Она решительно двинулась в темноту, хотя не имела ни малейшего понятия, куда шла. Нужно выбраться к озеру и дому. Она шла все быстрее и быстрее, не разбирая дороги, желая максимально удалиться от этого.
— Озеро в другой стороне, мисс Грейнджер, — она споткнулась о торчащий корень и застыла, услышав его голос за спиной. Он прозвучал среди черных стволов деревьев. Так же, как всегда в ее снах. Когда егерь выходил из ночной темноты, чтобы найти ее и…
Вот и сейчас она широко распахнутыми глазами оторопело смотрела за тем, как он шел к ней. Темный силуэт в неверном свете луны в ночной тьме чащи. Она сама услышала и удивилась тому, как громко могло стучать ее сердце. Стук — шаг, стук — шаг. Егерь подходил все ближе.
А она стояла на месте, не в силах пошевелиться, в ужасе ожидая.
Световой шарик плыл за ним, высоко над головой, освещая стволы деревьев мертвенным сиянием. Он молча подошел к ведьме, которая стояла, как вкопанная, и смотрела на него огромными темными глазами.
Слабый свет упал на его лицо, подчеркивая странную грубую форму, будто высеченную из камня. Со злой усмешкой на губах. С животным взглядом не вполне человеческих глаз.
Кровь стучала в висках. Гермиона старалась унять все свои чувства, но егерь сейчас выглядел ровно так же, как тогда в лесу, в их первую встречу. Ровно так же как в терзающих ее грезах. Несколько долгих минут они стояли и смотрели друг на друга. Его взгляд был насмешливым, ее — отчаянным.
Потом егерь протянул ей руку. Девушка подала свою. Егерь повел ее за собой, а она шла за ним следом почти покорно.
Они пробирались по лесной темноте. Тепло, исходящее от ладони мужчины, было непривычным, будто он был значительно горячее всех, кого ей приходилось трогать. От двусмысленности этого предположения она чуть было не хихикнула, но в последний момент успела сдержаться.
И все же… Это было так похоже на ее сны. С той только разницей, что во сне они вообще не разговаривали, предпочитая другие вещи. Его губы, зубы и руки на ее теле. Страх, похоть и огонь между ними. Она с ужасом воззрилась на его руку, словно это та передавала ей все эти непристойные мысли. Гермиона отскочила от егеря, вырывая свою ладонь. Тот обернулся и посмотрел на нее с усмешкой, но ничего не сказал. Потом пошел дальше.
Грейнджер обняла себя, надеясь, что этот защитный жест сработает. И позволит ей не распускать руки, потому что идиотское Антилюбовное зелье вдруг перестало работать. Возможно, ей прямо сейчас стоило выпить еще одно. Хоть это и противоречило дозировкам. Она может проиграть намного больше, чем дурацкие побочные эффекты от зелья. Стараясь не потерять спину Скабиора из виду, но и держать правильную дистанцию, ведьма пробиралась дальше.
Впереди сквозь черные стволы деревьев белело призраком озеро. Туман застилал его почти до середины, серебрясь в свете луны. Они вышли на берег.
— Хочешь еще здесь посидеть?
— Да, можно, — она кивнула. Несмотря на пережитое десять минут назад раздражение, уходить ей все равно не хотелось. Прогулка под ручку с егерем ее несколько успокоила ее, как бы ни странно это могло звучать. Аппарировать среди ночи в дом родителей она не планировала.
Несмотря на некоторые проблемы, с которыми девушка сейчас надеялась совладать, ночь эта была прекрасна. Пьянящая, рвущая сердце свобода сочилась из каждого дуновения прохладного ветра. Ночной лес пел. Яркая Луна спорила со звездами за главенство на небосводе. Кошмар ее сновидений сидел рядом и разливал скотч по бокалам.
Уйти сейчас и потерять это мгновение? Вся ее сущность взбунтовалась от этой мысли, призывая ее остаться. Мозг устало и скептично заметил, что все это может закончиться очень плохо. Или очень хорошо, в противовес ему шикнуло откуда-то снизу. Герми открыла сумочку и притянула заклинанием кожаную коробочку. Егерь внимательно смотрел за ее действиями.
