Две маленькие армии встретились за день до назначенного срока. Огромное, не менее тысячи человек, войско под предводительством де Кастельмора разбило свой лагерь у самого берега реки. Норманн вместе с пехотой добрались на дромонах, кавалерия пришла своим ходом. Под стенами монастыря стоял еще один лагерь с любопытствующими дворянами. Корабелы только приступили к установке шатра, когда от зрителей прибыла делегация сочувствующих во главе с капитаном де Пейре.
– Господин герцог, общество всецело на вашей стороне, поэтому мы призываем не ввязываться в самоубийственную драку.
– Спасибо за поддержку, господин де Пейре, но я полагаю выиграть завтра эту маленькую баталию.
– Выиграть? Это невозможно! Я восхищен вашим мастерством, как и умением ваших товарищей. Но здесь сразятся обычные воины.
– Можете быть уверены, мы победим, и достаточно быстро.
– Как вы собираетесь разбить противника? Против вас три сотни лучников и пращников, полтысячи пехоты и две сотни кавалерии!
– Я с вами согласен, по моим оценкам, в лагере врага именно столько воинов.
– И вы говорите об этом совершенно спокойно! У вас нет и сотни кавалеристов! А лучников с пехотой не наберется и пяти сотен.
– Тем не менее смею вас уверить в предстоящем разгроме врага.
– Вы питаете какие-то надежды на пригнанные корабли?
– На них удобно увозить пленных и трофеи.
– Шутите? Чувство юмора помогает сохранить хладнокровие. Плечом к плечу с вами будут сражаться лучшие воины Гаскони. Я поименно знаю каждого из них…
Капитан де Пейре хотел сказать что-то еще, но, тяжело вздохнув, обнял Норманна и вместе с делегацией вернулся к монастырю.
– Уговаривали уйти? – тихо спросил подошедший Речан. – Я бы на их месте уволок тебя силой.
– Пора ужинать, солнце уже коснулось земли.
Утро началось с молитв. После завтрака первым делом убрали шатры и занесли на палубу дромона. Два других корабля стояли у противоположного берега ближе к врагу. Затем начали неспешное построение, причем противоборствующие стороны встали практически симметрично. Один фланг в нескольких метрах от берега, позади другого фланга собралась конница, чуть впереди установили щиты, за которыми укрылись лучники и пращники. На этот раз Норманн облачился в черный доспех собственного изготовления. Трехслойная кираса, черная от «цементирования» внешняя сторона с латунной медвежьей мордой на груди, вываренная моржовая кожа и снова слегка закаленная сталь. Все остальное, включая шлем, из однослойного «цементированного железа». Варуч помог застегнуть портупею с двумя мечами и подал персидский щит лучника. Взяв в правую руку гигантский летающий топор, Норманн вышел вперед и встал несколько в стороне от шеренги лучников. Труба пропела «на флаг», и гордый от оказанного доверия шевалье воткнул в приготовленную лунку древко с черно-желто-белым полотнищем. С противоположной стороны откликнулся рог, и все увидели сине-зеленый флаг с тремя серебряными лучами, выходящими из верхнего угла. Тотчас от внушительного кавалерийского отряда легкой рысцой выехал граф де Кастельмор.
– Вы предусмотрительно привели с собой корабли, – язвительно начал граф, – надеетесь в последний момент от меня сбежать?
– Вы судите о людях по своей собственной трусости, – презрительно ответил Норманн.
– Что же делают морские корабли в нашей маленькой речушке?
– У меня не хватит охраны для такого количества пленных. А так сразу на корабли и в Бильбао, там за рабов хорошо платят.
Граф де Кастельмор дернулся, словно получил пощечину, затем что-то выкрикнул на гасконском наречии и галопом рванул обратно.
Норманн поднял руку, труба тут же пропела «слушай все». Медленно потянулись секунды, наконец граф де Кастельмор вернулся к своим рыцарям, отрывистый рев рога заглушил слова приказа. С обеих сторон практически одновременно полетели стрелы и камни. Перестрелка лучников и пращников всегда непродолжительна. Это на крепостную стену регулярно подносят боезапас, в поле колчаны и сумки пустеют за треть часа. Как и ожидалось, дождь стрел и камней в первую очередь обрушился на Норманна. В первый момент он глухо прикрылся щитом и топором, но попадания оказались не столь уж и частыми. К тому же непрерывное смещение то вправо, то влево мешало лучникам взять точный прицел. Вскоре он немного осмелел, слегка приоткрылся, даже сумел парировать топором несколько стрел. Болезненный удар в кисть руки заставил снова прикрыться, на латной перчатке появилась глубокая вмятина.
