— Просто ты переодел меня из домашнего в уличное… То есть, сейчас на мне именно та одежда, в которой я хожу на работу… Только это глупости все. Не может быть в одежде никакого жучка. Во-первых, в офис и на дачу я в разных одеждах ходила. Во-вторых, Лихогон не дурак — прекрасно понимает, что устрою я стирку, и кранты его жучку…
— Ну конечно! — возмутился Георгий, — Лихогон, наверное, попросту ясновидящий. Так?
— Вроде нет, — робко ответила я.
— Тогда откуда он знал про то, что у нас есть прибор для отключки сигнализации? Откуда вообще знал, что именно сегодня мы планируем проникнуть к нему в офис?
— Откуда? — заинтересовалась я, — Точнее, с чего ты взял, что он знает?
— Собака! — Георгий снова воздел указательный палец к небесам.
— Это ты его так обзываешь? — не совсем поняла я.
— Тьфу! — Жорик не слишком-то умел себя сдерживать, — С тобой совершенно невозможно общаться. Вечно ты все неправильно понимаешь. Собака — это не про Лихогона, а про собаку. У конкурентов сегодня была отключена сигнализация, а, вместо неё Лихогон посадил в офисе сторожевую собаку. Овчарку!
— О Господи! — перепугалась я, — Ты цел? А Артем? А что с собакой?
— Все целы, — с досадой вздохнул Георгий, — Кроме моих нервов. Представляешь, ты долго возишься с прибором, настраиваешь его, наконец… После этого осторожно так, стараясь не шуметь и не скрипеть дверью — не дай бог соседи услышат что-то подозрительное — отпираешь вражеский замок. И тут тишину прорывает жуткое грудное: “Гав! Гав! Гав!”. Из темноты кабинета, освещенная лишь лунным светом, на тебя бросается громадная тень… Что бы ты сделала на моем месте?
— Закрыла б глаза и завизжала. Ну, если б в обморок не свалилась, разумеется…
— У меня на столь сложные махинации времени не было. Я выскочил обратно на улицу и побыстрее закрыл за собой дверь. Пса предварительно пришлось немножко пнуть, а то б он меня загрыз в порыве. Но, судя по тому, что это его гавканье раздавалось еще очень долго, думаю, я его совсем не сильно пнул. Жалко было бы такую собаку повредить. Умная. Пока я в замке ковырялся — молчала, затаившись, а действовать начала, только когда точно убедилась, что я — вор. Мне бы такую собаку…
— Пойди забери, — улыбнулась я. Несмотря на крайнюю степень беспокойства, внешне я старалась выглядеть как можно безупречнее. Незачем Георгию знать о моих слабых нервах. Пусть считает, что у его жены железная психика.
“ Подумаешь, родного мужа чуть какое-то чудовище не сожрало… Само бы сожрало, само бы и мучалось потом. Такие, как Георгий — безболезненно не перевариваются…” — мысленно подбадривала я себя, стараясь унять нервную дрожь.
— В общем, о том, чтобы снова туда сегодня соваться, и речи быть не может… Собаку-то, положим, можно будет и вырубить. Но она уже наделала столько шума, что, боюсь, соседи Лихогона вызовут или самого Петьку, или милицию… Тем более, прибор я уже Шурке обратно в гараж подбросил… Нехорошо вышло бы, заметь Шурик пропажу.
— А жучок тут при чем? — степень собственной виновности в происшедшем начинала доходить до моего мозга, и я делалась все мрачнее и мрачнее.
— Хочешь сказать, собака — это просто совпадение?! — насмешливо поинтересовался Георгий, — Таких совпадений не бывает. Раньше собаки не было, так ведь?
— Да. Я же своими глазами видела. По вечерам Лихогон запирает дверь на ключ и ставит офис на сигнализацию… Никакой собаки там не бывало.
— Значит, собаку он привел специально для встречи со мной. Еще одноклассник называется! Но не в этом дело. Откуда он мог узнать о том, что сигнализация нам не страшна? Или кто-то из нас — предатель… Во что я никогда не поверю. В нас с тобой я уверен. Мария — самая заинтересованная из всех сторона. Ей успех нашего дела жизненно необходим. Артем — влюблен в неё по уши…
— Может, он от невзаимности? — всполошилась я, вспомнив, что, всячески подчеркивая своё доброжелательное отношение к Тёмке, Мария ничем не демонстрировала наличие чего-то большего.
