Я засмеялась, но в этом звуке не было никакого юмора.
— Кейд, это была моя вина. И ничто не сможет заставить меня увидеть это по-другому. Если бы я не смотрела в свой телефон, три человека все ещё были бы живы. Но я понимаю, что не могу винить себя вечно, — призналась я, — и это все благодаря тебе.
Он улыбнулся, потирая мои руки вверх-вниз, согревая меня. Теперь снег падал не так часто, но всё равно усеял наши волосы и застрял в наших ресницах.
— Ты же тоже знаешь, что твой отец бьет тебя не по твоей вине, да? — подражала я его словам.
Он усмехнулся.
— Да, знаю. Хотя и не свыкся. Какое-то время он убеждал меня, что я был ужасным ребёнком, которого надо наказывать. К тому времени, как я стал достаточно взрослым, я сумел увидеть, что он был просто несчастным человеком, — он замолчал и посмотрел на меня, будто ему вдруг стало неудобно. — Это прозвучит очень глупо, но я пожалел его.
Мои глаза расширились от удивления.
— Что? Почему?
Он пожал плечами, сжимая мои руки в своих. Я была благодарна за дополнительное тепло.
— Он потерял своего сына, а это раздавит кого угодно. Как только я ставил себя на его место, мне становилось плохо. Я не говорю, что если бы потерял ребёнка, то бил бы другого, но... думаю, я понял его. К тому же, — он пожал плечами, — избиение его в ответ не решит проблему. От этого проблем станет только больше.
Я посмотрела на Кейда с трепетом в глазах. Во многих отношениях его ситуация была хуже, чем то, что произошло со мной, но он так трезво обо всем рассуждал. Это было редкостью и мне жаль, что я не могла так же.
Прежде чем заговорить, я опять задрожала.
Кейд встал.
— Нам пора. Иначе ты снова заболеешь, а мне не хочется, чтобы на этот раз это произошло по моей вине, — подмигнул он.
Я наклонила голову, улыбка заиграла на моих губах, когда я вспомнила, как была заперта с Кейдом в своей комнате на весь день Я так злилась сначала, но потом была признательна ему за поддержку, оказанную мне.
Он повёл меня вниз по трибунам, через туннель и раздевалку.
Оказавшись в машине, он повернулся ко мне. Его глаза были серьёзными.
— Я не готов закончить этот вечер.
— Я тоже, — призналась я, протягивая руки к печке, чтобы согреть их.
— Не хочу показаться самонадеянным, но не хотела бы ты вернуться в моё общежитие? Я живу один, поэтому нам не придётся беспокоиться о соседе по комнате, — он подмигнул. — Не то чтобы я ожидаю, что что-то произойдёт, — поспешил он добавить.
Я отрицательно покачала головой с улыбкой на губах.
— Ты такой странный парень.
— Странный? — повторил он. — Почему?
Я засмеялась.
— Большинство парней ожидали бы чего-то, но я знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ничего не ждёшь.
Он хмыкнул, отъезжая от парковочного места.
— Ты говоришь, что я странный?
— Это один из вариантов, — я снова засмеялась.
— Ты бы предпочла, чтобы я был как другие парни?
— Нет, — ответил я без колебания, — ты мне нравишься таким, какой ты есть.
— И ты мне нравишься такой, какая ты есть, — усмехнулся он.
Я улыбнулась.
— Несмотря на то, что я невероятно испорченный человек с психическим расстройством?
Он рассмеялся и потянулся за моей рукой.
— Мы оба облажались, Рей, — его лицо скрылось в тени автостоянки. — Но это не должно определять тебя.
— Не должно?
Он покачал головой.
— Нет, не должно. Ты понятия не имела, что у меня было с моим отцом и братом. Ты думала, что я «нормальный», правда?
— Да, — призналась я нехотя.
— Точно, — кивнул он, — это потому, что такие ситуации не определяют, какой я человек, они — одна из многих частей, которые составляют меня. Часть, не целое. Помни это, Рей.
— Но есть ли на самом деле такое понятие как «нормальный»? — возразила я.
Он обдумал мои слова.
— Полагаю, что нет, но думаю, у нас у всех есть собственное представление о том, что значит «нормальность», — он припарковал автомобиль напротив здания своего общежития. Улыбка осветила его лицо. — Готова увидеть мою комнату? — он пошевелил бровями. — Кровать маленькая, так что нам придется прижаться.
Я фыркнула.
— Конечно, придётся.
Он усмехнулся, и это было так заразительно, что я не смогла удержаться от ответной улыбки.
— Я мастер обнимашек.
— Знаю, — рассмеялась я, отстёгивая ремень безопасности, — помнишь, когда я была больна?
Он усмехнулся.
— О, я могу прижиматься куда лучше, чем тогда. Есть даже особый вид объятий, где на нас нет одежды.
Я засмеялась над его комментарием, но тут же представила Кейда голым, отчего мне стало не до смеха. Мне стало интересно, что он ответит, если я скажу ему, что я девственница. У нас с Бреттом всё было серьёзно, но я никогда не была готова сделать этот шаг.
