Миша стал расспрашивать, почему она плачет, но Матреша затряслась от рыданий и убежала. Мальчик стал допытываться у мамушки Лукерьи, и та сказала, что Матреша плачет потому, что ей велели выйти замуж за истопника Прохорова, а она не желает выходить за него, потому что ее сватает Илья Сергеев.
Миша вздохнул и сказал, что он понимает: за двоих нельзя выходить. Но что делать, если оба хорошие? Подумав, он все-таки отдал предпочтение Илье Сергееву, он любил его за рисунки.
— Убери таз, чего подметаешь? — сказала няня Лукерья Матреше, и та покорно бросила веник и схватила таз.
Миша стоял посреди комнаты, хмуря брови и строго глядя на Матрешу.
— Кто тебе велел жениться с истопником? — спросил с интересом мальчик.
Матреша вздохнула и выронила таз; вода пролилась на пол, но девушка знаками, не раскрывая рта, показала Мише на соседнюю комнату, где одевалась бабушка.
— Она? — с недоумением переспросил мальчик. — Не может быть! Она добрая.
— Она, она! — с хрипом вырвалось у Матреши.
Миша недолго думая пошел в спальную бабушки.
— С добрым утром, Мишенька! — приветливо сказала Арсеньева. — Ты что это нахохлился, как петушок? На кого сердит?
— Бабушка, отвечай на честное слово: ты велела Моте замуж за Прохорова?
— Кто тебе сказал? Или сама, дура, жаловалась?
— Она не дура, она хорошая, а ты ее обижаешь! Какое тебе дело, кто на ком женится?
— Мишенька, ты еще многого не понимаешь. Я хозяйка, и я должна распоряжаться. Идем завтракать.
— Не хочу завтракать, если ты злая! Сегодня Мотю обижаешь, а завтра меня? Ты обидчица. Папу не любишь, Мотю мучаешь…
— Миша!
— Стыдно так! Вчера еще мне говорила, что в твоей книге написано, что злых людей после смерти будут черти поджаривать на сковородке.
Арсеньева вскрикнула: «Ах!» — и закрыла лицо руками.
— Михель! — воскликнула Христина Осиповна, хватая мальчика за руку и пытаясь его утащить в детскую.
Но Миша упирался, сжал кулаки и выкрикивал, обращаясь к Арсеньевой, гневные слова. Глаза его сверкали, лицо побледнело и исказилось. Арсеньева отняла руки от лица, взглянула на Мишу и испугалась: а вдруг с ним опять случится обморок? К тому же все дворовые девушки застыли, наблюдая эту сцену. И Арсеньева замахала руками и стала звать внука добреньким голосом:
— Молчи, Миша, молчи! Иди сюда, мой маленький!
Но он топал ногами и наступал на бабушку.
Арсеньева вздохнула и сказала, хмурясь:
— Подумаешь, какой у Матрешки защитник нашелся! — Недобрым огнем сверкнули глаза помещицы. Помолчав, она добавила: — Ну ладно, пусть идет за Илью, только через год.
Услышав это решение, Матрена побледнела. Арсеньева же притянула к себе внука и стала ему говорить недовольно:
— Мало тебе моих крепостных? Ты еще и меня своей крепостной сделать желаешь!
Но Миша преданно ласкался к бабушке и говорил ей, что он так и ожидал, что она разрешит Матреше. Впрочем, мальчик целый день удивлялся тому, что Матреша ходила затуманившись, воду из графина проливала, задевала мебель, споткнулась несколько раз на гладком месте и, видно, была чем-то озабочена.
К вечеру Миша забыл о ней, а утром Мотя опять пришла с кувшином, но почему-то голова ее была обвязана платком. Глаза ее опухли от слез, а лицо покрылось красными пятнами; впрочем, она терпеливо выполняла свою работу. Однако вскоре Даша велела ей снять платок с головы. Оказалось, что цирюльник голову Матреши остриг наголо. Матреша сразу стала некрасивая и испуганная и все норовила сидеть в девичьей, но Арсеньева ее все время вызывала и давала ей разные поручения, а потом велела вызвать истопника Прохорова, чтобы проверить, не нужно ли почистить дымовую трубу. Когда он вошел и увидел Матрешу, то задрожал мелкой дрожью, и лицо его исказилось. Стуча зубами, Прохоров бессвязно сказал, что завтра он придет с печником, тотчас же повернулся и ушел в сени и там, как говорят, плакал.
Бабушка делала вид, что ничего не замечает. Услыхав звон колокольчика, она встрепенулась. Оказалось, что приехал братец Афанасий Алексеевич; он привез с собой какую-то молодую девушку. Ласково поддерживая ее под руку, он усадил девушку в кресло и рассказал ее печальную историю.
Проезжая мимо Пачелмы, Афанасий Алексеевич увидел, что эта девушка сидит на обочине дороги и горько рыдает. Он остановил экипаж и подошел к ней.
Девушка оказалась знакомой. Это была взрослая дочка помещицы Давыдовой — Пашенька. Оказывается, мать только что выгнала ее из дому в одном платье и запретила возвращаться.
