– Что за предположение, Пётр Викторович?
– Если кратко, то дело обстоит так: через наших друзей хъхуров удалось выйти на одно далёкое хъхурье племя, которое торгует с ещё одним далёким племенем. Так вот, по поверьям того племени, где-то глубоко в Пустошах есть некая священная гора. Они называют её Горой Дороги В Истинный Мир. Ничего себе названьеце, да? Хельге удалось узнать, что в последний раз Гора пробуждалась тридцать лет назад.
– Значит…
– Именно! – перебил Краснов. – Очень уж похоже на то, что мы ищём. Хельга сразу смекнула, что Гора имеет отношение к Ключу.
– Жаль будет, если мы выстрелим в "молоко".
– Ну, это мы ещё посмотрим. Тут, Дима, в пользу хельгиной версии играет один такой интересный фактик. А именно: Гору охраняют "неуязвимые стражи со страшным оружием".
– Велгонцы, – почти ласково сказал Кочевник.
– Может и они. А может и рунхи.
– Небось, патрулируют в штурмовых бронекостюмах. Тогда их не то что дротик, их и винтарь здешний не возьмёт.
– Вот-вот… – вновь прищурился Краснов.
– А что Еронцев?
– Его я уже подключил. Хромов, конечно, поворчал для виду, но переть против Тайного Совета ему смысла нет. А потом он и содействие предложил. "Реликт" теперь зондирует предполагаемые координаты. Точных данных нет, так что Еронцев сканирует по площадям, да и нет уверенности, что именно там где надо.
– А ведь наши "друзья" могли и защиту обеспечить.
– Вполне. Поэтому что?
– Поэтому необходима глубокая разведка. Когда выступать?
– Ишь, разогнался. Подождём, когда Хельга установит примерные координаты.
– Я так понимаю, речь идёт о местонахождении того племени?
– Верно. А там уж договоримся о проводнике и начнём рейд.
Семёнов задумчиво потёр подбородок.
– Чувствую, вы что-то напоследок припасли, Пётр Викторович.
– И снова верно, – кивнул Краснов. – Припас. Хромову нужны "охотники". Тут в столице кое-что намечается… В общем, надо обеспечить нейтрализацию "стирателей". По возможности – взять целыми, а нет – тогда ликвидировать. Ставки высокие, Хромов просил самых лучших "охотников". Не "зорьцев". Их бы я ему хоть сейчас предоставил.
– Вы же знаете, у меня своей постоянной группы нет…
– Знаю. Я хотел Ярему привлечь… Но он сегодня ночью заброшен за фронт. Из всех групп в данный момент не задействованы только три: Мелёхина, Торгаева и Масканина. Мелёхин отпадает, он сейчас на севере Хаконы и дёргать его бессмысленно, он там нужнее. Остаются Масканин и Торгаев. Они как раз вчера в Ртищев прибыли. Я уже распорядился, чтоб их "Владимиром" сюда перебросили.
– "Рарог"? Те что вместе с Яремой лагерь у Оми накрыли?
– От тебя, смотрю, не утаишь, – улыбнулся Краснов. – Ярема похвастал? Ох, я ему устрою… Я ещё и с Еронцева спрошу…
– Пётр Викторович, – нарочито обижено произнёс Кочевник, – я, конечно, понимаю, что мы вам в сыновья, а может и в праправнуки годимся…
– А! – с кряхтеньем отмахнулся Краснов. – Сейчас скажешь, что ты уже не первую войну в полковниках ходишь. Потом вспомнишь, что одно время и генералом ходил. Замнём.
Кочевник победно кивнул и тут же спросил:
– Мелёхин – это не тот ли ротмистр, что шуры-муры с Хельгой крутил? Фамилия его больно знакомая.
– Он самый. Теперь он майор.
– А Ярему, стало быть, опять вожжа под хвост грызанула… С одной операции да в другую…
– Так уж сложилось… Больше у Ярцева никого под рукой не оказалось. Только "Рарог". Весь отряд задействовать было ни к чему, да и Красевич сам вызвался. Ну и бойцы у него все ему под стать – неугомонные.
– Думаю, "Рарог" можно не расформировывать. Пусть не три группы, пусть две… Торгаев и Масканин сработались.
– Согласен. На Оми эти головорезы хорошо потрудились. Сейчас наши "мозгокруты" свежие головы изучают. Позже ознакомишься с материалами. А Ярема даже крупного рунха добыл.
Семёнов восхищённо улыбнулся, а Краснов, упредив его вопрос, сказал:
– Я и сам с нетерпением жду результатов… Теперь о твоей ближайшей задаче, Дима. В Управлении меня перехватил Острецов и мы с ним очень так обстоятельно поговорили. Я хочу, чтобы именно ты возглавил пока "Рарог". Тут в Светлоярске заварилась довольно густая каша, у Острецова практически не осталось "охотников". В то же время, в столице действует превосходно законспирированная группа "стирателей". Точное их число не установлено, но то что все они довольно матёрые – несомненно.