Но вот на поле боя послышался новый звук, Норманн выглянул, желая увидеть результат работы аркбаллист. Впечатлило! Пущенная во фланг кованая стрела за раз смела почти дюжину лучников. Каменное ядро со второго дромона разнесло щит в щепки и пробило в рядах противника настоящую просеку. Вот что такое выстрел через неширокую речушку, где расстояние до цели не превышает тридцати метров! Удар корабельного оружия мгновенно отразился на точности вражеских лучников и пращников. Теперь они вели неприцельный огонь, явно желая побыстрее избавиться от боезапаса. Некоторые умудрялись заложить по две стрелы или по два камня, только бы быстрее сбежать и укрыться за спинами других. Расчеты аркбаллист вошли в ритм, гулкий удар упругих пружин через мгновение сопровождался жалобным воем раненых. Почти сразу раздавались веселый голос трещотки и напряженный звон тугой цепи.
Еще немного, и войско де Кастельмора в панике разбежится. Граф и сам это прекрасно понимал, его рассерженный крик перекрыл все прочие звуки, лучники с пращниками отступили, а ощетинившаяся пиками пехота пошла вперед. В ответ за спиной Норманна снова пропела труба, из дромона выпрыгнули лучники Нила и рассыпались цепью. Вот они, рядом, только пехоте их не достать, смертельные стрелы летят с другого берега реки. Вскоре сбивчивый шаг копейщиков перешел в бег, причем по диагонали от реки. Попробуй идти в атаку, когда лучники бьют практически в упор, причем и спереди, и сбоку. Если господа рыцари до этого смотрели на своих вассалов с насмешливым пренебрежением, то первые удары аркбаллист заставили их ощутить опасность собственной шкурой. Вскоре жалобные причитания рыцарей зазвучали громче лошадиного ржания. Оно и верно, для большинства шевалье рыцарский конь являлся единственным финансовым достоянием.
Вынужденный приказ отправил кавалерию в преждевременную атаку, всадники помчались по широкой дуге с явным намерением нанести удар в неприкрытый фланг. Он действительно казался совершенно незащищенным, ибо Генрих отвел конницу к самому берегу реки. Тем временем стараниями сержантов и лейтенантов вражеская пехота сумела организоваться. В первую линию и во фланг вышли мечники, которые хоть как-то могли прикрыться щитами. Вместе с тем вооруженных крестьян загнали в середину, а копейщики двинулись в последней шеренге. Более или менее организованный строй просуществовал совсем недолго. С началом кавалерийской атаки аркбаллисты снова ударили по пехоте, которая дрогнула, после пятого ядра рассыпалась и рванула прочь. Генрих задорно крикнул: «En attaque!» – в атаку! – и земля содрогнулась от топота конских копыт. Вражеская пехота была еще слишком многочисленна, граф де Кастельмор мог их остановить и организовать оборону. Лошадки легко собьют и затопчут убегающего человека, это знает каждый крестьянин. Заслышав за спиной топот копыт, разбегающаяся пехота добавила прыти. Только копейщики с мечниками попытались организовать некие заслоны для спасения собственной жизни. Впрочем, они простояли недолго, лучники Нила быстро сориентировались, смертоносные стрелы заставили врага спасаться бегством.
Рыцари продолжили заход для фланговой атаки. По всей видимости, они надеялись одним ударом смести жалкую горсточку пехоты, а потом разбить малочисленную кавалерию. Впрочем, для страховки от отряда отделилась небольшая группа воинов и вернулась для защиты графа де Кастельмора и его приближенных. Земля ощутимо вибрировала под копытами двух сотен тяжелых коней, вид надвигающейся лавины заставлял сжиматься сердце. Норманн нервно оглянулся на бледных пехотинцев, те продолжали стоять, еще веря в своего командира. Пора!
– Перестроиться в каре! Лучники в середину! Встать плотнее! Прижаться к плечу товарища! Первая и вторая шеренги – на колено!
Корабелы Речана выполнили команду практически безукоризненно, остальные нервно засуетились. Честь и хвала командирам, которые окриками, матюгами и пинками ускорили процесс перегруппировки. Перед надвигающейся лавиной вырос маленький островок ощетинившихся копьями людей, заставивший рыцарских коней сбиться с шага. Тем не менее лава продолжала надвигаться и обтекать неприступное каре, Норманн метнул свой летающий топор и встал в строй, выставив меч вместо копья. Прошло несколько минут напряженного ожидания, рыцарские кони отказывались штурмовать препятствие, а всадники не могли придумать новый маневр.
