— Да.
— Ты с ума сошел?! — поднял брови Ортега.
— Я упомянул о разумных аборигенах-инсектоидах, находящихся на первобытном уровне развития.
— Стоило ли?
— Стараюсь максимально быть честным с ними. Они же могут и вернуться.
— Если инсектоиды продемонстрируют известные нам с тобой фокусы во всей красе, «ящерицы» точно вернутся.
— Я попробую помочь шшаркам справиться с ними.
— Ты о дешифрованных во время передышки на Карапузе файлах? — с сомнением в голосе спросил Ортега.
— О них, Хорхе.
— Если «Авалон» создал эту нечисть, а затем проект прикрыл, то какого черта они все еще копошатся на Сахаре?
— Не знаю. Возможно, решили возобновить эксперимент ближе к границам Федерации, а затем не успели зачистить или схалтурили. Я разберусь. Ты, Хорхе, должен выполнить не менее важную задачу — организовать экспедицию на шестую по списку планету. «Луна» для этого подойдет. Нам необходимо иметь запасной вариант.
— Андроидов возьмешь?
— Здесь они нужнее, Хорхе, и как строители, и как охрана. А я постараюсь в боестолкновения не ввязываться. Если что, спрячусь за спинами наших ящероподобных друзей.
Завидев заметно пополневшую Гретту, появившуюся на пандусе «Кассандры», Ортега поспешил к ней. Вадим же разглядел появившуюся в небе точку, которая довольно скоро превратилась в легкий исследовательский вертолет рептилоидов.
Винтокрылая машина мягко опустилась на уже выровненную, но еще не застроенную вершину холма. Помигивая полупрозрачными перепонками глаз, Хиршш уставился в сторону Ракитина. Вадим направился к нему. Лейтенант, скорее всего, прибыл с решением кормчего, которого все с нетерпением ждали несколько суток. Вадим, как никто другой, догадывался, каким оно будет, и подсознательно радовался каждому лишнему часу ожидания. И вот этот день пришел. С тяжелым сердцем Ракитин приближался к рептилоиду на вершине холма.
На совещание в кают-компании Вадим собрал всех командиров экипажей и старпомов. Когда офицеры расселись, Ракитин сообщил им, что рептилоиды решили направить свои корабли к Сахаре. Сразу же поднялся радостный шум. Кто-то захлопал в ладони, а кто-то, вроде Ахмеда Шантэ, шутливо ткнул кулаком в плечо товарища. Но следующее сообщение заставило всех притихнуть.
— Однако кормчий Ншшамбре выдвинул условие — один из наших кораблей должен сопроводить Армаду к Сахаре, — оперся Вадим на край стола.
— Какого черта?! — громко возмутился Стэн Мелоун. — Пускай сами катятся туда, а нас незачем тянуть. Сопровождение и возвращение обратно займет месяцев восемь, не меньше.
— Да и что там творится сейчас? — с сомнением покачал головой Ахмед Шантэ. — Мы же оттуда еле ноги унесли.
В кают-компании повисла тягостная тишина. Вадим присел на край стола:
— Шшарков отсюда надо уводить. Неизвестно, как сложатся у нас с ними отношения в дальнейшем. Если мы сейчас откажемся, они, конечно, и самостоятельно направят по нашей наводке разведывательный корабль, но остальные останутся здесь. И захотят ли они все уйти, даже если отзыв разведчиков будет положительным? Нам всем известно, что их общество неоднородно. Их раздирают противоречия. Бунты и расколы, по словам Хиршша, с недавних пор стали обычным для них делом. И если сначала они начнут драться здесь между собой, то кто знает, не перекинутся ли позже на нас. Поэтому нужны добровольцы для совместного с рептилоидами похода к Сахаре. Я буду первым. Необходимо набрать еще девять человек — это минимальный состав экипажа для «Верхахта».
— Я пойду, командир, — первым откликнулся Ян Фримен. — Я на Альпине двадцать лет просидел и не против еще годик поболтаться в открытом космосе.
— Не торопитесь с решением, — встал Вадим. — Отбытие Армады через двое суток. Есть время подумать.
Элен смотрела на фигуру Вадима, застывшую на вершине холма на фоне заходящего солнца Делии. Оранжево-желтые лучи мягко золотили низкие облака над темнеющими верхушками далекого леса. Пока девушка поднималась на холм, Вадим даже не шелохнулся. Он словно всем свои существом пил, насыщался энергией окружавшего его прекрасного мира. Что она знала о нем? Вот он стоит литой статуей широкоплечего воина, обратившись лицом к затухающему светилу. Вечерний ветер шевелит темные волосы, поблескивает в кобуре «корсар» — сама сила и уверенность. Но только внешне. Внутри он весь соткан из противоречий и сомнений. Исследователь не только миров, окружающих его. Исследователь самого себя. Быть может, за эту жажду познания — болезненную и порой смертельную — она и любит его?