– То есть, я теперь оперативно подчинён местным?
Краснов весело ухмыльнулся и по привычке провёл пятернёй по макушке. Скрытый смысл в вопросе Кочевника он понял сразу и ответил так:
– Дима, я ценю твоё, без преувеличения, скромное честолюбие, и я прекрасно знаю, что ты не говнист.
– Ладно, – в шутку набычился Семёнов. – Чёрт с ним. Побуду на побегушках. Но исключительно ради интереса дела. Вот только у кого на побегушках?
– Ты его хорошо знаешь. Это твой ученик.
– Безусов что ли? Он, кажется, с недавних пор возглавил Контрразведывательное Управление.
– Он самый, – подтвердил Краснов.
– Тогда ладно. Голова у него светлая, дурных приказов давать не будет.
Кочевник ненадолго задумался. И спросил про Оракула:
– От Сашки ничего не слышно?
– Пока нет. Да и срок не вышел. Там островитяне пока ещё крутятся. Пытались раскопать, да плюнули. Охрану оставили, но похоже, скоро и её уберут, – Краснов оттянул рукав и глянул на часы. – На этом пока всё. Сейчас летишь галопом в Управление. Там тебя уже ждёт Безусов, он введёт тебя в курс дела. Так… ага… "Владимир" уже в воздухе. Я распоряжусь, чтоб наших головорезов отправили с аэродрома прямо сюда. Здесь они не так будут заметны.
Когда Семёнов ушёл, Краснов снял трубку внутреннего телефона.
– Подполковника Алабина ко мне, – приказал он дежурному. – И через пять минут два тентованных грузовика на пятое КПП.
Глава 8
Форт "Защитник-1" был хорошо известен в Светлоярске. Горожане считали его одной из достопримечательностей столицы. Форт стоял на господствующей над городом высоте, в окружении кварталов частного сектора и извилистых паутин дорог. Вид с него открывался поистине благолепный – далёкие парки, районы старинных застроек, разводные мосты и тающие в перспективе дома, улицы, проспекты, бульвары. Форт построили в Дикую эпоху и когда-то он входил в систему обороны столицы. Бочкоподобные пятигранные приземистые башни, служившие этакими исполинскими ДОТами; подземные казематы и галереи, арсенал и казармы; пояс железобетонных стен, имевших подземные проходы во вне; на скатах бетонированные полнопрофильные траншеи, блиндажи и пулемётные ДОТы. Когда-то "Защитник-1" был крепким орешком, что и подтвердилось во время единственного штурма за всю его историю. Теперь же надобность в форте отпала. Внешние фортификации были давно демонтированы, вывезена артиллерия и арсенал, но взрывать "Защитник-1" ни у кого рука не поднималась. Так он и стоял бы грозным и величественным памятником ушедшим временам, если б однажды кому-то не пришла мысль передать его Главразведупру.
С той поры судьба "Защитника-1" накрепко связалась с судьбой ГРУ.
Тентованный грузовик вынырнул из лабиринта проулков и покатил по широкой асфальтированной улице. Свернул к развилке на форт и с надсадным завыванием двигателей пополз наверх к закрытым воротам. После проверки грузовик стал у стены, из-под тента на старинные бетонные плиты спрыгнули четыре офицера. Осмотрелись, обменялись многозначительными междометьями и скучковались у борта машины.
– Мрачновато здесь, – раздавил тишину прапорщик Леонидов. – И никого не видно. Вымерли они тут все что ли?
– В детстве, когда нас возили в Светлоярск, – поделился воспоминаниями прапорщик Буткевич, – у нас ходила история про здешних призраков, обитающих в заброшенных галереях и казематах.
– И я про них слышал, – вполне серьёзно сказал Леонидов. – Эти истории, похоже, передаются из поколения в поколение.
Масканин с подозрением посмотрел на молодого прапора, но промолчал. Леонидов был младше Буткевича лет на семнадцать, и его лицо в этот момент выражало крайнюю серьёзность. Зато Торгаев не промолчал, он громко хохотнул и хлопнул своего прапора по плечу. Одновременные улыбки озарили всех четверых, только у Леонидова она была растерянно-смущённой.
– Нет здесь заброшенных галерей и казематов, – уже без улыбки заявил Торгаев. – Призраки давно в старых казармах живут. Им там привычнее.
– Я тоже так думаю, – серьёзным тоном сказал Буткевич. – Оно им надо где ни попадя шастать?
Рот Леонидова приоткрылся, а глаза заскакали по лицам товарищей. Вся троица хранила суровое молчание.
– Говорят, они безобидные, – поделился познаниями Масканин.
– Только не зимой, – не согласился Торгаев. – Зимой их тянет поближе к живым.
