Потом опомнилась.
Какого черта я завелась? У меня дряблая кожа, не считая живота — там она натянута, как на барабане. Волосы секутся, лицо покрыто морщинами. Даже чертовы коленки слабеют. А куда же им деваться? И вдруг меня охватило презрение: я готовлюсь к свиданию, свиданию с Фрэнком Гетчеллом, и я недовольна своей внешностью? Дочки правильно говорят: он похож на гнома. И уж совершенно невероятно, чтобы он наводил порядок и устраивал стрижку на лобке в преддверии нашей встречи.
После разрыва со Скоттом у меня бывали свидания с полными мужчинами старше меня, которых мне пытались сосватать клиенты. Ничего толком не получалось. Мы ужинали, и на этом все. Но мне и в голову не приходило устроить свидание с Фрэнком. Фрэнки… скажем так: люди будут немного ошарашены, представив меня на свидании с Фрэнком Гетчеллом. Я бизнесвумен — действительно самая успешная в городе. А он — городской мусорщик. Ремонтник.
И что? Кто узнает? Когда-то я любила его. Кто теперь поверит?
Фрэнк появился в семь. Чисто выбритый, в накрахмаленной рубашке и, похоже, в новых джинсах. Мое тело за последние годы приобрело такие формы, к которым больше подходят юбки, я редко ношу брюки. И в этот вечер надела обычные черные колготки, юбку и черный свитер. Я не ожидала, что Фрэнки разоденется, но джинсы и хвостик показали мне всю смехотворность самой идеи с ужином. Молли и Бабе устроили шумную встречу Фрэнку. Он нагнулся погладить собак, а когда Бабе попыталась цапнуть его за ладонь, засмеялся и вовремя отдернул руку.
— Осторожнее с ней, — сказала я.
— Не зря же их называют суками, — засмеялся Фрэнк.
«Не оскорбляй моих сук», — подумала я, пытаясь вспомнить, с чего мне в голову пришло пригласить Фрэнка Гетчелла.
Он принес цветы. Похоже, из универмага — букетик очень ярких хризантем и пара подвядших желтых роз с гипсофилами и папоротником. Фрэнк протянул мне цветы, я взяла и поблагодарила. Нужно было заниматься рагу, так что пока я положила букет на полку.
Вино! Я достала бутылку из подвала, когда появился Фрэнки; я отдала ему бутылку и штопор — он открыл вино, пока я мешала рагу. Я уменьшила огонь, достала два бокала из буфета и протянула их Фрэнку, чтобы наполнил.
— Твое здоровье, — сказала я довольно хмуро — никак не могла с собой справиться. Мы чокнулись и сделали по глотку.
— Хороший улов взяли вчера с Мэнни, — сказал Фрэнки.
— Да, — кивнула я. И отпила еще глоток. — Сколько он обычно берет в такой зимний день?
— Не знаю, иногда получается больше тридцати, иногда с дюжину…
Вино было прекрасным.
— Pan здорово пахнет, — сказал Фрэнки.
— Да, конечно, Фрэнки, ты же наверняка голодный. Я только хотела нарезать салат. Бери стул и садись, где нравится.
Фрэнки уже несколько раз бывал у меня дома. Один раз убирал гнездо летучей мыши из трубы, потом приезжал со своей командой на генеральную уборку участка. Они сгребали листья, прочищали канавки, заменяли двойные окна и сетки. Он знал расположение комнат, однако сейчас он был у меня в гостях и осматривался, словно впервые.
— Да, Хильди, повезло тебе с домом. — Фрэнк оперся о стойку, глядя, как я режу салат.
— «Повезло»? Что, по-твоему, я его выиграла в лотерею? — Я рассмеялась и глотнула вина.
— Ты правильно все сделала. Про это я и сказал.
— Ты и сам все неплохо сделал, Фрэнки. Ты знаешь — если продашь вон тот соседний участок, тебе хватит на дом вдвое больше этого.
— Ну да, чтобы какой-нибудь адвокатишка построил у тебя под боком особняк, и ты смотрела на него каждое утро?
Я улыбнулась ему, пусть он только шутил. Было приятно думать, что Фрэнки держится за эту землю из-за меня. Я улыбнулась и допила вино. Фрэнк вновь наполнил бокал.
