– Смогу, – она упрямо поджала губы. – Я – дочь Черного Пламени. Я все смогу. Исси эта Слеза гораздо нужнее, чем мне.
Аурика не знала, как это сделать правильно, потому просто отдала мерцающий камешек в руки снежной девочке. Исси поднесла его к глазам, любуясь переливами огненных граней.
– Какой красивый. Похож на уголек в очаге, только не обжигает. Спасибо, Аурика, ты очень добрая.
Аурика нахмурилась. Красота Слезы была не главным ее достоинством, но как высвободить ее силу, драконица не знала.
– Ренфри, помоги ей, – Льер проговорил очень тихо. – Ты создал ее, доведи дело до конца.
Анимаг, смущенный и напуганный, приблизился к Исси. Застыл, точно также, как Аурика, не зная, что ему делать. И вдруг, повинуясь внезапному порыву, взял Исси за руку, державшую Слезу, и сжал в своем кулаке. Послышался мелодичный звон, словно где-то разом разбили тысячу хрустальных колокольчиков. И комнату затопил ослепительный свет…
Когда Аурика проморгалась и смогла нормально видеть, Исси сидела на полу, над ней, хлопая глазами, стоял растерянный Ренфри.
– Чего растерялся? Помоги девчонке, – послышался голос Льера, и ученик тут же бросился выполнять совет учителя.
Он поставил Исси на ноги, та покачнулась, недоуменно оглядывая комнату. Не сразу Аурика поняла, что переменилось во внешности снежной девочки. На щеках ее теперь играл румянец, глаза стали темными, словно две оливки, и только волосы так и остались белыми, будто бы седыми.
– С днем рождения, Исси, – Льер проговорил негромко.
– Спасибо, – пробормотала Исси. Она выглядела ошарашенной, щупала свое лицо, руки, и тоже никак не могла понять, что же именно в ней переменилось.
Чародей перевел на Аурику задумчивый взгляд:
– Прогуляемся, дочь Черного Пламени?
Льер вышел в сенцы, за ним, кусая губы, направилась Аурика. Чародей накинул на плечи свою меховую куртку, помог одеться драконице и молча вышел на улицу. Остановился у порога, задрав голову к небу, глубоко вздохнул и выдохнул густое облако пара.
Какое-то время они просто стояли рядом, любуясь морозным блеском звезд в темно-синем небе. Наконец, Льер нарушил молчание:
– Ты, конечно, молодец, Золотце. Это был очень широкий жест, но как ты теперь собираешься вернуться домой?
Аурика скованно пожала плечом:
– Придумаю что-нибудь.
– Что-нибудь? – Льер переспросил тоном сварливого учителя. – О себе ты не думаешь, судя по всему. А о Ренфри и об Олло ты тоже не подумала? Им теперь также придется остаться здесь.
Аурика исподлобья покосилась на чародея:
– Придумаю что-нибудь, – она повторила еще тише.
Снова повисло молчание.
Над замерзшим заколдованным миром стояла ночь, темная, морозная, искрящаяся. Звезды мерцали на темно-синем бархате неба, словно россыпь самоцветов. Или словно гроздь тлеющих угольков в костре. Непроизвольно Аурика улыбнулась такому неподходящему сравнению. И в тот же момент небосклон прочертила падающая звезда.
– Ой, звездочка упала! – Аурика встрепенулась. – Ты успел загадать желание? – она улыбнулась мужчине, но тот не ответил на ее улыбку.
Льер выглядел недовольным и встревоженным. И хоть глаза его сейчас были темно-синими, почти как небо над головой, и элементаль мирно спал в его груди, Аурика испугалась, что чародей снова наденет свою ледяную маску и опять станет неприветливым злюкой. Она шагнула к нему ближе, обняла за плечи, заглядывая в глаза:
– А я вот успела загадать.
– И что же ты загадала, дочь Черного Пламени? – Льер не мог противиться чарам драконицы. Он ответил на ее объятия, скользнул ласковым взглядом по ее лицу, словно ощупывая каждую черточку, каждый изгиб скулы и ямочки на щеках.
Аурика пожала плечами:
– Загадала, чтобы нам всем вернуться домой.
Льер вздохнул:
– В канун Йоля все желания должны сбываться. Говоришь, тебя будут искать?
