— А как «да»? — Айдар спрашивает, горячая ладонь движется по моему влажному животу. Пальцы ложатся на клитор. Начинают осторожно массировать. Без нажима. Без агрессии.
Это нечестно. Дыхание сбивается. Я еле держусь.
— Не хочу… Сзади… — Выталкиваю из себя двумя порциями. Айдар не прекращает кружить по клитору. Теряюсь в ощущениях. Упираюсь лбом в кафель и кусаю уже свои губы.
Он слишком сильный. Он никогда не даст мне себя победить. Так зачем сопротивляться?
Почти смиряюсь. Почти сдаюсь.
Делаю прогиб в спине, как попросил. Пусть будет сзади. Господи. Плевать.
Но вместо мощного толчка чувствую, что замок из пальцев размыкается. За ним следует разворот. Я бьюсь о влажную стену уже спиной. Расширившимися глазами смотрю в лицо.
Сама не верю. Пугаюсь больше, чем радуюсь.
Бывший муж толкается мне навстречу лицом. Скольжу по вискам и ныряю во влажные волосы.
Он поддевает ногу в бедре, даю поднять. Тянет выше — встаю на носочек. Это ни черта не устойчиво, но я так хотела.
Тугие соски трутся о его твердую грудь. В меня проникает член.
Он идет на компромисс. Аллах, наш личный компромисс.
Айдар начинает двигаться медленно. Мне кажется, что я еще в гостиной потеряла чувствительность, поэтому ощущаю все хуже. Но постепенно эта иллюзия испаряется. Снова остро.
А еще можно. Сейчас почему-то можно всё. Гладить затылок. Вести по ровному ряду зубов кончиком языка. Оттягивать губу и посасывать. Нежно прижиматься к уголкам. Тереться носом о щеку. Спускаться пальцами на плечи, гладить их и царапать. И грудь. Смотреть в глаза. Тонуть в черной-черной зелени.
Только говорить, что я его люблю, нельзя. А любить — снова можно.
Когда нога начинает дрожать, Айдар поднимает меня, оплетаю обеими его торс. Продолжаем навесу. Всего несколько толчков. Дальше — на пьедестале раковины.
Почти сразу понимаю — это не потому, что тяжелая. Он тоже хочет трогать. Ощупывает ягодицы и спину. Считает ребра, сжимает талию. Спускается губами от моего лица на шею. Слушает мои стоны, которые я раньше всегда старалась сдержать.
Мне приятно до поджатых пальчиков, но кажется, что сегодня уже не кончу. Я и не хочу. Мне просто хорошо на грани между грубостью и нежностью. А об оргазме для него — мечтаю.
Щеки опаляет стыд и удовольствие, когда ловлю нас двоих за одним и тем же — мы следим, как соединяются тела. Поднимаем взгляды. Схлестываемся. Тянемся и сплетаемся языками тоже.
Этот секс слишком такой же, каким был в нашем браке. Мне даже кажется, что сейчас выйдем из ванной — а там наш не наш любимый дом.
Внизу живота пляшут языки пламени. Они долго сладко лижут. Потом — остро пекут. Собираются в огненный шар и разлетаются, осыпаясь по телу искрами. Я даже не понимаю, как умудрилась дойти до оргазма и кончить. Просто дыхание сбивается. Зрачки расширены настолько, что плывет изображение.
Член выскальзывает из тела. Презерватив слетает со щелчком. Это не по сценарию. Я пугаюсь. Я еще не готова услышать, как шлепнется, наполненный спермой.
А потом понимаю, что сегодня все иначе. Вообще все.
Айдар тенят мою руку за кисть. Я чувствую себя глиной. Оплетаю пальцами возбужденный до предела член и веду по нему.
Пламя, которое плясало по телу, теперь щекочет щеки и губы. Это потому что Айдар на них смотрит.
— Сильнее, — слушаюсь. Ускоряюсь и сжимаю второй рукой мошонку.
Сперма стреляет мне в живот, пачкает пальцы и грудь. Я отпускаю, немного паникую. В голове — пусто, а надо думать, что дальше. Хочу отдышаться. Пытаюсь отстраниться, но вместо этого Айдар сжимает мой затылок и тянет на себя. Ощутимо бьемся лбами. Грудная клетка бывшего мужа интенсивно движется. Я, во всем ведомая, даже свое дыхание подстраиваю под его.
— Ты едешь к Миллерам? — и сама не знаю, откуда нахожу в себе наглость спросить. Но ответа жду без страха. Вот сейчас — передоз. После него — спокойствие.