И теперь мой мозг воображал меня и Кейда, кувыркающимися в постели.
Он сказал, что требует от меня большего, но тогда эта шутка заставила меня думать о всяких нехороших вещах. Мои гормоны необходимо отправить в поход до того, как я сделаю глупость.
Кейд выскочил из джипа и оббежал вокруг, открывая мою дверь.
Было уже поздно, близилась полночь, но для студенческого кампуса было ещё рано.
Люди, слоняющиеся по территории, не потрудились скрыть свои пристальные взгляды и наблюдали, как мы вдвоём зашли в здание, держась за руки.
Я не была уверена, что когда-нибудь смогу привыкнуть к тому, что Кейда в кампусе считают знаменитостью. Чёрт, не думала, что даже Кейд привык к этому, а он учится здесь в течение четырёх лет.
— Игнорируй их, — прошептал Кейд, выпуская мою руку и перемещая свою к моей пояснице. — Я так и делаю.
Мне было жаль, что я не могла проигнорировать их, но я не переставала удивляться при виде их взглядов, обращённых на нас. Наверное, Школьная звезда футбола волочится за фриком. Да, я была, вероятно, далека от реальности, но после того происшествия я чувствовала себя посторонней. Думаю, огромная часть меня была убеждена, что каждый может узнать, что я сделала, просто глядя на меня — как будто я разместила это объявление на лбу.
Когда мы, наконец, вошли в здание, я вздохнула с облегчением.
Рейчел любила быть в центре внимания, но Рей это не нравилось.
К счастью, в общаге было пусто, когда Кейд повёл меня в свою комнату. Я была благодарна, что никто не поймал меня, входящей туда. Уверена, если бы кто-то увидел это, то на кампусе только об этом бы и говорили целую неделю.
В его комнате было темно. Он пошарил по стене, включая свет.
Комната была немного меньше, чем та, которую я делила с Теей, но достаточно большой, чтобы не вызывать клаустрофобию.
У него не было ничего, что украшало бы стены, и это показалось мне странным.
Его кровать была застелена, а вся комната оказалась чистой. Я задумалась, были ли у Кейда какие-то проблемы с опрятностью, поскольку его комната в доме была так же безупречно убрана.
Я села на край кровати и закрыла глаза, позволив себе на миг притвориться, что я обычная девушка, не травмированная прошлым.
Знаю, Кейд помог мне исцелиться, но только немного.
Но он собирался сделать для моего исцеления намного больше, чем просто влюбить в себя.
Мне показалось, что я лишь наклеила на ситуацию пластырь, и если не сделаю чего-то большего, чтобы исправить её, то скоро вернусь туда, где была раньше.
— Здесь не очень, — Кейд пожал плечами, — я не испытывал желания обустраиваться.
— Мне нравится так, — сказала я ему, и это была правдой. Несмотря на то, что здесь было мало вещей, это по-прежнему принадлежало ему. И стопки книг в углу, в основном фэнтези, более чем компенсировали отсутствие декора. Кроме того, он был старшекурсником, и парнем. Думаю, большинство парней не украшали комнату сами — это делали либо их подруги, либо мамы.
— Ты сидишь так, будто тебе не очень удобно, — он махнул рукой туда, где я сидела на краю его кровати. Мои руки были сжаты на коленях, спина вытянута в струнку.
Со смехом, я сбросила обувь и сняла куртку. Я растянулась на его кровати, устраиваясь поудобнее. Подперев свою голову рукой, посмотрела на него.
— Так лучше?
Его голубые глаза превратились в тёмно-серые, когда он посмотрел на меня. Его язык прошёлся по губам, смачивая их.
— Намного лучше, — голос его прозвучал как низкий гортанный рык.
Он снял обувь и куртку, а затем лёг на пустое место рядом со мной. Он перевернулся на спину и обернул руку вокруг меня так, чтобы я расположилась у него на груди.
Кейд откашлялся и положил палец под мой подбородок, приподнимая моё лицо к своему.
— Никогда не знал, что такое возможно, и что-то такое простое, как лежать в постели с кем-то, может чувствоваться так хорошо, — его пальцы нежно пробежались по моей руке, и даже сквозь ткань свитера его прикосновение было обжигающим.
Я хотела открыть рот и сказать ему, что согласна. Я любила Бретта так, как семнадцатилетняя девушка может любить парня — как будто в восемнадцать лет у меня гораздо больше жизненного опыта, но я верю, что произошедшие события очень сильно изменили меня. Но по каким-то причинам я не смогла заставить себя произнести эти слова. Часть меня была слишком напугана, чтобы признать наличие чего-то большего между мной и Кейдом. Появилось чувство, будто я оскорбляю память Бретта, как будто он не имеет значения, хотя всегда будет. Он, возможно, и умер, как Сара и Ханна, но это не значит, что я забыла о тех отношениях, которые у нас были.
