Веселье будет продолжаться с десяти до утра. В одиннадцать Блэрт выпустит всех и закроет барак. Расходитесь группами по два — три человека и различными путями направляйтесь к Лысой горке. Туда Огл с теми, кого он отберет, пригонит шлюпки фрегата, гичку и вельбот рыбаков. На месте я раздам оружие, и к двум часам ночи мы должны быть у цели.
Последний срок для опоздавших — час ночи, тех, кто заблудится или струсит, ждать не будем. Подробности на месте!
Тот день начался, как и заведено, с праздничной суеты.
С самого утра в доме губернатора царило необычайное оживление, чаще обычного звучала брань и свистела плеть. Стейз хотел блеснуть всем своим великолепием и не жалел сил и глотки для исполнения задуманного. Надсмотрщики, как угорелые, носились по двору, рабы и слуги передвигались с немыслимой скоростью, боясь хоть взглядом вызвать недовольство хозяина. Для более успешного ведения дел губернатор распорядился снять с других работ в помощь два десятка рабов.
Так Кинг Сэлвор вновь очутился там, где с него чуть было не содрали шкуру. По старой матросской привычке, он широко расставил ноги, возвышаясь над толстым пнем.
В мозолистых руках ирландец держал топор, а за спиной возвышалась горка свежеспиленного леса. То и дело он ставил на пень полено и обеими руками поднимал в воздухе тяжелое орудие труда. Сверкнув лезвием, топор летел вниз и располовиненное полено валилось на землю, увеличивая и без того немалую груду колотого дерева.
Недалеко от Кинга стояла Джозиана. Улучив момент, она сумела вырваться из круговорота праздничных хлопот и теперь стояла в стороне, наблюдая за игрой мышц на загорелом теле ирландца. С того дня, когда девушка спасла ему жизнь, между ними окончательно определились самые теплые отношения. Англичанку неодолимо тянуло к меченому ирландцу, это был уже не просто интерес, а нечто большее, но что именно, Джозиана не могла сказать.
Очередное полено оказалось кривым, и топор, скользнув, воткнулся в землю, отбив щепу у пня. Кинг, не сохранив равновесия, сам полетел на землю, но успел упереться руками. Чертыхнувшись, он с чувством легкой досады поднялся, а Джозиана звонко рассмеялась, но ее улыбка и смех всегда были милы сердцу и душе Сэлвора.
— Да, — сказал Кинг, смущенно улыбаясь, — всегда хотел летать, но никогда не думал, что приземляться так неприятно.
Джозиана молча наблюдала за тем, как Кинг ставит очередное полено, и вдруг спросила:
— Скажите, Сэлвор, вы верите снам?
Кинг усмехнулся.
— В этом вопросе я придерживаюсь золотого правила.
— Какого?
— Не верь снам — сны обман.
Джозиана ничего не сказала, лишь опустила глаза, и на ее лице отразилась задумчивость.
Молчал и Кинг, опустив топор, он смотрел на девушку.
Боже, как она хороша!
Десятки раз Кинг Сэлвор задавал себе один и тот же вопрос и не мог найти на него ответ. Что же влекло его к этой нежной и ласковой, и в то же время гордой и смелой девушке? Очевидно, что помимо добродетельного сердца и эффектной внешности у Джозианы Стейз имелись и другие качества, которые привлекали ирландца и заставляли его искать новых встреч с дочерью губернатора. Кинг не находил объяснение этому феномену, но всегда, когда выпадала возможность, любовался этими милыми и прекрасными чертами, из которых был создан облик Джозианы Стейз, с какой-то затаенной тоской и грустью.
— А я верю, — неожиданно произнесла англичанка. — Сегодня мне приснилась птица, разбившая прутья клетки и улетевшая в море. Говорят, что это к разлуке.
— Но ведь птицы возвращаются к земле, — возразил Кинг.
— Это была чайка, — вздохнула Джозиана. — Я никак не могу избавиться от мысли, что мы с вами расстанемся.
Сэлвор вздрогнул. Неужели Джозиана знает о том, что произойдет этой ночью? Вряд ли. Что делать молодой девушке под окнами невольничьих бараков? Да и не в характере англичанки намекать и недоговаривать, с ним она предпочитала прямой разговор.
— Скажите, Джозиана, — медленно и немного неуверенно сказал Сэлвор, — вам хочется, чтобы я покинул остров? Вы понимаете, каким способом?
Джозиана посмотрела на Кинга нежными и грустными глазами. Им было хорошо вместе, но неизбежность судьбы раба накладывала отпечаток на отношения этих людей.
— Я понимаю вас, но… лучше не спрашивать это.
— Простите, леди!
Кинг поднял упавшее полено и разделался с ним несколькими ударами. Затем он поставил другой чурбан, взмахнул топором и располовинил полено. Вонзив топор в пень, он подошел к куртке, висевшей на шесте, и вынул из ее кармана предмет, блестевший на солнце полированной поверхностью. Подойдя к Джозиане, он протянул ей руку.
— Повороты в жизни так круты и неожиданны, что не знаешь, когда и что ждет нас, поэтому прошу вас принять этот маленький сувенир. Если нам суждено расстаться, пусть он напоминает вам, что в вашей жизни был такой человек — Кинг Сэлвор. Вспоминайте его хоть иногда.
На ладони ирландца лежала черная перламутровая раковина, отливающая синевой и отражающая мягкий свет.
Джозиана взяла раковину тонкими пальцами, с любопытством разглядывая подарок, провела рукой по отполированной волнами поверхности.
— Я подобрал ее на берегу, там, где мы встретились впервые.
— Это когда вы были готовы убить меня?
— Был грех, не стану отрицать, надеюсь, вы теперь не в обиде на меня?
— Аминь!
Джозиана и Кинг весело рассмеялись, вспомнив тот день, когда на берегу теплого моря они встретили друг друга. Тогда они и не подозревали, сколько горя и радости им принесет эта встреча.
— Госпожа Стейз! — У поленницы, опираясь о дрова, стояла Элин. — Вас срочно ищет ваш отец, он очень сердится.
Джозиана вздохнула:
— Сейчас вновь пойдут упреки: почему не одета, не причесана…
Кинг улыбнулся и соединил пальцы рук на затылке.
— По-моему, вам и так очень идет.
Джозиана рассмеялась:
— О, Сэлвор, если бы все думали, так, я бы не знала забот!
И, попрощавшись, англичанка направилась к дому.
Элин проводила дочь губернатора взглядом, исполненным скрытой враждебности, подошла к Кингу, ставившему на пень новое полено, и ехидно спросила:
— Что ты подарил этой твари, влюбленный рыцарь?
— А тебе завидно? — в ответ спросил Кинг, обрушивая на чурбан тяжелый удар.
— Понимаю, — тем же тоном сказала Элин. — Страстная любовь — раб и госпожа. Ах, как это романтично!
— А ты ревнуешь? — усмехнулся Сэлвор. — Что же ты молчала? Впрочем, и сейчас не поздно передумать. — Мужчина попытался обнять девушку за талию, но она грубо оттолкнула его руку.