Я поклялась себе, что не буду докапываться, куда его приглашали, но узнала случайно. Миллеры обратились ко мне с просьбой подготовить их к важному вечеру. Что-то благотворительное. Для избранных. Я с извинениями отказалась. Это время уже забито. Не уточнила, что Айдаром.
— Еду. — Ответ ожидаемый, но меня обжигает ревностью. Стараюсь погасить.
— Ясно. Тогда я быстро.
Совершаю попытку соскочить с тумбы, уперевшись в каменную грудь. Вместо этого чувствую давление на бедре.
— Про пирог не забудь только. Сафи старалась…
И я тоже.
— Не забуду.
Воздух пахнет пряно. Мне кажется, нам пора двигаться. Но мы…
Синхронизируем дыхания. Айдар сам отталкивается лбом от моего. Мое глупое облегчение длится несколько секунд. Потом я понимаю — и сейчас он меня еще не отпустил. А когда?
— Я уезжаю. — Сердце грохается под умывальник. Не могу вдохнуть. — На три недели. — Смаргиваю невпопад. — Объясни Сафие так, чтобы не думала, что бросил.
— Я бы никогда такого не сказала.
Усмехается, а потом становится предельно серьезным. В глаза диктует:
— Приеду — обсудим все. Решим, как дальше…
— С Сафие?
Мы так и не выключили воду. Слушаю, как течет, и считаю стуки сердца.
— Да. С Сафие. И как с тобой.
Глава 20
Айлин
Не могу сказать, что люблю, когда в нашей с Сафие жизни активность бьет ключом, но как-то так получилось, что такое случается нередко.
Сегодня наш городок отмечает День основания. Мероприятий — куча. Настроение — торжественное. Сафие в составе детского ансамбля участвует в утреннем концерте, который проходит в парке развлечений.
Мы встали заранее, позавтракали, повторили танцевальный номер, я полночи аккуратно выглаживала детские костюмы, которые сама же и отшила. Теперь мы с дочкой делаем красивую прическу, красим губки и выбегаем.
На трамвае было бы быстрее, но с десятью платьями и маленьким ребенком я так не смогу. Поэтому поедем на машине, которую еще нужно будет где-то оставить. Боюсь, места рядом с парком нет с самого утра.
Сафие позевывает, позволяя мне крутить её голову во все стороны, а я стараюсь сделать идеальное плетение, как на увиденной вчера картинке.
Легла я сегодня в три. Встала — в пять. Мне кажется, что волнуюсь сильнее дочери. Но это чуть ли не первый наш такой масштабный концерт. Я очень хочу, чтобы Сафи и ее подружки-очаровашки блистали, как и заслуживают.
Айдара нет рядом с нами уже две недели. Еще одна и он возвращается.
Я бы слукавила, сказав, что это не вызывает во мне никаких чувств. Еще как. Очень смешанные.
Сначала мне было грустно. Потом — тревожно. По многим причинам. Но время от времени сердце просто замирало с мыслями «а вдруг»…
Облегчения, при этом, не было. Или я его не заметила. Больше язык не повернется сказать, что по-прежнему хочу, чтобы он просто исчез. Поздно.
Он нужен Сафи. И мне тоже нужен.
Наша последняя встреча, слова и чувства до сих пор отзываются в грудной клетке трепетом.
Знаю, как хочу «решить со мной».
Чтобы ты меня любил.
И ты полюбишь.
Я сделаю все. И ты полюбишь.
Понятия не имею, откуда во мне эта дерзость и уверенность, но не даю им исчезнуть. Борюсь с сомнениями и страхами.
Я же не совсем дура. Чувствую происходящие с ним изменения. Наказание пошло не по плану. Очень быстро. Почти сразу. Я не хочу поставить его на колени, как он поставил меня. Но привести к выводу: это ни черта нам с ним не надо, очень.
Крайне самоуверенно было бы думать, что он уехал, чтобы остыть. Конечно, нет. Раньше я старалась не теребить рану и не интересоваться тем, что происходит в жизни бывшего мужа. А в первый же день после его отъезда — не сдержалась. Погуглила.
Мурашки бегут от осознания достигнутых им высот. До того, как согласился на работу в прокуратуре, у Айдара была успешная адвокатская практика, это я знаю, но после он не вернулся в адвокатуру, а пошел еще дальше. Теперь он занимается девелопментом, а я, как сумасшедшая, гуглю, что же это такое. Восторгаюсь.
