И все это по вине его сына. Поганец решил разворошить грязь прошлого. Его расследование, вопросы, упорное стремление выкопать трупы. Морван предчувствовал свое падение. Сорок лет он плясал на канате и вот снова потерял равновесие. На этот раз окончательно.
Он отпил еще и обжег себе горло.
Ему ни за что не следовало возвращаться в Африку.
46– Папа? Это Лоик.
Только его не хватало. Морван дал свой номер каждому члену семьи, но меньше всего он мог ожидать этого звонка.
– Проблема?
Он различил смех сына на том конце трубки. Он чувствовал себя виноватым, что задал такой вопрос. Шесть часов утра: Морван почти не спал, но уже съел свою утреннюю порцию маниоки.
– Ты хоть в курсе насчет Монтефиори?
– Твоя мать мне позвонила.
– Я был на похоронах во Флоренции. София меня попросила.
– Не было бы счастья, да несчастье помогло.
– Не воображай себе лишнего. Я не потому звоню.
Морван отошел в сторонку – в глубине шахт по-прежнему раздавался грохот. Протиснулся сквозь кустарник, который, стоило отдалиться от расчищенной поляны, вновь превращался в настоящие джунгли. Вдали слышался возвышенный голос священника, начинавшего утреннюю молитву:
– Господь, Тебе посвящаем мы день этот, защити каждого из нас, и да пребудет Твое благословение на каждом из нас!..
– У тебя есть какие-нибудь соображения по поводу смерти Джованни? – продолжил сын.
Этим утром ему явно не хватало запала, чтобы придумывать очередное вранье.
– Наверняка это связано с «Колтано», но больше ничего не знаю.
– Хотели убрать крупных акционеров?
– У Нсеко не было акций, а Монтефиори не успел заново выкупить свои.
– Думаю, есть связь с новыми месторождениями.
Морван и сам так думал, но незачем сеять панику в ближайшем окружении.
– Что говорят итальянские копы? – уклонился он от ответа.
– Расследование ведет некто Сабатини, знаешь такого?
Он улыбнулся про себя. Лоик, алкоголик в тринадцать лет, героинщик в семнадцать, буддист в двадцать пять, миллионер в тридцать, оставался мальчишкой. Пацаненком, который все еще верит, что его папа знает всех полицейских мира.
– Нет. Как у них движется?
– Да никак, но на первом месте у них африканский след.
Вот удивил. Любой сносный сыскарь первым делом сунул бы нос в дела Монтефиори и изучил его последние финансовые маневры. Широкомасштабная продажа компанией «Heemecht» своих акций «Колтано» не могла пройти незамеченной. Poliziotti[61] заинтересовались горнопромышленной компанией, а там и жестоким убийством ее директора в Лубумбаши…
– Он меня расспрашивал о Кабонго, – продолжил Лоик.
– И что ты ему сказал?
– Все, что знал, то есть ничего.
– Он назвал другие имена?
– Трезор Мумбанза. Лоран Бизинжи.
Итальянцы уже вычислили злодеев, которые кружат вокруг колтана. Хорошие рефлексы: они сосредоточились на африканцах, обладающих властью и способных отправиться во Флоренцию, чтобы свести счеты.
– Я навел справки, – добавил Лоик. – Убийцей мог быть Бизинжи.
Батюшки, и младшенький туда же.
– Убийство точно произошло во вторник утром? – спросил Морван.
– Да.
– Тогда это не он. В понедельник утром они были со мной в Лубуме.
– За двадцать четыре часа они могли добраться до Флоренции.
– Слишком впритык. Из Лубума нужно долететь до Киншасы, чтобы поймать рейс на Париж или Брюссель… Не верится.
– Мумбанза мог нанять убийц на месте.
Все возможно. Кстати, не стоит ограничиваться этой троицей. Мотив был и у руандийцев. И у хуту тоже. Да и у прочих групп, разрабатывающих колтан или другие минералы в Катанге. По сути, Грегуар не в курсе махинаций Нсеко и Монтефиори.
– Я поищу конголезцев, которые приезжали во Флоренцию в последние дни, – продолжил Лоик.
– Что ты несешь? Пусть полиция делает свою работу.
– Теперь ты веришь копам?
– Я верю в тебя: ты умудришься вляпаться в дерьмо. Не суйся в это дело!
Короткое молчание. Перейдя в контратаку, Лоик выпалил:
– Я виделся с Кено.
– Она была на похоронах?
– Разумеется, нет. Я ходил к ней с Софией. Монтефиори провел у нее последнюю ночь. По ее словам, на следующий день у него была назначена встреча, из-за которой он нервничал.
– С кем?
– С конголезцами или с теми, кто замешан в их делах. Имен она не знает.
