Этого не происходит, но я все равно боюсь.
Спину ломит, а ноги начинают затекать от неудобной позы. Крышка, темнота и замкнутость пространства давят на меня, вызывая панику, которую я стараюсь подавить в себе любыми средствами.
Все хорошо, Ульяна, все нормально, уговариваю я себя.
Ни черта не нормально.
Все катастрофически ужасно.
Но мне остается только пережить. Дождаться, пока мы доедем до места, а пока что корить себя за произошедшее, то и дело проваливаясь в океан страха, отчаяния и сожаления.
Время тянется безумно медленно и мне кажется, я впадаю в некое подобие транса. Потому что пропускаю момент, когда машина замедляет ход и останавливается.
Кажется, после остановки проходит еще некоторое время, но я не знаю, сколько именно. Здесь и правда стало меньше воздуха, а потому мысли и сознание путаются.
А потом багажник резко открывается, и я зажмуриваюсь от яркого света, бьющего мне по глазам.
И хоть теперь я могу вздохнуть свободно, что я и делаю, но не спешу радоваться.
Я вдруг отчетливо понимаю, что предпочла бы темноту и тесноту места своего заточения тому, что может последовать сейчас.
— Ульяна, — слышу знакомый голос и в изумлении распахиваю глаза.
— Приехали, вылезай, — жестко командует Демид, выключает фонарик на телефоне, снова погружая в полумрак, и со свойственной ему бесцеремонностью ухватывает меня за руку.
— Я сама, — бормочу я и начинаю выбираться из своей тюрьмы.
Голова кружится, а ноги не держат, так что, если бы не Демид, я бы еще долго пыталась вылезти и принять ровное положение.
А так он практически выдирает меня из багажника, а потом ставит на ноги.
На то, чтобы заново научиться стоять ровно и оценивать окружающую обстановку, уходит не меньше пяти секунд.
Демид стоит рядом, всматриваясь в мое лицо, и нас окружают полумрак и непривычная тишина.
— Где… где мы? И где все…
Мои вопросы повисают в воздухе, потому что я вдруг отчетливо ощущаю запах крови.
А потом вижу ее.
Одежда Демида покрыта ею так сильно, что внутри что-то сжимается. Хотя стоит он ровно и ведет себя точно так, как и всегда. Лицо не выражает ни единого грамма боли или простого дискомфорта.
А потом я чуть поворачиваю голову в сторону и на земле вижу одного из парней. Тот самый здоровяк, что выдернул меня из машины и не дал излечить Кристиана.
И хотя вокруг нас не горит ни единого фонаря, здесь достаточно света, чтобы я могла разглядеть жуткие, до судорог, подробности.
Подробности, которые предпочла бы не видеть никогда.
Парень лежит на земле странно вывернув голову под неестественным углом, в луже собственной крови. Похоже, что ему перерезали горло. Жестоко, безжалостно.
Его рот приоткрыт, а остекленевшие глаза закатились.
Когда я понимаю, что здесь произошло и чья кровь на Демиде, меня начинает мутить.
Это не его кровь, это кровь парня.
Он сделал это с ним.
— Ульяна, мы уходим, — говорит Демид и загораживает собой дальнейший обзор, — ты пойдешь сама или мне тебя понести?
Он собирается взять меня на руки? Хочет прижать к своей кровавой одежде?
Я тут же пресекаю эту попытку.
— Сама, я сама, — быстро произношу я, хоть и еле стою.
— Закрой глаза, не смотри по сторонам, — бросает Демид и тянет меня за собой, прочь от машины.
Я пропускаю мимо ушей его совет, и сто раз жалею об этом. Лучше бы воспользовалась.
Потому что то, что я вижу дальше, не поддается совершенно никакому описанию.
Мои похитители, абсолютно все, а их тут несколько человек, несколько крупных затянутых в кожу парней, лежат сейчас без движения, а их тела представляют собой сплошное месиво.
Тот парень с перерезанным горлом смотрелся на их фоне вполне безобидно.
Здесь как будто была не просто драка, а настоящая бойня. Похлеще той, что я видела когда-либо в боевиках. Это сцена скорее из фильма ужасов.
Самым последним я вижу главаря — Клима.