Элен прислонилась к спине Вадима:
— Люблю тебя.
— Путешествие будет опасным, мой друг, — тихо произнес Вадим, не оборачиваясь.
— Мы вернемся.
— Мне будет легче, если ты останешься здесь, Элен, под охраной Ортеги. Тогда меня ничто не сможет остановить.
Элен до боли в пальцах стиснула его плечи:
— Мы будем ждать тебя вместе — я и наш сын. Очень будем ждать. Возвращайся скорее.
Вадим развернулся и обнял девушку:
— Вернусь во что бы то ни стало! Обязательно!
Чужое и одновременно уже такое близкое и родное солнце почти зашло. Лишь все еще продолжали мягко золотиться облака.
Глава 5
Вадим вошел в кают-компанию. Только что сменившийся с вахты Джама уже уселся за шахматную партию с Хиршшем. Тот пощелкивал пастью со множеством мелких треугольных зубов в предвкушении реванша. Джама хитро посмеивался и щелкал в ответ искусственными пальцами. Просто так выиграть у себя он не даст. Невзирая на то что на Делии Хиршш отстрелил малакану руку, Джама на него зла не держал. Более того, за два месяца совместного путешествия они стали, как это ни странно, друзьями. Их часто можно было застать за игрой в шахматы или карты. И Вадим всячески поощрял эту дружбу. Сближение с офицером Армады Шшарка приносило большую пользу. Наблюдая за игрой странных друзей и частенько подсказывая Хиршшу, Ракитин то и дело втягивал того в разговор о состоянии дел на кораблях флота рептилоидов. Благодаря этому Вадим узнал, что, несмотря на то что с появлением конкретной цели в виде Сахары явные волнения и проявления недовольства властью кормчего в многомиллионном корпусе рептилоидов прекратились, многие связывали новую жизнь на далекой планете с молодым лидером Ххарком — командиром эскадры разведывательных кораблей. Старый кормчий имел непосредственное отношение к войне, разрушившей родину рептилоидов, и многие простить ему этого не могли. А те, кто простил, снова стали вспоминать прошлое. Годы странствий в космическом пространстве озлобили соплеменников Ншшамбре.
— Интересно, что шшарки думают о людях? Хотелось бы взглянуть на себя со стороны, — сказал Вадим, глазами показывая Хиршшу, куда следует поставить фигурку коня, чтобы отразить замысловатую атаку Джамы.
— Странные вы, — двинул коня Хиршш, ввергая Джаму в глубокую задумчивость. — Отдаете нам целую планету. Некоторые думают, что это ловушка.
— Ловушка?
— Почему вы отдаете ее и ничего не просите взамен?
— Незачем брать более того, что необходимо.
Хиршш резко отвернулся от доски и, не мигая, уставился на Вадима своими круглыми желтыми глазами шшарка. Помедлив и, наконец, моргнув бледно-розовыми внутренними веками, он сказал:
— Меня постоянно расспрашивают о том, какие вы, что вы говорите, к чему стремитесь. Иногда я боюсь рассказывать.
— Почему? — удивился Вадим.
— На первом приеме у кормчего вы заявили, что являетесь свободными путешественниками.
— Да, так оно и есть. Ну, так что с того?
— Наши традиции против свободомыслия. Каждая мысль, каждое действие шшарка должны подчиняться строгим правилам и регламентам. Я сам расстрелял на Делии двух членов своего экипажа, пожелавших освободиться от правил и жить вне общества Шшарка. Трое оставшихся в живых решили встать на их сторону. И если бы не ваше вмешательство, я, скорее всего, стал бы трупом.
Хиршш хотел сказать что-то еще, но передумал и снова вернулся к шахматной партии.
— Традиции и правила должны быть, Хиршш. Без них нельзя. Но они, по моему мнению, должны быть обоснованны и… — Вадим замялся, стараясь подобрать нужные слова, — должны быть доброжелательны. Нельзя, чтобы они закабаляли, превращали мыслящих существ в забитое послушное стадо. Правила должны защищать, но не угнетать.
— Значит, ваша планета не ловушка? — вдруг спросил Хиршш.
«Черт бы его побрал с такими вопросами», — мысленно чертыхнулся Вадим.
— Она до конца не изучена — это единственный ее недостаток.
— Сможем ли мы ужиться с инсектоидами?
«Чтоб тебя!» — снова подумал Вадим, а вслух сказал:
— Труднее всего ужиться с людьми. Мы любим воевать.