Но, несмотря на то, что физически мне лучше, чем я могла бы представить, душевно я полностью разбита.
Мне так горько от всего произошедшего, что я едва могу сдержать слезы.
Потому что все должно было происходить не так и не с ним.
Не с теми отморозками, после общения с которыми я бы, возможно, наложила на себя руки. Но и не с ним тоже.
Чтобы не расплакаться и не показать свою слабость, я крепко зажмуриваюсь.
— Добился всего, чего хотел? — произношу я, отвернувшись, — тогда слезай с меня и вали в свою комнату. Я хочу остаться одна.
Это звучит грубо, но я не собираюсь церемониться с ним, только не с ним.
Мне хочется, чтобы он поскорее ушел и оставил меня одну. А еще я мечтаю о том, чтобы врезать ему как следует пару-тройку раз.
При этом сломав ему нос или челюсть.
И это дикое желание ударить его никак не ослабевает. Оно лишь усиливается.
Я чувствую, как мокро под покрывалом, и не хочу смотреть, потому что знаю, что именно там увижу. И сжимаю руки в кулаки.
Демид целует меня в щеку.
Легкий, невесомый поцелуй, от которого я вся внутренне сжимаюсь. Он же не рассчитывает на то, что он… что мы снова…
В ту же секунду он отстраняется от меня и я, наконец, получаю возможность вдохнуть полной грудью.
Он откатывается, поднимается с кровати и идет за своими брюками. Я отворачиваюсь и судорожно поправляю на себе футболку, одновременно с этим пытаясь прикрыться покрывалом.
Мне настолько стыдно от всего произошедшего. Не знаю, как я смогу теперь находиться в одном помещении с ним без того, чтобы не вспомнить о том, что между нами было и не покраснеть от этого во все лицо.
Мне и раньше становилось, мягко говоря, не по себе, стоило ему оказаться рядом. Теперь это ощущение дискомфорта усилилось во сто крат.
И еще мне как можно быстрее необходимо принять душ.
Стоит подумать об этом, как домофон оживает бьющей по ушам механической трелью. Я замираю не дыша.
— Оденься и оставайся здесь, пока я не приду, — бросает Демид.
Он уже успел надеть штаны и теперь натягивает на себя футболку. Двигаясь как всегда уверенно и неторопливо, он выходит в холл, прикрыв за собой то, что осталось от двери.
Я подскакиваю на месте.
Само собой я собиралась убраться с кровати, едва он исчезнет из зоны видимости, также как и одеться. Страх от появления нежданных гостей придает мне дополнительное ускорение.
Поскольку дверь все еще болтается на одной петле, любой прошедший по холлу сможет при желании увидеть часть комнаты и, возможно, меня, сидящую на смятом испачканном покрывале, жалкую и растрепанную.
В этом случае только слепой не поймет, чем мы сейчас занимались, как раз перед самым его приходом.
Я поскорее слезаю с кровати и натягиваю на себя трусики, затем брюки. Сдираю с матраса покрывало с пятном моей крови и быстро засовываю его под кровать.
Как только я делаю это, мои уши улавливают звук открываемой двери. А потом до меня долетают нестройные возгласы приветствия. Я понимаю, что к Демиду пришло по крайней мере трое человек. И это не Лейла, Дина или Макс.
Голоса принадлежат мужчинам, которые, судя по всему, гораздо старше меня или Демида.
Кто они такие и что им нужно?
Зачем пришли сюда, да еще так не вовремя?
Почему они не приехали хотя бы на полчаса раньше…
Поскорее натягиваю на ноги кроссовки и, стараясь двигаться бесшумно, прокрадываюсь к выходу из комнаты.
Встаю так, чтобы меня не смогли заметить из холла, и прислушиваюсь.
Глава 33
— Мы ее забираем, — произносит один из мужчин.
— Кого ее? — спрашивает Демид своим обычным безразличным тоном.
Я представляю, как его лицо сейчас не выражает абсолютно никаких эмоций, лишь одна из бровей изгибается в притворном удивлении.
— Ты прекрасно знаешь, о ком речь, — раздражается голос.
Ого, а манера Демида вести разговоры бесит не только меня.
