Макс горько усмехнулся, глядя на свои руки. Поднял голову и натянуто улыбнулся.
– Я вдруг понял, что не хочу славы, мирового призвания и толп фанаток. Я хотел просто петь, потому что мне это нравилось. Нравилось писать песни, но выяснилось, что я совсем не готов делать музыку целью своей жизни. Понимаешь, я пошёл в музыкальную школу, потратил кучу денег на дело, которое оказалось мне не нужно. А теперь я вынужден ехать, чтобы не подвести ребят. Лучше бы я пошёл в армию, – брат упал на спину, раскинув руки.
– Не лучше. Ты окончишь школу, отправишься в турне, а за это время решишь, чем ты хочешь заниматься и как использовать полученные знания. Никто не станет тебя осуждать. Тем более Олег. Уж своего отца ты должен знать: деньги играют для него последнюю роль в жизни, хоть и немаловажную, – усмехнулась и легла рядом. – Главное, ты понял это сейчас, а не под старость. Было бы обидно лет в сорок осознать, что ты не хочешь заниматься музыкой, когда уже успел покорить мир, а жизнь-то почти кончилась. За этот год многое поменяется: взгляды, вкусы, предпочтения… ещё десять раз передумаешь и решишь, что тебе нужно. Просто не спеши и не вгоняй себя в крайности.
Макс приподнялся на локте и заглянул мне в глаза.
– Мелкая?
– Ум?
– Когда ты успела стать такой мудрой?
– Не знаю. Может, за эти два дня, пока ломала голову над тем, что же случилось с весельчаком Градовым? А может, когда падала с балкона?
– Я так скучал по тебе… – неожиданно произнёс Макс, полностью меня обезоружив, и прижал к своей груди. Замешкавшись лишь на секунду, обняла его в ответ, уткнувшись носом в плечо. Рука опустилась мне на голову и принялась гладить. – Я такой идиот! Мне следовало сразу с тобой поговорить. Ты ангел, Камила. Никому не позволяй себя обижать. Даже мне…
– Давай спать? – приподняв голову, спросила я, заливаясь краской.
Брат усмехнулся и поцеловал меня в макушку.
– Давай. Только дай мне две минуты. Я быстро, – он выскочил из комнаты, а я переоделась в пижаму и легла.
Макс вернулся с игрушкой в руках. Это был зелёный крокодил с бантиком на шее.
– Его зовут Зараза. Это тебе, – Макс сел, протянул игрушку, я улыбнулась и взяла своего нового друга.
– Ну, привет, Зараза, – усмехнулась и положила крокодила в изголовье кровати.
– Мир, дружба, жвачка? – спросил Макс, откидывая одеяло.
Я тряслась от радости и предвкушения, что снова окажусь в родных и тёплых объятиях. И пусть мы не можем позволить себе большего, но так просто я его не отпущу.
– Только не отталкивай меня больше, – прошептала и прижалась к Максу, он обнял в ответ.
– Я не отталкивал. Я думал, – улыбаясь, ответил брат и погладил меня по голове, потом по руке, провёл по лицу и поцеловал меня в висок. – Думал, как нам быть… знаешь, я привязался к тебе за эти дни, и просто… я испугался, Камила.
– Чего, Градов? – усмехнулась, чувствуя, как колотится моё сердце.
– Причинить боль нам обоим. – Макс приподнялся и заглянул мне в глаза. – Ты мне нужна. Больше, чем друг, но и больше, чем девушка. Я не могу потерять общение с тобой, не могу разрушить эту связь между нами. Я говорю, как девчонка! Вот отстой, – фыркнул брат, чем рассмешил меня. Я понимаю, о чём он говорит, ведь сама испытываю то же. Странные, противоречивые чувства.
– Давай просто выспимся уже, а завтра погуляем? Ты обещал показать мне город. Или слово Градова уже ничего не стоит?
Макс упал на подушку и усмехнулся.
– Погуляем. В воскресенье концерт, а у нас ещё впереди четыре месяца, и ты всё ещё моя девушка. Забыла?
– Я забыла? – искренне удивилась. – Это ты отлынивал две ночи подряд!
Брат резко перекатился и оказался сверху.
– Я готов компенсировать? – хитро произнёс он и облизнул губы рядом с моим лицом. Чуть не застонала с досады.
– Я думала, мы друзья, – хрипло выдохнула я.
– Так и есть, – так же хрипло подтвердил Макс.
– Мы ведь не станем целоваться?