Произошло это так. Помещица Давыдова избила свою крепостную горничную. От побоев Матрена через неделю умерла. Друзья умершей, брат ее и другие дворовые, возмущенные расправой помещицы, стали шептаться, что надо бы заявить об этом властям. Тогда Давыдова стала их попрекать и избивать, выбирая для истязаний время, когда никого из посторонних в доме не было. Доведенная до отчаяния воплями и стонами, не умолкавшими в доме, дочка помещицы Пашенька не выдержала и бросилась на колени перед матерью, умоляя ее пощадить людей и прекратить расправу. Давыдова в запальчивости поколотила Пашеньку и вытолкнула ее за дверь, коря за непочтительность, проклиная ее и предупреждая, чтобы она не смела возвращаться домой. Пусть издохнет от голода под чужим забором. Потрясенная Пашенька в отчаянии добрела до дороги и, не зная, куда идти, опустилась на землю рыдая. Тут ее и нашел Афанасий Алексеевич. Выслушав эту историю, Арсеньева сказала:
— Пусть Пашенька не печалуется, пусть живет у нас! Не объест нас она, а дело в доме ей всегда найдется — на стол накрыть, в девичьей задать работу, поиграть на фортепьяно, в карты партию поддержать, почитать вслух. Девушка она хорошая, я ей жениха подыщу.
Пашеньке отвели комнату на антресолях. Арсеньева отдала ей несколько своих цветных платьев. Пашенька переделала их на себя, отгладила, понемногу приоделась, повеселела и прижилась. Вскоре она стала носиться по всему дому, исполняя поручения бабушки, которая допускала Пашеньку к своим гостям как девицу дворянского происхождения.
Арсеньева еще в молодости любила давать приют разным сиротам. Пашенька ей понравилась своей безответностью и незлобивостью и поэтому прожила несколько лет в ее доме.
Глава III
Стычки с бабушкой из-за дворовых продолжаются. Постоянные болезни Миши
Сима и Марфуша стали печальные и суровые после смерти матери; они только и мечтали возвратиться домой, чтобы ухаживать за безногим отцом. Пропадет он без женской руки, ох, пропадет! Ни одна старуха в деревне замуж за него не шла — не хотели работать на такого калеку, а дочек его помещица не отпускала: они угождали ей своей хорошей работой.
— Пропадет отец! — причитали девушки.
Марфуша должна была каждый день поливать цветы во всем доме. Цветов было множество, и с ними приходилось возиться много, пересаживать, увядшие букеты выбрасывать, заменять свежими; но у нее, как говорится, была легкая рука — она хорошо за ними ходила, и растения распускались пышным цветом.
Марфуша каждый день, убрав часовню, бегала на деревню и, разумеется, заходила к отцу на часок-другой и ему немного помогала. Арсеньева разрешила девушке кое-что делать для отца, если будет хорошо исполнять свою работу. С утра Марфуша бегала по всему дому, таская ведра с водой и поливая все цветы в зале и гостиной. Как только все шли завтракать, она торопилась в спальную Арсеньевой и там ухаживала за ее цветами, и в комнате Мишеньки, и в гостевой, и в чайной, и на антресолях — словом, по всему дому. После завтрака Марфуша бежала в часовню, там прибирала, после чего быстро шла к отцу и ему торопилась сделать все, что нужно.
Симу же Арсеньева определила ухаживать за собаками, и та водила гулять на цепочке всех бабушкиных шпицев и пуделей. Сима кормила собак, сажала их на тюфячки, когда они беспокоили помещицу, купала их, вышивала им ошейники, затирала их следы на полу в комнатах — словом, хлопотала весь день, тоскуя и убиваясь, что ухаживает за погаными, не любимыми ею тварями, тогда как больной и беспомощный старик отец тоскует в одиночестве.
Еще раньше, когда Сима вернулась с похорон матери, Миша ее сочувственно попросил:
«Расскажи про свою маму!»
Глаза Симы тут же наполнились слезами, которые быстро-быстро полились по ее щекам.
Мальчик спросил, догадываясь:
«Ее тоже посыпали цветами и унесли?»
Сима, заливаясь слезами, ответила:
«Какие там цветы! Отец сам доски сколачивал от сарая, чтобы гроб ей сделать… Денег-то нет! Просил тесу у Абрама Филипповича, а он не дал…»
Миша задумался и отошел, но ничего не сказал Арсеньевой, а когда узнал, что Марфушу назначили ходить в часовню и разрешили помогать отцу, то очень этим заинтересовался. С Марфушей он теперь иногда стал вести разговоры про ее отца и расспрашивал про могилу матери. Марфуша рассказала, что на деревне все любопытствуют, почему на памятнике изображен переломанный якорь, и многие просятся посмотреть, но не всех туда пускают. В порыве откровенности она рассказала, как посетил могилу Юрий Петрович. Все это так взволновало мальчика, что он не утерпел и стал расспрашивать бабушку, а та очень рассердилась и велела выпороть Марфушу за лишние разговоры.