— Вечно ты пытаешься очернить парня! — снова влез со своими упреками Георгий, — Не стал бы он так низко мстить. Кроме того, вред-то он не Марии принес, а мне. А я ему, ты сама знаешь, как родной брат…
— Ладно-ладно, на виновности Тёмки я не настаиваю. Просто под руку попался. Должна ж я была указать на сомнительность твоего довода. Ну, мол, раз влюблен в Машу, значит за наших…
— А вот Шурик мог бы вызывать подозрения! Он знал, что ты интересуешься прибором. Мог обнаружить его пропажу и разозлиться. Разозлившись, заявить Лихогону о твоем ужасном поведении…
— Совершенно исключено! Срочно выкинь это из головы! Во-первых, Шурик понятия не имел, что я собираюсь нападать с этим прибором на Лихогона. А во-вторых, это же Шурик… Если даже предположить, что он вышел из себя, то скорее он приехал бы ко мне, и закатил серьезный разговор с мордобитием и метанием предметов… Никогда бы не стал он делать подлости исподтишка.
— Может, он и ехал, но не застал тебя дома… Разозлился еще больше, от злости резко помудрел и догадался про Лихогона. Впрочем, я тоже считаю, что Шурик виноват быть не может. А раз так, то единственным объяснением информированности Лихогона является высокий уровень его разведывательных операций. Вспомни, когда мы говорили об отключении сигнализации?
— В машине… И на даче…И все, кажется.
— Подслушивание шпионами можно сразу же исключить, никто не смог бы подобраться ко мне так близко и остаться незамеченным. Значит, подслушивающее устройство. Машину и дачу я обыскал. Остаешься только ты. Раз ты говоришь, что в одежде его точно нет, значит, может быть, в волосах?
Георгий по-обезьяньи внимательно принялся теребить мою прическу.
— Совсем с ума сошел?! — не вытерпела я, — Я, к твоему сведению, голову мою еще чаще, чем одежду стираю… Отстань! Впрочем, не отставай, только смени намерения, — я с детства обожала, когда кто-то возился с моими волосами, поэтому, в общем, не возражала, против поисков у меня в голове чего угодно, — Как приятно, — замурчала я, — Поищи, вон там, на затылке… Туда эту бомбу вполне могли засунуть.
Георгий резко встал.
— Я ей тут о крахе операции толкую, а она шутки шутит! Какая бомба! Что ты выдумываешь?
Я тяжело вздохнула, понимая, что придется вернуться к реальности.
— Если бы подслушивающее устройство цепляли к моим волосам, или там, вживляли под кожу или еще что-то такое, я бы наверняка это почувствовала. Как бы сильно занята ни была. А я ничего такого не помню. Значит, Лихогон не знал заранее о нашем нападении. Понимаешь, если б знал, он бы никогда не согласился идти в кино. Не такой он человек, чтоб ни в чем не повинное животное так подставлять. Кроме того, ему наверняка было бы интересно застать тебя на месте преступления…
— Чем же ты тогда объяснишь происшедшее?
— Собственной глупостью, — наконец, призналась я, — Глупостью и неприспособленностью к шпионской деятельности. Понимаешь, я не учла, что сегодня выходной.
— То есть?
— За время работы, я слышала от Лихогона что-то такое, мол: “поставить офис на сигнализацию — штука хорошая, но дорогая. Если б не знакомые ребята, с которыми удалось договориться, я б на такие расходы в жизни не пошел…”. Вот и думаю теперь, что, может, эти дружественные Лихогону ребята по выходным не работают… И от этого на выходные приходится собаку вызывать…
— Очень на то похоже…
— Но это я сейчас так думаю. А в тот момент и не сообразила даже… Кошмар, из-за меня тебя чуть не съели! — я сама себе сделалась противна.
– “Чуть не съели” — это мелочи, — блеснул благородством Георгий, и тут же все испортил безжалостным образом, — Кошмар в другом. Из-за тебя провалилась наша операция!
Возражать было нечего, я понуро опустила голову.
— Итак, — продолжал экзекуцию Георгий, — Завещание не украли. Лихогона насторожили (соседи наверняка сообщат ему о ночных истериках собаки). Да еще и, оказывается, на тебя, как на разведчика, рассчитывать больше нельзя. Ничего не скажешь, прекрасное положение…
— Неизвестно еще, лежало ли в сейфе это завещание на самом деле, — не подымая головы, пробормотала я, — Раз Лихогон знал, кто я, мог нарочно подсунуть фальшивую опись имущества сейфа. Для окончательного сбивания меня с толку.
— Или для проверки… Он рассуждал так: “Если Георгий поддастсяна эту уловку, и попробуем похитить завещание, значит, у Марии этого завещания нет. Значит, она обманула”… Теперь Лихогон точно знает, что Машка блефовала, и ЛжеКузен может ничего не бояться.
— Эх, и все из-за меня! Неужели я не могла сразу распознать, что Лихогон играет со мной?! Неужели не могла получше разобраться в системе охраны офиса на выходные?! Все из-за меня…
Георгий и не думал меня разубеждать. По опыту предыдущего общения он прекрасно знал, что тогда взыграет мой дух противоречия, я кинусь спорить, накручу сама себя и стану убиваться еще горше. Кроме того, стану заставлять убиваться и всех окружающих.
