— Говорят, — прошептала Ванесса, кивая в сторону леди Таунсенд, которая, судя по всему, готовилась вновь вонзить когти в Алекса, — она хотела вашего мужа, но вы помешали. Я так рада, что вы спасли его от нее. О них много говорили несколько лет назад. Но, с другой стороны, Алекс разбил множество сердец в Лондоне.
Итак, они были любовниками. Конечно, она предположила это, когда знакомилась с этой стервой. Но получить подтверждение своих подозрений было решительно неприятно. От разговоров о былых подвигах мужа ее тошнило.
Только сегодня утром она заметила в Гайд-парке яркую брюнетку, глазевшую на Алекса. Этого хватило, чтобы у Кары испортилось настроение почти на весь день. Конечно, брюнетка его знала. Кара утешала себя мыслью, что выдумала, будто они молча обменялись взглядами. Но теперь она не сомневалась: ее подозрения были верными. От вида рыжеволосой красавицы, соблазняющей Алекса своими пошлыми чарами, у Кары сжималось сердце.
Неужели она и вправду решила, что две последние недели тихих разговоров и мирных прогулок что-то значат для такого неисправимого ловеласа, как ее муж? Он привык к определенному образу жизни. Возбуждение, остроумие, красота. Это как наркотик для наркомана. У нее ничего этого нет. И она никогда не войдет в его мир.
— Конечно, — продолжала Ванесса, — я сомневаюсь, что Алекс сильно интересовался ею. Не его тип. Хотя это бы ее не остановило.
— Извините, — пробормотала Кара, торопливо покидая зал.
Ей нужно найти тихий уголок, чтобы дать волю слезам.
Пытаясь отыскать пустую комнату, она оглядела огромный холл. С третьей попытки она попала в маленькую уютную гостиную. Упав в кресло, она в отчаянии обхватила голову руками. Ею овладело чувство жалости к себе, и слезы градом покатились по щекам. Внезапно перед ней появился белый платок и закачался перед глазами.
— Если вы хотели уйти, можно было и сказать, — проговорил за ее спиной знакомый мужской голос.
Кара вздрогнула. Она схватила платок и попыталась спрятать мокрое от слез лицо от его пытливого взгляда.
— Как вы меня нашли? — пролепетала она.
Он пожал плечами.
— Это не слишком трудно. У меня было предчувствие, что я найду вас именно здесь. Однако я рад застать вас в одиночестве, — добавил он мягко, усаживаясь напротив. — Согласен, леди Остин жуткая зануда, но еще ни разу ее вечера не доводили людей до слез. — Он положил ноги на мраморный столик и скрестил их.
Кара всхлипнула, но не объяснила причины слез.
Он нахмурился.
— Вы плакали поэтому?
Помотав головой, она отвернулась.
— Тогда почему?
Она пожала плечами и всхлипнула.
— Ну же, дорогая, — мягко попросил он. — Скажите мне, что случилось. — Он накрыл рукой ее руку.
Она зажмурилась.
— Я не хочу, чтобы вы расточали мне бессмысленные нежности.
Он обиделся и выпустил ее руку.
— Минуту назад вы весело болтали с леди Холмс. А теперь безнадежно расстроены. Кто-нибудь оскорбил вас?
Кара подняла на него залитые слезами глаза. Она удивилась, что он заметил ее исчезновение, заметил, с кем она говорила. А она-то думала, что он ею пренебрегает.
— Нет, — ответила она, качая головой. — Леди Холмс была... любезна. И многое сообщила, надо отдать ей должное.
— В самом деле? — протянул он скучающим тоном. — И что же она сказала?
Кара понимала, что, отказывая мужу в супружеской постели, не имеет права сердиться на него, если он ищет удовольствий там, где может. И тем более не имеет права корить его за прежние легкомысленные поступки. Он не святой. Что он делал до брака, в счет не идет. Важно лишь то, что происходит здесь и теперь. Но она ничего не могла с собой поделать.
— Умоляю вас, не заботьтесь о моих несущественных чувствах, — заявила она дерзко. — Уверена, что леди Таунсенд ждет вас. Вы, как я слышала, были от нее без ума.
Он смотрел на нее с видом безграничного удивления.
— Вы ревнуете? — недоверчиво прошептал он, польщенный до глубины души.
— Нет, — ответила она резко, теперь уже точно зная, что лжет. — Меня совершенно не касается, с кем вы общаетесь в городе. Я надеялась, однако, что у вас достанет обычной порядочности, чтобы не унижать меня на людях.
Пронизывающий взгляд изучал ее покрытое пятнами лицо.
— И как же я вас унизил?
— Навязывать своей жене знакомство с любовницей, мягко выражаясь, нетактично, — тихо сказала она, опуская плечи.
— К вашему сведению, мне некого вам навязывать с того самого дня, как мы встретились.
Она коротко взглянула на него.
— Я вам не верю.
— Кара, — Алекс нетерпеливо вздохнул, — я хочу только вас и никого больше. Но для этого требуется ваше согласие.
Румянец тронул ее щеки, и она насмешливо спросила:
— Тогда, быть может, вы объясните мне, куда исчезаете каждую ночь сразу после ужина?
Уголки его рта чуть приподнялись.
— Кара, я никак не могу вас понять. Вы сердитесь потому, что я с вами не сплю? Или потому, что подозреваете меня в неверности?
Вскочив на ноги, она пригвоздила его к креслу ледяным взглядом.
— Уверяю вас, меня не заботит ни то, ни другое.
Тень разочарования прошла по его лицу.
— Конечно, дорогая, это глупо с моей стороны. Я должен всегда помнить, что вы не питаете ко мне вообще никаких чувств.
Мгновенно раскаявшись, Кара пролепетала:
— Нет, я...
Он мягко и коротко рассмеялся и покачал головой.
— Итак, — скомандовал он, вставая и предлагая ей руку, — мы уходим. Надеюсь, вы понимаете, что, неизменно покидая все вечера первыми, мы зарабатываем себе скандальную репутацию.
Кара слабо улыбнулась и подала ему руку. Он ободряюще стиснул ее маленькую ручку, направляясь обратно в львиное логово. Искренен ли он? Неизвестно. А вдруг это еще одна попытка скрыть неверность? Все может быть. Но глупое сердце отчаянно хотело верить Алексу.
Как и следовало ожидать, сразу после ужина Алекс объявил, что вечером должен уйти.
— Кара, дорогая моя, вы проводите меня до двери? — спросил он с двусмысленной улыбкой.
Этот ритуал практиковался каждый вечер. Сегодня, однако, она хотела отказаться. Его преданность только маска. Похоже, она ему безразлична. В высшей степени. Почему же еще он ускользает каждую ночь наслаждаться любовью в постели другой женщины?
Каре хотелось послать его к дьяволу. Но, взглянув на заинтересованное круглое личико тети Генриетты, она передумала. Завтра, на утренней верховой прогулке, она потребует объяснений.
— Не ждите меня, дорогая, — проговорил он, надевая плащ и касторовую шляпу. — Боюсь, я вернусь поздно. Эти проклятые карточные игры тянутся до рассвета.
