.
Звуков почти нет.
— Я буду придерживаться инструкций, — разворачиваюсь к тому, что за спиной. — Положите пистолет. Я боюсь оружия.
Он убирает его в кобуру. Глаза Сергея снова закрываются, он отъезжает.
Смотрю в глаза Гузову. Ненавижу…
— Сожги ему мозги к хуям, — оскаливается он на меня. — Осложнения у него. После травмы. Ясно?
— Хотите высокие токи, значит будут вам… высокие.
Снимаю тумблер предохранителя, что стоит на коробке сзади. Отвожу Сергею челюсть вниз, вставляю резиновую капу. Дергается всем телом. И тут же обмякает. Протягиваю ему ремень под подбородком, он нужен, чтобы пациент не выплюнул капу.
— Помогите. Сядьте на стул вот сюда, в изголовье. Ремень на себя натяните, здесь крепление сломано.
Выставляю на максимум аппарат. Руки трясутся…
Сжечь, значит, да?! Беру в каждую руку по электроду. Они похожи на старинное эскимо. Пластиковые «рожкИ» и на концах шары. Старый аппарат… Надеюсь, рабочий.
Сердце разрывается от слабых попыток Сергея вырваться из фиксации. Гузов наклоняет своё лицо над лицом Сергея.
— Помнишь меня, сука?! Скоро забудешь… Овощем будешь… слюни пускать! Витёк, на телефон запиши.
Второй достает телефон и наводит на Сергея.
Гузов запугивает его, в деталях описывая последствия. И да — он прав. Последствия, вероятно будут именно таковы. И пусть будут! Откуси себе язык, тварь!
— Ремень натяните! — рычу я. — Разряд!
И вместо висков Сергея прикладываю электроды к вискам Гузова. От удара током он слетает со стула, сбивая меня с ног. Поднимаясь с пола, я беру в руку выпавший электрод. Гузова бьют судороги, мышцы, возможно, ломают сейчас некоторые кости в его теле.
Все, как хотел. Сожгла…
Поднимаю глаза на второго. Он с открытым ртом смотрит на выгибающегося дугой Гузова.
— Ебать… — телефон падает из рук на пол.
Трясущимися руками вытаскивает ствол. Наставляет на меня.
Ну вот и все… Что теперь делать будешь, Настя?
— Ну-ка делай своё дело, сука! Этого херачь!
— Застрелишь меня, делаю пару шагов к нему, закрывая собой голову Сергея на кушетке. — Муратов тебе скальп снимет и сожрать заставит. Ты же знаешь…
Переводит ствол на Сергея.
— Я выстрелю в него…
— А если Глеб не давал таких инструкций Гузову и тот блефовал, чтобы манипулировать мной? И если ты его убьешь, последствия будут такие!!.. Не зря же Глеб пошел таким сложным путем и не приказал его убрать сразу?
«Витёк» мучительно сомневается. Команду отдать некому, командир — овощ.
Ловит в прицел то меня, то Сергея. Бросает взгляд на свой разбитый телефон.
Шефу теперь тоже не позвонить.
— Дай мне свой телефон!
Воинственно поднимаю электроды.
— Иди, возьми.
В коридоре шум. Дверь с грохотом отлетает.
Девушка! В кожаных штанах и куртке. Поднимает на меня прицел пистолета.
— Отошла от него, тварь! — рявкает она.
Грохот! Зажмуриваюсь, втягивая голову в плечи. Делаю пару шагов спиной назад. В ушах звон, меня слегка контузит, на голову сыпется кафельная плитка разбитая выстрелом. Вжавшись в стену, оседают по ней вниз. Бросаю электроды, закрываю ладонями лицо.
