подается вперед, чтобы мне было удобнее ее гладить.
– Идеальных людей не бывает, – замечаю я, разглядывая ее.
– Хочешь сказать, мне стоит ждать от тебя подвоха? – Лера подозрительно щурит глаза, но уголки ее губ подрагивают от едва сдерживаемой улыбки.
– Хочу сказать, что у всех нас есть темные стороны, но это не значит, что мы плохие люди.
Лера задумчиво прикусывает губу, потом, словно подумав и согласившись с моим утверждением, робко улыбается:
– Кирилл Гордеев – философ. Кто бы мог подумать.
На это мне возразить нечего. Этим летом я совершенно другой человек. Может быть, другим меня сделала встреча с конкретно этой девушкой, может быть, просто пришло время перемен.
Не дождавшись от меня ответа, Лера продолжает пробовать блюда, которые я заказал с доставкой из ресторана, а я любуюсь ею, не в силах отказать себе в этом удовольствии.
Рассыпанные по плечам волосы, моя рубашка на голое тело, румянец на щеках, свидетельствующий о недавнем сексе, глаза, в которых отражается луна, и отменный аппетит. Вряд ли я когда-либо встречал девушку, которая бы могла превратить простой прием пищи в чувственное зрелище. Подозреваю, так может только Лера. Или это я чересчур восприимчив к ней, что даже обыденные вещи воспринимаю как нечто особенное. Впрочем, в этой девушке нет ни капли обыденного.
– Расскажи мне, как ты живешь в Москве, – спрашивает она, отправляя в рот жареную креветку.
– Живу. – Я пожимаю плечами, думая о том, какой скучной могла бы показаться ей моя жизнь. – Я учусь на очном, но сейчас проще договариваться с преподавателями, если я пропускаю занятия. А я пропускаю. Работаю в банке на выдаче кредитов. По вечерам занимаюсь трейдингом.
– Что-то особого энтузиазма в голосе я не слышу, – замечает она серьезно.
– Это потому, что его нет. Работать в банке – это самое скучное занятие на свете. Но пока приходится.
– А если бы ты мог не работать, что бы ты делал?
– Мне нравится трейдить. В этом есть драйв. Сейчас я тренируюсь на небольших объемах, чтобы понять принципы теханализа на практике. Возможно, скоро смогу сделать трейдинг основным источником заработка.
– Я в этом ничего не понимаю.
– Это не так уж и сложно. Просто нужно трезво оценивать ситуацию на рынке, иначе можно слить весь депозит.
– У тебя такое бывало?
– К сожалению, – признаюсь я, вспоминая серию провальных сделок, из-за которых мой депозит с восьмидесяти тысяч уменьшился до двадцати восьми. – Именно поэтому я пока торгую небольшими объемами и не лезу в кредиты. А ты чем занимаешься?
– Я учусь на педагогическом, знаешь? – говорит она. – Не самая модная профессия, но мне нравится.
– Будешь учителем?
– Я не строю планы так далеко, – с внезапной грустью в голосе говорит она. – Видно будет.
– Почему же? – Мне кажется, в ДНК девушек с рождения заложена тяга к планированию, поэтому заявление Леры меня удивляет.
– Потому что жизнь непредсказуема. И если ничего не планируешь, то и разочаровываться не приходится.
– Немного пессимистично звучит, не думаешь?
– Нет. Думаю, что это помогает мне относиться к жизни проще. – Она откладывает вилку в сторону и берет в руки бокал с вином.
– Почему ты раньше никогда не приезжала в «Синичку»? – задаю вопрос, который меня давно интересует. – Здесь твой дядя, твоя будущая профессия связана с детьми – лагерь просто создан для тебя.
– Я приезжала сюда несколько раз осенью, когда смены заканчивались. Летом не удавалось вырваться. – Облизав губы, она делает маленький глоток вина и ставит бокал на место.
– Так занята?
– После того как я переехала к отцу, летом я навещала маму в деревне под Екатеринбургом, – поясняет Лера спокойно. – А два года назад папа заболел. Нужно было быть с ним.
– Как он сейчас?
– Он умер в прошлом году, – отвечает Лера сдержанно, но ее голос предательски срывается.
Я застываю. Ощущение, словно меня с силой ударили под ребра и теперь мне сложно вздохнуть. Поразительно, сколько всего нас связывает. Даже такие печальные события в жизни перекликаются и будто делают нас ближе.
– Мне жаль. В прошлом году я тоже потерял отца.
– Я знаю, – говорит она с искренним сожалением. – Матвей говорил мне.
– Правда? И что же еще говорил тебе Матвей? – спрашиваю я, не в силах сдержать рвущиеся наружу ноты ревности.
Лера пожимает плечами:
– Он просто старался подбодрить меня после того, как мы с тобой в очередной раз поссорились. Говорил, что у тебя был сложный год, чтобы я не принимала все на свой счет. – Она усмехается. – Но я-то лучше знала, что именно на мой счет мне и стоит все принимать.
– Я уже извинился за это, – напоминаю я. – Не пойму, когда Матвей успел в проповедники записаться.
– Он просто хороший товарищ.
– Для тебя?
– Для тебя, конечно, – удивленно отвечает Лера. – Я тут при чем? Мы с ним две недели как знакомы.
– И все же о тебе он знает куда больше, чем я, – замечаю ревниво.
– Ну, во-первых, уже нет, – говорит Лера смущенно. – Во-вторых, у тебя есть еще целая смена, чтобы узнать меня лучше.
– Ты не останешься до конца лета? – уточняю хмуро, испытывая дискомфорт от этой новости.
– До конца не останусь, – подтверждает она. – Я изначально приезжала на эту смену и часть следующей.
– Почему?
– Потому что у меня есть другие обязательства.
– Это связано с тем парнем? Ромой? – Поганое предчувствие заставляет меня задать этот вопрос.
– В том числе.
Ее односложные ответы начинают меня нервировать. При мысли, что лето с Лерой закончится быстрее, чем я себе нафантазировал, на меня накатывает нечто похожее на панику. Что будет потом, когда она уедет? Хватит ли мне сил ее отпустить? Никто не говорил, что летние романы заканчиваются чем-то серьезным. Мне ли не знать – у меня перед глазами есть пример Матвея, который каждое лето встречается с новой девушкой, а потом они расходятся как в море корабли.
– А что дальше? – все же спрашиваю я.
– Что именно? – На красивом лице написана растерянность.
– Ты и я.
– У нас есть как минимум пять недель, – отвечает она с улыбкой, которой я не позволяю провести себя. Ей тоже грустно.
Я протягиваю ей ладонь и, когда она ее принимает, тяну на себя, вынуждая Леру подняться со своего места.
– Что ты задумал?
– Иди сюда, – говорю я, усаживая девушку на свои колени.
Уткнувшись лбом в ее грудь, прикрытую моей рубашкой, я закрываю глаза, жадно вдыхая одной ей присущий запах, к которому на этот раз примешивается аромат моего одеколона. Она запускает пальцы в мои волосы, неспешно поглаживая меня по голове.
Я не могу ей этого объяснить, и, наверное, это все ужасно глупо,
