Но бывают и другие виды безумия у стариков, когда симптомы болезни в точности совпадают с признаками той или иной формы шизофрении или всех ее форм, взятых вместе, что встречается часто у молодых людей.
Когда Джек не может уснуть, он уж больше не хватается за барбитураты.
- Я просто сажусь работать, - говорит он. - Работа - это мой конек. Так как я всю ночь мотаюсь взад и вперед, то не могу спать в одной комнате с Мэри.
Ночь за ночью он просыпается после трех-четырехчасового сна и в тиши ночной набрасывает черновики научных статей своим наклонным, разборчивым и неуклюжим почерком. Или же рисует шестиугольники и пятиугольники химических формул несуществующих органических соединений, не ясных никому, кроме Фергюсона.
- Потом я начинаю чувствовать утомление и иду спать, - говорит Джек.
- И вот - может быть, в одну из этих бессонных ночей - Джек нашел способ, как помочь бедным сумасшедшим старикам. Это не новое лекарство. Это только то, что он называет «общим целебным фактором». И вовсе не старческий склероз мозга он должен лечить. Для этой болезни пока не существует лечения. И не симптомы болезни - спутанность сознания, потеря ориентировки, забывчивость - должен он взять под обстрел. Нет...
Джек проделывает полный круг в обратном направлении - к лоботомическому периоду в Логэнспорте и серпазил-риталиновому лечению в Траверз-Сити. Он должен лечить то, что служит основанием для отправки и молодых и старых в психиатрические больницы. Это их поведение, которое доходит до такой степени ненормальности, что больной становится нетерпим в общежитии даже для самых близких и любящих его людей.
Он должен лечить ненормальное поведение.
И если ненормальное поведение - это сверхактивность, или слабоактивность, или смесь того и другого, то почему не применить для лечения стариков те же лекарства, которыми он нормализует поведение шизофреников?
Это будет, конечно, нелегко. Это прибавит еще сотни больных к той многосотенной массе, которую уже лечат и наблюдают его сестры-надзирательницы. Это сотни новых «профилей поведения», представляемых ему для анализа. Но что поделаешь! Придется еще подсократить часы сна...
Создавалось впечатление, что все пережитое в бурные дни Гэмлета и в закрытой палате развязало в нем неудержимый прилив энергии. Это был уже не водоворот, а скорее стремительная полноводная река. Известно, что люди, в которых бушует дикая энергия под спокойной внешностью отличаются бесстрашием.
То же происходило теперь с Джеком. Ему было на все наплевать.
- Больные, которых мы охотно берем из приемного отделения, - сказал Джек, весело подмигивая, - это те, у которых на картах стоят пометки: прогноз плохой... необходим специальный дежурный пост... типичная старческая дегенерация... Вот на таких-то мы и пробуем свои зубы. Нам не нравится слово «неизлечимый».
Сэлли Энн семьдесят лет, и диагноз у нее - старческий психоз. Она требует постоянной помощи для удовлетворения элементарных потребностей жизни. По ночам она бродит. Больные выталкивают ее и бьют. Одна палата за другой обращается - и вполне основательно - с требованием о ее переводе. Это такой абсолютный идиотизм, что самой доброй и заботливой надзирательница не под силу с ней справиться. Она стала ничьей Сэлли Энн.
Серпазил, которым начали ее угощать, лишает ее жизнедеятельности и страшно угнетает. К серпазилу добавляют риталин - и Сэлли Энн лезет на стену. Но сознание ее чуть-чуть пробуждается, хотя и с большими колебаниями. Сестры-надзирательницы непрерывно жонглируют дозами успокоительного серпазила и стимулирующего ри-талина, и постепенно - через несколько месяцев - ее поведение колеблется меньше и она становится доступной для обслуживающего персонала. Удается даже подсмотреть, как она глядится в зеркало.
Члены семьи приходят навестить ее. «Первый раз за много лет она узнает меня», - говорит один из них.
И вот наступает великий день. Сэлли Энн делает перманент.
- Это было поворотным пунктом, - говорит Джек. - С Детской радостью она принимала всеобщие комплименты.
По истечении восьми месяцев родные выразили желание взять ее домой. Теперь она - полноценный работник в хозяйстве; три раза в день она принимает маленькие дозы серпазила с риталином, и семья любовно о ней заботится. Сестры и лекарства вернули ей то, что ушло, казалось, безвозвратно.
