вернула ему потерянного ребенка. Незадолго перед родами Берты Иллариону снился сон, в котором он играл с котенком. Ребенок выглядел как типичный древесный барс, с темной шубкой, светлеющей с возрастом, круглыми синими глазищами и длинным хвостом. Тогда Илларион думал, что боги показали ему его собственного сына. Но через год, когда Брайко впервые превратился, стало ясно – он видел кого-то другого.
– Садись, – велел ему Светозар, вытащивший из кафетерия стул. – Сейчас Гвидон столик притащит.
Котята дружно зашипели – волк был большим и страшным. Илларион благодарно кивнул, уселся, размещая котят на коленях и укутывая полами рубашки, погладил по очереди, уверяя – «вас никто не обидит, мы рядом». Альма, беседовавшая с Дариной, коснулась Брайко, щекоча кисточку на ухе. Это успокоило взбудораженных детей, и они притихли, позволив Иллариону подслушивать чужие разговоры.
Дарина заказала вежу – уже заказала, непонятно, когда договорились – и этим вызвала любопытство, зависть и недоумение медведей и волков.
– Зачем тебе кошачий домик? – удивился Светозар, ставя на стол поднос с тарелками. – Попросила бы деда сделать свечку.
– Я просила. Но неудачно сформулировала желание и получила отказ, – Дарина забрала у Гвидона поднос с кофе. – Должно пройти время, чтобы я смогла повторить просьбу. А пока время идет, нужно пробовать другие способы.
Илларион свечки у шакалов видел, его даже в алтарную комнату впустили и фотографии показали. А Альма ничего не знала, заинтересовалась и получила длинный рассказ. Свечами и здоровье возвращали, и благополучие укрепляли, и даже проверяли на порчу. Гвидон на остатки воска после такой проверки поймал двух карасей, и они теперь жили в аквариуме и служили семейству залогом счастья и магическим талисманом.
– Зимой я их сушеной калиной и рябиной кормлю. Красный боярышник кидаю. А летом фрукты всякие, главное, чтобы красные. И помидоры иногда. Мимозу еще хорошо едят, тогда чешуя золотистым отливать начинает. Красиво!
– А я черной смородиной кормлю. И черным боярышником. И ежевикой, – сообщил Светозар.
– У вас тоже есть?
– Только один карасик. Гвидон мне малька подарил. Я его в части держу, – подвигая к себе салат, объяснил Светозар. – В теплую погоду волки его в фонтан выносят, он там плавает. Когда подсветка включается, сияет – залюбуешься. Черный карась. Ни у кого такого нет.
– Да, – подтвердила Дарина. – У Негоша зеленый в фиолетовое пятнышко. Он его кормит по расписанию: три дня листовой салат пополам с петрушкой, один день – базилик. Пятнышки сочные, зелень густая. Тоже очень красиво.
– Жаль, что рыбки больше не плодятся, – вздохнула медведица Вартуша.
– Если вдруг, то ты вторая в очереди, – заверил Гвидон. – У меня все записано.
Котята возились на коленях, вздрагивали, когда волки повышали голос. Посматривали в сторону Светланочки, игравшей в догонялки с медвежатами и лисичкой Катариной, но спуститься на землю не решались. Альма, отказавшаяся от еды, цедила кофе. Илларион бездумно любовался красивым профилем, розовеющим ухом, челкой, отзывавшейся на дуновение ветерка.
– Тогда я позвоню, когда приеду, – проглотив кусок бутерброда, сказала Дарина. – Гвидон подменится или отработает заранее, и поедем в Метелицу. Возьмем Ларчика, чтобы он носил детей и радовал шакалью общественность… ах, да, там же будет бурление волн из-за игуаны. Но все равно возьмем Ларчика, толпой веселее. Посмотришь на нашу дачу, на мамину теплицу с физалисом.
– Я не знаю… – пробормотала Альма.