– Ты сведёшь меня с ума, – парень упёрся в мой лоб своим и вздохнул. Я слышала, как бешено колотится его сердце. Божечки, что же с нами творится?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Спокойной ночи, – меня наградили дежурным поцелуем в лобик и отвернулись.
Выругалась сквозь зубы, проклиная свой болтливый язык, и закрыла глаза, стараясь восстановить дыхание.
Уже засыпая, я почувствовал, как меня обнимают руки брата, а горячие губы целуют волосы. Смогла улыбнуться сквозь сон и прижаться к нему сильнее, обещая во всём разобраться позже.
Максим
Я, кажется, спятил за эти дни окончательно. Иначе как объяснить, что я не сплю и смотрю на сестрёнку голодными глазами. Я трясусь над ней, как Кощей над златом, а мы ведь даже не целовались. Чёрт возьми! Мы даже не целовались...
Меня злит такая зависимость, раздражает слабость, но с другой стороны, я класть хотел на весь мир, лишь бы эта девчонка и дальше сопела и пускала слюни на подушку рядом со мной.
Чего я не ожидал, так этого того, что она придёт ко мне сама. Поймёт. Поддержит. Отпустит… Хотя я сам не хочу себя отпускать, и в её глазах вижу сожаление и грусть. Мы оба влипли, стоит это признать.
Я предполагал, что однажды моё мнение касательно музыки может измениться, чувствовал это. Камила послужила катализатором. Я вдруг осознал, что это поприще шоу-бизнеса столь же ненадёжное, как и деревянная Москва. Может сгореть. Нет, я не собираюсь бросать окончательно, но и делать музыку самоцелью не планирую. Пусть это будет приятная подработка. Камила права: я могу писать песни, стать продюсером, но мне нужна «стабильная профессия» и основной нерушимый доход: как у отца, например. Могу заработать денег в турне и построить свой бизнес, а папа поможет, я уверен, и поддержит меня. С этим как раз проблем никаких. Как быть с Камилой – вот в чём проблема…
Сначала я серьёзно задумался о том, что пора прекращать наши игры, ведь расставание будет тяжелым, но быстро отмёл эту мысль. Для меня проблема переступить черту между дружбой и любовью. Я хочу. Безумно хочу, но есть сдерживающие факторы. Я очень боюсь ошибиться. Опять же турне – это расставание на год. И сам я не уверен, чувствует ли девушка ко мне то же самое. Вроде, пока мы друзья, нет обязательств перед друг другом. Переступим черту, всё изменится. Придётся принимать серьёзные решения и брать на себя ответственность за наши отношения.
Как заставить себя перестать думать хотя бы на эти четыре месяца и просто отдаться чувствам с головой? Меня трясёт при виде девушки и колотит при мысли, что она может начать с кем-то встречаться. Разве этого недостаточно? Но внутренний голос твердит, чтобы я не спешил.
Я прижимаюсь к Камиле теснее, с наслаждением вдыхаю манящий запах тела, осторожно целую шею. Я, как маньяк, выжидаю, пока жертва заснёт, а потом упиваюсь, отпуская свои желания. Дожил. М-дя…
Девушка напрягается под моей рукой, и я замираю. На часах полтретьего ночи, она должна спать. Но Камила уже не спит. Я чувствую жар её тела. Сердце начинает колотиться в груди, отдавая в висках. Минута кажется вечностью, мир словно замер для нас двоих. Я дышу через раз, потому что чувствую, как под моей ладонью нервно вздымается грудь Камилы. Если она сейчас повернётся, всё пропало.
Девушка, словно чувствуя, медленно и очень осторожно поворачивается ко мне лицом: наши взгляды встречаются. И даже в темноте я вижу, как лихорадочно горят глаза моей заразы. Камила сглатывает и облизывает губы. Я задыхаюсь и глубоко выдыхаю через нос.
– Камила… – хрипло умоляю остановиться. Девушка тянет ко мне руки и несмело касается лица, другой рукой трогает мышцы на животе, заставляя тело покрываться мурашками. Она мелко дрожит и закусывает губу.
К чёрту всё! Перехватываю тонкие руки и оказываюсь сверху. Осторожно развожу её ноги и устраиваюсь между них, сильно вдавливая сестрёнку своим телом, чтобы ощутила всё моё желание. Одной рукой удерживаю её руки над головой, свободной глажу бедро, талию, заползаю под кофту, и всё это – не отводя взгляда. Дышим хрипло, в унисон.