— Женские зелья, — в ответ на его взгляд пожала она плечами и, откупорив пробирку, выпила содержимое. Она машинально облизала губы, убирая следы черного зелья. Противное ощущение опять возникло во рту, Гермиона схватилась за бокал с виски, чтобы избавиться от него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Скабиор взял у нее из руки пробирку. Он поднес ее к носу и сделал глубокий вдох.
— Спорим, угадаю, что это за зелье, ну или хотя бы его компоненты, — задорно начал он, с удивлением наблюдая за тем, как глаза девушки расширяются. Нет, только не это, он не достоин такого признания! Гермиона поняла, что ей надо вести себя так, будто все в порядке. Вряд ли этот знает, что такое Антилюбовные зелья. Такие забавы больше прерогатива девчонок в пубертате, а не дилеров черного рынка. Она равнодушно мотнула головой, делая маленький глоток скотча.
Мужчина еще раз понюхал пробирку, а потом обвел краешек горлышка пальцем, размазывая по коже черную густую каплю. Быстрым движением языка он слизнул ее с пальца. Гермиону пробрало, она быстро отвернулась, не в силах видеть, как этот делает… так.
— Хм, имбирь.
Гермиона усмехнулась, всем своим видом показывая, что вкус зелья именно такой и говорить об этом — моветон с точки зрения хорошего зельевара.
— За черный цвет и жирноватый, маслянистый вкус на языке отвечает толченый скарабей, — задумчиво проговорил егерь. Про себя она рассудила, что эти два компонента входят в огромное количество зелий, и это еще ни о чем не говорит.
Несколько минут он молчал и только иногда снова вдыхал запах зелья. Грейнджер достала из сумочки тыквенное печенье, присланное заботливой будущей свекровью, и разложила его на наколдованной тарелке, чтобы было чем закусывать виски.
— Ну, два компонента, один из которых — вкус, не очень результат для «Превосходно» за зелья, — противно протянула она, улыбаясь так, как мог улыбнуться он сам.
Скабиор засмеялся.
— А что скажешь про скотч? — он кивнул на ее почти пустой бокал.
Гермиона сделала глоток и откусила кусочек печенья.
— Скотч неплох, — назидательно сказала она.
— Я же говорил, что «Превосходно» получил именно за него, — добродушно оскалился он. А потом добавил, — а не за изготовление ментальных зелий.
Гермиона замерла с поднесенным ко рту печеньем. Он угадал спектр зелья. Егерь внимательно смотрел на нее поверх горлышка фиала. Он чуял, что сегодня утром и днем она реагировала на него иначе, менее… страстно. Там в лаборатории что-то вновь изменилось, и сейчас по запаху и быстрому биению пульса было понятно, что девчонка снова реагировала на него как обычно — текла. Значит, она принимает что-то такое…
— Мирт, — наконец-то сказал он. Гермиона с деланной невозмутимостью кивнула.
— Ладно, три компонента тоже неплохо, я бы так не смогла, — примирительно улыбнулась она, протягивая ему печенье.
Но спесь быстро слетела с нее, когда она встретилась с ним взглядом. В блеклом волшебном свете глаза егеря были почти черными, настолько зрачок сожрал светлую радужку. Он знал. Чертов егерь угадал и теперь только самодовольно скалился, глядя на нее как сочащийся кровью стейк.
— Знаешь, дам тебе совет опытного зельевара. Соцветия мирта нельзя разрезать или толочь. Чтобы зелье работало лучше, его надо бросать туда исключительно целиком, — в конце фразы он ехидно подмигнул ей и отсалютовал бокалом.
Грейнджер посмотрела на него с ненавистью. Какой же все-таки невыносимый! Лесная шпана, как же! В ее влажных снах он хотя бы не говорил ничего, а в реальности этот регулярно выбивает землю у нее из-под ног. Теперь он еще больше будет выкручивать ей руки, будучи уверенным в своей безнаказанности. Память услужливо подкинула картинку из снов, где именно он выкручивал ей руки. Сладкий спазм молнией прошелся по позвоночнику, устремляясь вниз. С Роном она всегда чувствовала некоторое превосходство, которое ей давал острый ум, а с этим она — на равных. Она никогда бы не призналась себе, но ее это раздражало. Гермиона только прикрыла устало глаза, ничего не ответив. Повисла тишина, только пение птиц долетало из лесной чащи.
— Кстати, очень вкусное печенье, сама пекла? — спросил егерь мирно, отправляя себе в рот очередную печенюшку.