– Возьмешь варенья, соленья, темной черешни. Черешня через неделю пойдет, у тети Виктории дерево огромное. Пару ведер вам нарвем. Ларчик нарвет. Ты же умеешь лазить по деревьям?
Илларион кивнул и подумал, что вопрос какой-то дурацкий. Как можно не уметь лазить по деревьям?
– Извините, – Ханна тронула Альму за локоть. – А можно у вас получить консультацию? И… и заказать вашу вежу, если вы ее сделаете для висицы.
– Не сейчас, – покачала головой Альма. – У меня два заказа. Один важный, я не хочу отвлекаться. Извините, – она встала, оставляя недопитый кофе на столе. – Извините, я пойду домой. Здесь слишком шумно. Илларион, позвольте, я заберу Здравку.
– Я отнесу.
Котята на прощание зашипели на медвежат, лисичку и даже на Светланочку. Илларион попрощался со всеми сразу – одним кивком, не пожимая рук. Пошел вслед за Альмой, присматриваясь к затылку и шее, тонким запястьям, выглядывавшим из-под рукавов легкого свитера. На локте свисала хлопчатобумажная нить-затяжка, как будто прикосновения шолчицы и висицы оставили неизгладимый след.
Илларион донес детей до калитки, напоминая себе, что надо вести себя прилично и много извиняться. Альма остановилась, повернулась, обожгла фиолетовым взглядом. Проговорила:
– Илларион. У меня к вам есть просьба. Выслушайте ее, пожалуйста. И подумайте, сможете ли вы ее выполнить. Не соглашайтесь сгоряча.
«Сейчас скажет – съезжай, – догадался Илларион. – Оно и понятно. Она шума не любит, а тут такое соседство. И уже неважно, что у меня второй игуаны нет».
– Слушаю вас очень внимательно, – ответил он. – И, пожалуйста. Извините меня, что все так получилось. Я не хотел. Особенно, чтобы игуана залезла в ваш ларь. Еще раз извините.
Оказалось, что Альме надо собрать игровую комнату «Крепость». Илларион согласился сразу и не раздумывая – мебель он собирал хорошо, нельзя было упускать удобный случай замолить грехи делом. Плюс был еще в том, что мебель детская. Авось Альма не будет его проклинать во время работы, чтобы не навредить Здравке.
Вскрытые упаковки наполнили дом запахом дерева и пластика. Альма морщила нос, распахивала окна, устраивая приятный сквозняк. Солнце палило вовсю, раскаляя асфальт, заставляя зардеться черешню и шелковицу. Илларион пил воду литрами и работал в старых шортах, наплевав на приличия – кто бы мог подумать, что в середине мая бывает так жарко?
У него нашлись добровольные помощники. И это были не Брайко и Здравка, хотя они лезли в гущу событий изо всех сил, ухитрялись подкладывать хвосты ему под ноги, разбрасывать крепеж, рвать полиэтиленовую упаковку и утаскивать инструкции для сборки. Приехал Гвидон со Светланой – Альма их ждала, впустила в дом, разрешила перекинуться и сняла у волка с воротника пучок длинных шерстинок. Для вежи. Как выразился полковник Светозар – для кошачьего домика.
Светлана воспользовалась случаем и показала котятам, как надо правильно кататься на папе. Илларион послушал восхищенный писк, снял шорты – по случаю жары он обходился без белья – и превратился, чтобы у Здравки и Брайко был свой ездовой кот. Дети пришли в восторг – спина у Иллариона и троих могла выдержать – искусали ему уши и заставили бегать с Гвидоном наперегонки. Альма смеялась, сказала, что победила дружба, и покормила их пирогом-«ромашкой». Это было немножко странно – Иллариону казалось, что Гвидон Альме неприятен – но зачем думать о странном, если перед тобой поставили пирог?
Гвидон помог, придержал высокие вертикальные доски для башни, пока Илларион вкручивал саморезы и закреплял уголки-стяжки. Конструкция получалась – загляденье. Самому хотелось на