Морван зашел поглубже в заросли. Вдруг он понял, что топчется в луже человеческих экскрементов – несомненно, отхожее место его же предприятия. Тучи мух, питавшихся калом, потом садились на его собственные царапины на руках и шее.
– Что еще она сказала? – закричал он, вылетая из кустарника.
– По ее словам, он пустился в новый бизнес.
– Какой?
– Торговля оружием.
Морван чуть не завопил – от смеха или от смятения, он и сам не знал. Совершенно непонятно, как старый жестянщик мог купиться на такую банальщину. Еще во времена Лонтано оба они поклялись друг другу никогда не касаться трафика оружия – они и так уже немало поспособствовали росту смертности в Конго, не стоило добавлять еще и это. Но на склоне дней Итальянец поддался искушению легкой наживы. В сущности, ничего удивительного: Джованни был хозяином металла, так почему бы не лить пули, пушки и снаряды?
– Кому он продавал?
– Она больше ничего не знает, но он только что сделал поставку в Катангу.
Тутси. Значит, слухи имеют под собой основание. Фронт освобождения вооружился до зубов, и именно старый мерзавец выписал наряд на отправку. В некотором смысле это была хорошая новость. Колтан сходил со сцены, а с ним и Морваны. Нсеко, за которым числилась не первая глупость, наверняка контролировал перевозку товара. Возникла проблема, и заказчики решили ее на свой манер.
Другой стороной медали было то, что река вот-вот превратится в ад. Та самая река, в которой барахтался Эрван, продолжая свое расследование, как если бы речь шла о преступлении на любовной почве в Шестом округе. Вот дерьмо. Сколько еще ему придется подтирать им задницы?
Лес вдруг предстал перед ним в своей самой гадкой ипостаси. Порнографический ад. Формы, запахи, жара. Каждая выпуклость, казалось, была порождена похотью и сочилась тошнотворными выделениями. Любая полость была влажной и теплой. Блестящие вульвы, волокнистые гениталии, набухшие пенисы…
– Думаешь, кто-то из троих африканцев мог быть замешан в трафике как посредник или как клиент? – не отступал Лоик.
Морван снова увидел узкую физиономию Бизинжи, улыбку Мумбанзы, от которой создавалось впечатление, что ты нажрался дерьма. Могли ли они послужить связующим звеном с Фронтом освобождения? Нет, у этих парней были иные амбиции. Колтан, власть в Катанге…
– Посмотрю, что удастся выяснить, – заключил он, – но тебе я запрещаю в это вмешиваться.
– Ты не думаешь, что переговоры могли состояться во Флоренции и скверно обернуться?
Грегуар судорожно искал отходные пути:
– Ты французский понимаешь? Заткнись и возвращайся в Париж вместе со своей семейкой.
– Я хотел…
– Слушайся, твою мать! Там, где я сейчас, и без того хватает, можешь мне поверить. У меня на руках твой зануда-братец, и я хочу как минимум быть уверенным, что с вашей стороны всё в порядке.
– Мы соберем чемоданы, – капитулировал Лоик. – С Эрваном что-то не так?
Показались рудники. Его легкие раскрылись. Он предпочитал убийственную атмосферу рудников душному пеклу джунглей.
– Я разберусь. Возвращайся в Париж. Тебе не о чем беспокоиться.
Казалось, Лоик заколебался:
– Я подумал…
– Что?
– Эта история с оружием… ты ведь там ни при чем?
– Лоик, – проворчал Морван, – ты наркоман и трус. Постарайся не быть вдобавок еще и идиотом.
47Карл и Ортиз вели себя как надо. И даже были весьма предупредительны. Гаэль попросила сопроводить ее на улицу Николо, где предстояло вести наружное наблюдение, но больше ничего объяснять не стала. Все трое терпеливо торчали перед домом Эрика Каца. Психиатр вышел в 19:15 и направился пешком на авеню Поль-Думе, потом на улицу де ла Тур, к номеру 38, после чего исчез в здании современной постройки. Наверняка там он и жил.
Подождем, решила она, опьяненная своей ролью командира отряда. В девять вечера Ортиз отправился за провизией в китайский ресторанчик, и они поужинали в машине. Но так и не сдвинулись с места всю ночь. Настоящая тайная операция, из тех, которые описывал ее брат Эрван, когда рассказывал о золотых денечках в бригаде. Гаэль послала Карла проверить имена на почтовых ящиках: ни следа Каца. Может, его просто пригласили на ужин? Или он снимает квартиру под чужим именем?
Единственное сенсационное известие было получено около десяти вечера от Мэгги, позвонившей дочери, чтобы сообщить ей то, что остальные, конечно, уже знали: убит Джованни Монтефиори, отец Софии. Жестокое убийство с нанесением увечий и кражей органов.