Только от его агрессии не осталось и следа. Также как любых признаков жизни.
Этот парень лежит в луже собственной крови, как и остальные. Убит жестоко. А теперь пялится пустыми безжизненными глазами в небо и уже никогда ничего не скажет и не сделает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А Демид между тем толкает меня в свою машину.
— Что здесь… что… — лепечу я, заставляя себя сидеть, хотя больше всего на свете сейчас мне хочется выскочить из салона и бежать отсюда без оглядки. Бежать и бежать. Долго.
Подальше от всего этого.
— Я же просил тебя закрыть глаза, — произносит Демид и мне кажется, сейчас его голос звучит устало.
Я мотаю головой, отгоняя только что увиденные картины. Боже, мне кажется, я никогда не смогу забыть. Я нахожусь в полнейшем шоке и никогда не приду в себя.
— Демид, это… это все ты? Но… как? Зачем? Кто ты такой?
Вопросы сыпятся из меня, а безмолвные картины кровавой расправы так и стоят перед глазами, отказываясь убраться прочь.
— Кажется, это очевидно. Тот, кто не отдал тебя им. Или бы ты предпочла еще немного побыть в их компании?
Он говорит и одновременно с этим включает фары и заводит двигатель.
Честно, после увиденного я уже не знаю, чью бы компанию я предпочла.
— Мы… мы что, оставим их там? Мы…
— Хочешь им помочь? Твои целительские способности здесь точно не пригодятся.
Я знаю это и все равно…
Но мне как всегда не оставляют выбора. Машина срывается с места, и мы несемся по ночной дороге прочь от этого места.
Нас провожают стволы деревьев, уходящие в небо.
Я не знаю, что это было за место, кроме того, что оно находится в какой-то чаще и совершенно безлюдно, несмотря на хорошую асфальтированную дорогу.
Я не хочу знать.
Все, о чем я мечтаю, это забиться в какой-нибудь темный угол и не вылезать оттуда как можно дольше. Так долго, как только возможно.
Не помнить.
Не замечать крови на руках парня, что сидит сейчас рядом со мной и уверенно ведет машину. Сжимает руль этими самыми руками, а до этого прикасался ими ко мне.
И… возможно еще прикоснется.
Да, он вытащил меня из рук тех парней, но какой ценой? Кровавое месиво, что я успела увидеть, не дает мне выдохнуть и радоваться своему спасению в полной мере.
Я не хотела этого. Не такого.
Боже.
Этот парень пугал меня до дрожи раньше, но теперь, после того, как я увидела, на что он способен…
Мой страх перед ним не описать никакими словами.
И то, что он сменил куртку и футболку на новые, куда-то убрав вещи, залитые кровью парней, ничего не меняет.
— Куда мы едем? — все же спрашиваю я.
Получается жалко, нервно.
— Ко мне, — коротко отвечает Демид, а я снова отворачиваюсь к окну.
Разве я могла рассчитывать на другой ответ?
Я обнимаю себя руками и закрываю глаза.
В салоне очень комфортная температура, но несмотря на это меня бьет крупной дрожью. Возможно, горячая ванна смогла бы мне помочь, но я не уверена.
Похоже, мне ничего не поможет. Кровь всех этих людей на моих руках и мне придется как-то с этим жить.
Либо надеяться, что у меня появится возможность стереть себе память.
Сначала Кристиан, теперь это.
Столько человек погибло из-за меня.
Если бы я знала, что так будет, я бы не пыталась сбежать. Я бы…
Не знаю, что бы я делала.
Мне везет, что Демид не задает никаких вопросов. Потому что я не в состоянии сейчас на них отвечать.
До дома мы долетаем в рекордный срок, а пока идем до квартиры, на нас никто не обращает внимания, в том числе и полусонный охранник. Сейчас ночь, а когда Демид переоделся, от него не так разит кровью убитых им парней.
Наверх мы поднимаемся молча, стоя в разных концах кабины лифта. Я смотрю в одну точку, куда-то в пол. Демид прямо перед собой, лишь иногда бросая на меня быстрые взгляды. Это я замечаю боковым зрением.
А когда входим в квартиру, которую я покинула совсем недавно по времени, но вечность назад по ощущениям, на меня нападает новый ступор.