Салат был готов, рагу тоже. Обернувшись, я увидела завернутый в целлофан букет, который оставила на стойке, и сердце окатило чувство благодарности Фрэнки за такой милый жест. Подумать только — Фрэнки заходит в универмаг и выбирает для меня цветы! Я была замужем за человеком, который пришел бы в ужас от мысли покупать готовый букет в магазине, — и посмотрите, куда меня привело его утонченное чувство стиля. Я осторожно развернула цветы и поставила в свою любимую вазу — зеленую матовую. Расправила цветы и отнесла вазу на кофейный столик в кабинете.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Смотри, как они освещают комнату, — сказала я, и Фрэнки кивнул.
Кухонный стол у меня большой, даже неудобно. И я решила, что мы можем поесть в кабинете, перед камином. Это я правильно решила. В маленькой комнатке мило и темно, а с камином так уютно! Когда потрескивает пламя, вовсе не обязательно разговаривать. Рагу удалось — мясо дошло до нужной нежности. Я хорошо делаю рагу. Теперь готовлю редко, но рагу мне удается. Мы пили вино, болтали о старых друзьях, со смехом вспоминали вечеринки в Вендоверском яхт-клубе. Фрэнк спросил, не знаю ли я, куда делась «Сара Гуд», парусная лодка, которую он мне подарил. Я задумалась. Честно говоря, понятия не имею. Наверное, папа отволок ее на свалку.
Фрэнки перед камином, богатое «пино нуар»… Я потихоньку размягчалась. Ум и сердце, и даже кожа и кости, казалось, сбрасывали напряженность. Так действует на меня вино; и что плохого в том, чтобы раз в день сбросить броню, особенно в теплой компании старого друга? Мы ели, сидя в клубных креслах перед камином, однако потом стало жарко, и мы отсели на диван и даже приоткрыли на время окошко. В хрупком ночном воздухе ощущался аромат сосен и реки, а влажный пар пах снегом. Мы посмотрели на луну в расплывчатом гало и согласились — пойдет снег.
Вино допили, и я спросила Фрэнки, не принести ли еще бутылочку. Он ответил:
— Не знаю, ты будешь?
— Вообще-то я не пью теперь много.
— М-м-м…
— Слушай, Фрэнки, я до сих пор со стыдом вспоминаю тот вечер, когда ты довез меня от Мейми. Больше я так не напивалась.
— Да брось. Тащи еще бутылку, пока меня самого не засмущала.
Я сбежала вниз по лестнице и взяла еще бутылку. Когда я вернулась, то почувствовала… это травка?
Да, Фрэнки запалил косяк. Я не курила травку с самого колледжа. Скотт всегда любил это дело больше меня, но теперь запах вновь превратил меня в подростка. И да, в первый раз я забалдела именно с Фрэнки.
Хильди, ты не против? — спросил Фрэнки, подняв косяк. — Я сначала зажег, а только потом сообразил, что надо спросить.
— Не против, — засмеялась я. — Совсем не против. Просто последний раз учуяла этот запах, когда пришла домой раньше времени, а дочки устроили вечеринку.
Я открыла бутылку и села рядом с Фрэнки, чуть-чуть прижавшись к нему. Он протянул мне косяк. Я затянулась, закашлялась, смеясь над собой, потом поднесла косяк к губам и, затянувшись еще раз, передала Фрэнку.
— Мне хватит, — сказала я, когда он снова протянул мне травку, немного погодя. Я была немного пьяная. Но не слишком. Еще бокал не повредит.
Фрэнки докурил косяк. Я включила стереосистему, поставила диск и начала танцевать по комнате под Вана Моррисона. Фрэнки смеялся.
— Помнишь, как мы раньше танцевали в Вендо-вере? — Я тоже смеялась. — Потанцуй со мной.
Фрэнки только улыбнулся. Его веки чуть прикрылись от тепла и травки, но глаза весело блестели.
— Я никогда не танцевал. А ты, Хильди, давай. Мне всегда нравилось смотреть, как ты танцуешь.
Я взяла со столика полный бокал, сделала глоток, потом начала грациозными кругами двигать им перед собой, восхищенно глядя на него, как на лицо любимого. Я взглянула на Фрэнки и, допив вино залпом, словно виски, подбросила бокал в воздух. Думала, что поймаю его, но бросок не получился; Фрэнки, сделав выпад, перехватил бокал у самой столешницы; и тут я начала танцевать всерьез. Этот компакт-диск — коллекцию времен нашего колледжа — собрал для меня Скотт; теперь вступила Дженис Джоплин. Я вращала бедрами и мотала волосами перед лицом, как Дженис — между прочим, никто не изображает Дженис лучше меня. Я всегда ее обожала. Я положила ладони Фрэнку на колени и пропела начальные слова, тихо и ласково — спрашивая, заставляла ли я его чувствовать, что он единственный. Фрэнк обнял меня за талию, но я вывернулась.