На очередном заседании Американской медицинской ассоциации в декабре 1955 года - это был конгресс молодых американских врачей для повышения квалификации - доктор Дж. Т._Фергюсон из Траверз-Сити, штат Мичиган, сообщил, как можно улучшать поведение стариков сер-пазилом и риталином. Газеты почтительно предоставили ему свои первые страницы. Доктор Говард Рзск поместил в «Нью-Йорк тайме» восторженную статью о Джеке Фергюсоне, восстанавливающем сознание у слабоумных стариков.
Из доклада выяснилось, что Сэлли Энн отнюдь не оказалась малоутешительной «серией из одного случая». Из 215 старух в возрасте от шестидесяти до восьмидесяти четырех лет с ясной картиной старческого психоза, - из 215, казалось бы, безнадежных старух - 171 показала явное .улучшение, и большинство из них - весьма значительное. Фактически половина из этих 215 больных, семьи которых и не ждали, что они когда-нибудь вернутся, были готовы для отправки домой.
Несмотря на столь замечательные результаты, некоторые из коллег Джека, работавшие в других отделениях больницы, пренебрежительно относились к фергюссоновскому методу лечения. Это враждебное отношение как раз помогло Джеку провести изящную демонстрацию. Оно дало ему возможность поставить контрольный опыт без предварительного планирования. Эти 215 старух, о которых доложил Джек, составляли примерно треть всех больных этой возрастной группы в больнице Траверз-Сити. Как же обстояло дело с остальными двумя третями больных в возрасте от шестидесяти до восьмидесяти четырех лет в других отделениях больницы?
Начальница среднего персонала Берта Оркэт сообщила доктору Фергюсону, что среди этих двух третей за те же одиннадцать месяцев не отмечено никаких перемен к лучшему.
Что же произошло за одиннадцать месяцев лечения новыми лекарствами - всегда в комбинации с нежной, заботой. У фергюсоновскои трети больных с их ужасным образом жизни, с их одряхлением? У многих дрожание рук. Признаки дряхлости или совсем прошли или заметно смягчились. За этими 171 больными, показавшими улучшение - Джек называет их «мои бабушки» - он не прекращает пристального наблюдения. На врачебных конференциях некоторые из товарищей высмеивали его, говоря, что улучшение у бабушек - чистая случайность, но Джек и к этому подготовлен.
Отдельным группам бабушек - по 50 человек в группе он отменил на несколько дней выдачу лекарств. Их поведение сползло назад - к тусклой старости. Выдача лекарств была возобновлена, и поведение их снова улучшилось в сроки от сорока восьми до семидесяти двух часов. Но, может быть, это больные, которым безразлично, что им дают, лишь бы пилюли, - такой психологический эффект может проявляться даже у престарелых больных.
Джек прекратил выдачу лекарств в форме таблеток и стал подмешивать их в пищу, о чем больные, конечно, не знали. Их поведение продолжало оставаться на хорошем уровне.
Джек, неисправимый оптимист, обольстился надеждой, что у понравившихся бабушек прошла спутанность сознания, восстановилась память и хорошая ориентация, что они смогут теперь обходиться без лекарств. Но с прекращением лекарств, несмотря на самую нежную, любовную заботу сестер, у большинства из них возобновились признаки одряхления. Дело обстояло так же, как с инсулином при тяжелой форме диабета. Эти старушки не были вылечены. Их просто взяли под контроль. Смогут ли их домашние врачи регулировать дозировку лекарств, смогут ли это делать родные под наблюдением врачей?
Это требует еще проверки.
- Каждый день я просыпаюсь с таким чувством, что живу в мире чудес, - говорит Джек.
Если вы суеверны - а я определенно суеверен, - то подойдете с опаской к этому чувству вечной восторженности. Меня раздражала в Джеке его манера так жадно набрасываться на хорошие новости. Удачный эксперимент, каким действительно является опыт с несчастными старушками, делает его счастливейшим из смертных.
- Каждый день - это день благодарения для меня, - говорит Джек.
И тут как раз начались у него неприятности.
После одиннадцати месяцев лечения любовью и лекарствами пропорция бабушек, достаточно здоровых, чтобы идти домой, составляла 50 процентов. У половины из них не нашлось пристанища. А 50 процентов из тех, что имели родных, стали уже нежеланными гостями в своих семьях.
Появились слухи о новой неприятности, более важной и зловещей, чем сомнения коллег в солидности его метода лечения сумасшедших старушек. Помимо фирмы Сиба (которая бесплатно снабжала его всеми лекарствами, какие только требовались), Джек получал еще от других фирм некоторые лекарства и деньги на исследовательскую работу. На имя директора больницы доктора М. М. Никельса пришел запрос от департамента здравоохранения штата Мичиган о том, как доктор Фергюсон распоряжается этими исследовательскими деньгами.
