Двое охранников взялись на оружие, но один за другим рухнули на пол — один с кинжалом в груди, другой с пулей во лбу.
Девочки завизжали и поспешили укрыться за спинками диванов.
Маг дёрнулся, схватившись за подвеску-октаэдр, так и не решив, стоит ли сотворить какое-то заклинание. На лице его застыл страх. В первый раз я видела, чтобы маги боялись. Те, что встречались на моём жизненном пути, были такими спокойными, самоуверенными.
— По какому праву… — гневно начала Трувель, но осеклась, пискнула и спряталась за конторкой. И уже оттуда выкрикнула: — У меня связи! Я была любовницей самого конюшего Его величества. Он не позволит так обращаться с честной женщиной!
— Честной женщиной? Я вижу здесь только шлюх, — раздался гневный голос хозяина и его хладнокровный приказ: — Всех связать и собрать вместе. Девиц — проветриться в тюрьму, а с их ухажёрами мы поговорим.
— Моему норну не понравились мои девочки? — увидев, кто перед ней, Трувель сменила тон.
Осторожно выйдя из-за конторки, она покосилась на наполнивших помещение солдат и с мольбой взглянула на мага. Но тот предпочитал заботиться исключительно о собственной шкуре: попытался сбежать через какой-то зыбкий сгусток пространства. Не успел: хозяин хладнокровно застрелил его. Практически не целясь, быстрым, отточенным движением. Как и полагается Наезднику.
Я и не знала, что мага убить так просто, думала, они заговорённые. Или к Трувель просто не хватило денег на нормального волшебника.
Вызванное заклинанием мага пространство потухло, растворившись в воздухе, а сам он, словно набитая песком кукла, грузно плюхнулся на пол, широко раскинув руки.
Кровь, залившая лицо и волосы, каплями стекала на дешёвый ковёр, образовав на нём густую тёмно-вишнёвую лужицу. Пуля раздробила кость, и теперь сквозь ошмётки кожи виднелось что-то серое, мерзкое…
Скривившись, давя рвотные позывы, я уткнулась головой в колени, чтобы не видеть трупа, распростёршегося у моих ног. Больше всего я боялась, что кровь дотечёт и до меня. Её солоноватый запах, казалось, полностью вытеснил благовония.
Трувель закричала и почему-то резко осеклась на высокой ноте. Подняв глаза, я увидела, что рядом с ней стоит солдат и держит хозяйку заведения за шкирку. На щеке пунцовеет синяк.
— Итак, это ты посмела украсть мою торху?
Хозяин подошёл ближе, поигрывая прикладом ружья. Раз — и он обрушился на голову женщины. Выступили капли крови, частично смыв пудру с её лица.
— Смилостивитесь, мой норн, я не знала! Я не украла эту девушку, а купила!
— Значит, ты даже знаешь, какую. А ведь я не показывал тебе на неё.
Ещё один удар, на этот раз рукой. Резкое движение — и женщина уже валяется на полу и стонет.
— Кто её продал, мразь? — хозяин склонился над ней и встряхнул. — У тебя всего одна попытка, чтобы сохранить свою никчёмную жизнь и своё заведение. Ну!
— Один норн, я не знаю его имени. Клянусь Вам! — Трувель встала на колени и молитвенно простёрла к нему руки. — Я деньги верну, даже доплачу, мой норн, только не убивайте!
— Шлюху хотела сделать из неё, крыса! Дешёвую шлюху из благопристойной торхи!
Хозяин пнул её ногой и отошёл на несколько шагов, наблюдая, как солдаты выталкивают в гостиную полуодетых мужчин и девушек лёгкого поведения. Последних, в том числе и тех, кто прятался за диванами, скрутили и вытолкали на улицу.
Мужчин же выстроили вдоль зеркальной стены под прицелами ружей и арбалетов.
— Зелёноглазка, — хозяин впервые за время разговора обратился ко мне, — кто-нибудь из них к тебе прикасался? Или, может, среди них есть тот, кто причастен к твоему похищению?
Я перехватила испуганный взгляд клиента Дары. Ну да, он меня трогал. Но если я скажу норну, он его убьёт.
— Зеленоглазка, правду, — голос у хозяина был очень нехороший.
Я упорно молчала, не желая стать невольной убийцей незнакомого человека. Но он выдал себя сам, своими взглядами, которые перехватил хозяин.
Нет, норн не застрелил его, подошёл, приставил нож к горлу и заставил признаться во всех грехах. Очевидно, щипок не показался ему большой провинностью, потому что хозяин ограничился единичным ударом в живот, от которого у бедняги перехватило дыхание.
Воспользовавшись тем, что норн отвлёкся, Трувель попыталась бежать через 'чёрный ход'. Но солдаты схватили её и швырнули под ноги хозяину.
— Итак, кто её продал? — он взвёл курок, приставив дулу ко лбу белой, как простыня, Трувель.
— Норн. С чёрно-палевыми волосами. Он пришёл, предложил хорошую девочку… У нас пристойное заведение, именитые клиенты есть.
— Без тебя оно станет ещё более пристойным.
Хозяин без всякого сожаления всадил в неё пулю и брезгливо смахнул носовым платком брызги крови с одежды. Переступил через труп и равнодушно велел записать имена выстроившихся в шеренгу посетителей публичного дома. Те с облегчением вздохнули. Получив разрешение одеться, они по очереди подходили к конторке, оставляли свою фамилию и под конвоем солдата поднимались наверх, чтобы привести себя в порядок и пулей слететь вниз по лестнице, дав себе зарок никогда больше не бывать в этом квартале.
Хозяин некоторое время молча наблюдал за ними, а потом подошёл ко мне.
Я непроизвольно вжалась в спинку дивана, готовясь к побоям. Взгляд сам собой сосредоточился на окровавленном прикладе ружья. Сейчас меня тоже ждёт знакомство с этим оружием…
— Зелёноглазка, посмотри на меня.
Он протянул руку, я рефлекторно закрыла ладонью лицо, казалось, став единым целым с диваном. Жаль, бежать больше некуда.
Положив ружьё, хозяин сел, отпихнув труп мага, и притянул меня к себе.
— Тише, успокойся, всё позади.
Аккуратно усадив меня на колени, он обнял меня, свободной рукой гладя по волосам. Пытался меня успокоить и добился успеха: я перестала дрожать.
— Ты того норна видела?
Я кивнула.
Честно, я не хотела утыкаться ему в плечо, но так вышло. Хозяин спас меня и сейчас расспрашивал таким мягким тихим голосом.
Он перехватил меня удобнее, прижимая к себе, и поцеловал в темечко.
— Ты его знаешь? — хозяин приподнял мой подбородок, чтобы видеть глаза. — Не бойся, скажи. Тебе абсолютно ничего не грозит.
Но как я могла сказать ему, что в публичный дом меня продал его друг? Он ведь решит, что я его оговариваю. Что стоит слово торхи? Да, хозяин меня по-своему любит, но как вещь. Друг для него, безусловно, дороже.
Я вздохнула и помотала головой.
— Хорошо, опиши мне его.
— Там было темно, хозяин, я слышала только голос.
— Лей, почему ты снова начала дрожать?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