Но следующая фраза незнакомца заставляет отбросить все посторонние мысли, а вместо этого замереть и подобраться.
— Девчонку, за которой ты везде таскаешься, кого же еще. Понятно теперь, зачем ты это делаешь. Но, увы…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Наверное, в этот момент говорящий разводит руками, а я едва дышу.
Неужели речь действительно обо мне? И что значит, забираем? Куда и зачем? Или это и есть еще одни заинтересованные лица?
— Отец, с каких пор ты вмешиваешься в мои дела? — тянет Демид.
Отец?
Что же, сюда пришел сам Усманов-старший?
Миллиардер и владелец такого количества недвижимости в нашем городе и за рубежом, что сложно сосчитать. Председатель совета директоров крупнейшей в стране сети банков "Cryp-bank".
Он… Значит, он тоже один из тех, кто имеет виды на мои… способности?
— С тех самых пор, сынок, как окончательно выяснилось, кто она такая, — подтверждает тот мои страхи, — ты ведь прекрасно понимаешь, о чем, точнее о ком, речь. И как же так получилось, что ты скрыл ее появление от всех нас?
— Мы знаем, что произошло сегодня в лесу, — произносит другой пришедший.
Я уверена, что его обладатель, также, как и первый гость, мужчина в летах. Скорее всего не очень приятный в общении. Этот голос звучит сухо и надменно. В нем чувствуется неприкрытая угроза.
— Теперь, — продолжает этот второй, — тебе придется ответить перед советом за свои действия. Но это позже. Сейчас нам нужна девчонка. Она у тебя, и ты, как сказал Алий, отдашь ее нам. Мы пришли за ней. Если не станешь оказывать сопротивления, мы смягчим для тебя все, что тебе предстоит.
Я сжимаю кулаки так сильно, что ногти больно впиваются в кожу.
Разменная монета в некой игре, которую ведут все эти люди, вот кто я. И что же? Неужели он так просто отдаст меня им? После всего? И… что конкретно грозит теперь ему самому?
Это уже не столь важно, потому что парень явно заслуживает хорошей трепки, но все-таки…
— Ответить перед советом? — медленно произносит Демид и в его голосе я чувствую легкую нотку удивления, — с чего бы? Моя пара была похищена. Я лишь забрал у твоих прихвостней свое. Если ты скажешь, что я не имел на это права, перечитай внимательней пункт двадцать один основного договора.
— Я в курсе закона, — рявкает человек, который только что требовал отдать им меня, — вот только нам хорошо известно, что девочка тебе не принадлежит.
— Дорогой Валентин, не знаю зачем кому-то понадобилось вводить тебя в заблуждение, — парирует Демид, — но девочка определенно моя. А значит, я вполне могу сделать с тем, кто попробует отобрать ее, как и любую другую мою собственность, то, что сочту нужным.
При слове «собственность» мои зубы начинают скрипеть.
— Мы не верим тебе, — говорит мужчина.
— Это ваши проблемы, — тут же отзывается Демид.
— Демид, сынок, может, ты все же не будешь держать нас на пороге, а пригласишь на чай? — произносит первый голос, — и заодно познакомишь нас с твоей… избранницей? Если все так, как ты говоришь, то мы, конечно… мы… пересмотрим свое мнение.
Кажется, последняя фраза далась Усманову-старшему с трудом.
На несколько секунд, во время которых я стою не дыша, в холле воцаряется молчание.
— Конечно, — произносит Демид, наконец, и шаги начинают приближаться к тому месту, где я затаилась.
Я отступаю от двери и вжимаюсь в стену в надежде, что эти люди, кем бы они ни были, не заглянут в комнату. Слава богу, они проходят мимо меня в направлении кухни.
Снова о чем-то переговариваются, но я уже не могу услышать их, как ни стараюсь.
Проходит не меньше минуты, прежде чем дверь открывается и на пороге появляется Демид.
— Ульяна, тебе придется выйти и познакомиться с нашими гостями. Они не задержатся надолго, — произносит Демид, осматривая меня с головы до ног.
Думаю, он точно так, как и я, понимает, что сейчас не самый подходящий момент для приема гостей, но делать нечего.
Спорить с ним в этом вопросе я не решаюсь.
