Неловко поерзав на жестком стуле, она прочистила горло.
— Уверена, вы специалист в своем деле, но в моем случае нужно действовать с большой осторожностью и незаметно.
— Не волнуйтесь. У меня есть связи наверху, — он подмигнул, — и я найду все, что вы хотите знать о вашем отце.
— Видите ли, мистер...
— Бринстон. Меня зовут Бринстон.
— Можете вы гарантировать успех, мистер Бринстон?
— Угу. Просто предоставьте это мне. Расскажите мне все, что вы знаете о вашем отце.
Кара выложила ему все, что могла вспомнить.
— Итак, имя вашего отца Иден?
— Да.
— Он умер пятнадцать лет назад?
— Да. И я хочу знать, почему он отослал меня и мать. И почему мы сменили фамилию. Как я уже говорила, мой отец спасал французских аристократов во время революции. Можете начать оттуда. Когда вы сумеете получить какие-нибудь сведения? — спросила она, комкая платок между пальцами.
— Трудно сказать. Я сообщу вам, когда что-нибудь узнаю.
Мысль о том, что этот отталкивающий тип появится в доме на Брук-стрит, показалась ей абсолютно неприемлемой.
— Нет. Лучше мы заранее условимся о времени встречи.
— Шпионские штучки, а? — Он поднял косматую бровь. — Хорошо. Скажем, через две недели около Сент-Джеймского дворца. Я буду там в районе десяти утра.
Он бесцеремонно поднялся со стула. Взглянув с неудовольствием на протянутую руку, она отвергла мысль о том, чтобы пожать эту грязную лапу, скрепляя договор. Бринстон убрал руку и торопливо проводил ее до двери.
— Мне нужно половину сейчас и половину потом, — пробормотал он, покачиваясь на каблуках.
— Пять гиней задатка, и каждый раз, когда вы принесете полезные сведения, вы будете получать очередной взнос.
Его физиономия вытянулась.
— Это дает мне только пять недель. Так не делается.
— Хотите соглашайтесь, хотите нет. Что скажете?
Он помялся, но в конце концов взял деньги на ее условиях.
Войдя в дом на Брук-стрит, Кара с облегчением обнаружила, что никто не ждет ее на пороге, чтобы засыпать вопросами. Очевидно, ее отсутствие осталось незамеченным. По крайней мере, она на это надеялась.
— Милорд желает видеть миледи. В библиотеке.
У Кары упало сердце.
— Он спрашивал обо мне? — простонала она, протягивая Фаулеру шляпку и поправляя волосы.
— Он просто интересовался вашим местопребыванием, миледи.
Кара кивнула и заспешила на встречу с мужем. Глубоко вздохнув, она постучала в дверь. Они провели вместе такое приятное утро, что худого могло случиться теперь?
Услышав его глубокий голос, она вошла. Он сидел с книгой перед камином. Боже, как он великолепен! Она дрожит от одного взгляда на него. Когда же наконец она привыкнет к его внешности и перестанет дрожать от восторга?
— Вы желали меня видеть? — спросила она, проглотив болезненный комок в горле.
Алекс выпрямился и захлопнул книгу.
— Где вы, черт возьми, были? — осведомился он.
Ломая пальцы, она пробормотала:
— Я... э-э... ездила на прогулку. Я совсем не знаю Лондона, мне интересно осмотреть город.
Он в раздражении скривил губы.
— Кара, здесь не деревня. Вы не можете исчезнуть на несколько часов, не вызывая беспокойства. Если вы хотите поехать на прогулку, я вас повезу, но я не желаю, чтобы вы болтались по всему Лондону с одной только горничной. Это понятно?
Кара быстро отвела глаза, вообразив его реакцию, узнай он, что Вайолет оставалась дома.
— Уверяю вас, я вполне способна позаботиться о себе, — произнесла она холодно.
— В Бостоне может быть, но не здесь. С вами могло случиться все, что угодно. Отец мне голову оторвет, если с вами произойдет что-то дурное, — произнес он со вздохом.
— А что дурного может случиться?
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
— В Лондоне полно воров и бродяг. Вы этого не знали? — спросил он насмешливо.
— В самом деле? — Она широко раскрыла якобы удивленные глаза. Решив увести беседу от скользкой темы, она села напротив мужа и пустилась в светский разговор. — Приятно провели день?
Алекс фыркнул.
— Не особенно. О, едва не забыл, мы приглашены на бал. И я принял приглашение.
— А, — протянула она безразличным тоном.
Алексу показалось странным ее безразличие. Какая женщина не мечтает попасть на бал? Насколько он понимает дам, они живут этими пустяками.
— Кара, — сказал он, наклоняясь вперед, — почему вы хмуритесь? Я думал, вы обрадуетесь. Я бы не принял приглашения, если бы знал, что вы побледнеете от одной мысли...
Она растаяла. Когда он такой чуткий и заботливый, трудно поверить, что перед ней бессердечный негодяй. Как ей хотелось, чтобы такие волшебные моменты никогда не кончались! Тогда она смогла бы довериться ему и рассказать о своем авантюрном предприятии. Слишком рано, напомнила она себе. Нельзя доверять никому. Если она скажет Алексу правду, он пойдет прямо к дяде Чарлзу и тот положит конец всем ее расследованиям.
— Ну, — придумывала она с ходу, — я не хотела бы выглядеть неловкой провинциалкой. В конце концов, я всего лишь неотесанная американка.
— Кара, вы маркиза Оверфилд. Ничего неловкого не случится. Все будут обожать вас, — он чуть было не добавил «как я», но передумал. С Карой пустые любезности неуместны. — Никогда не считал вас трусихой.
Карина уже открыла рот для упрека, но удержалась.
— Признаюсь, я немного побаиваюсь. Тут все другое. Я чувствую себя ужасно одинокой. У меня нет никого... — Она замолчала, уставясь в пол. Едва ли уместно признаваться собственному мужу, что ей некому довериться.
Алекс чувствовал себя абсолютной свиньей. Его невинная молодая жена открывает ему сердце. Может, он должен больше сочувствовать ей? Может, он оказался попросту распутным животным? Нет. Ситуация сложилась так, как она сложилась, не только по его вине. Чуть ли не впервые они обменялись сердечными словами.
— Кара, — сказал он, взяв ее руки в свои, — естественно, что вы чувствуете себя потерянной и немного одинокой. Вы прошли через серьезные испытания. Вы не знаете Англии. Но обещаю, вы полюбите свою новую родину.
— Я в этом уверена, милорд, — прошептала она чуть слышно.
Алекс взглянул ей в лицо. Нежные розовые щечки, пышные темные волосы, уложенные в высокую прическу; несколько выбившихся непослушных локонов делали ее особенно беззащитной. Очаровательное сочетание невинного ребенка и соблазнительной женщины. Он поднял к губам и поцеловал ее ладони.
— Верьте мне, когда я говорю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы вы были счастливы, — сказал он, глубоко заглянув в чистые синие глаза.