– Непременно. – Аурика просияла, но сразу же погрустнела, вспомнив слова Льера. Добавила не очень уверенно, – Я уверена, что король Истроса способен преодолеть любую преграду…
– Хотелось бы верить в это, Золотце. Иначе нам и впрямь придется провести остаток дней здесь. Вместе, – он добавил с невеселой усмешкой.
Аурика прижалась щекой к плечу мужчины. Вздохнула. От Льера пахло морозом и свежей хвоей.
– Что это там? – она вытянула шею, пытаясь разглядеть зарево, занимающееся над макушками леса в том месте, где угасла упавшая звезда.
– Где? – Льер повернулся и тоже пригляделся. – Не знаю, на северное сияние не похоже.
– Пойдем, посмотрим, – драконица с юной беспечностью потянула мужчину за руку, и он нехотя подчинился.
– Очень странно, – он продолжал ворчать. – Если бы я не был уверен в том, что это невозможно, я сказал бы, что там пожар. Лес горит.
И в подтверждение его словам до них донесся запах дыма. Сердце Аурики дало осечку и застучало с удвоенной силой – от волнения и страха.
– Идем скорее! – она тащила Льера за собой. – Нужно посмотреть, что там.
Чародей заупрямился:
– Лучше, я один схожу. Там может быть опасно. Если это и вправду пожар…
– Я – дракон! – Аурика гордо вскинула голову. Добавила уже мягче, видя недовольный взгляд Льера, – Я не боюсь огня, ты забыл?
– Ладно, идем, – мужчина нехотя согласился. – Поможешь мне, если что.
Они спешили так, насколько им позволяли глубокие сугробы. Запах дыма усиливался, стало светлее, и Аурика чувствовала овевающий лицо теплый ветер. И чем дальше они шли, тем горячее становился этот ветер.
В тишину примолкшего ночного леса влился новый звук – низкое угрожающее гудение и треск. Льер поднял магический щит, и струящийся из-за деревьев жар ослаб, но полностью скрыть его завеса Льера не смогла.
Наконец деревья расступились, и пара влюбленных выбежала на открытое пространство. Нет, это горел не лес, до деревьев пламя еще не добралось. В воздух взвивались клубы пара от снега, растаявшего на многие шаги вокруг.
А на равнине пылала сама земля, освещая темный силуэт того, что пришел растопить вечные снега колдовского мира.
***
Льер оттеснил Аурику себе за спину, шагнув вперед, и с вызовом уставился на незнакомца:
– По какому праву ты хозяйничаешь на моей земле? Ты кто такой?
– А ты разве не видишь? – пришелец развел руками, и его голос прозвучал до боли знакомо, вот только интонация его Аурике совсем не понравилась.
– Отец? – она прищурилась, силясь разглядеть пришельца. Спохватившись, попыталась прощупать его магическую ауру, но, как и в случае с Льером, ничего не почувствовала.
– Нет, не вижу. Назови себя, – Льер отступил на полшага, толкнув Аурику еще дальше за спину, а пришелец, напротив, на шаг приблизился. Высокий, могучий, черноволосый, с пронзительным взглядом черных глаз-углей.
– Мое имя Алузар, я – воплощенный Пламень, и в моем праве хозяйничать там, где я сочту нужным. А ты – заигрался в чародея, мальчик.
Король Алузар протянул руку в сторону дочери:
– Идем, Аурика. Тебе пора домой.
– Я никуда не пойду! – юная драконица упрямо тряхнула гривой золотистых волос. – Без него, – и вцепилась в плечи Льера.
– Она никуда не пойдет… если сама не захочет, – Льер наклонил голову, исподлобья смотря на короля драконов.
Алузар тоже наклонил голову, глядя на потенциального соперника:
– Аурика, – хоть он обращался к дочери, но смотрел на Льера, – я не люблю повторять дважды, ты же знаешь.
Голос его был спокоен, но лучше бы он кричал, лучше бы отругал непослушную дочь за своеволие. Но король драконов был пугающе, неестественно невозмутим.
– Отец… – голос юной принцессы дрогнул. Она очень любила отца, но сейчас он буквально давил на нее своей силой, заставляя принять нужное ему решение.
Аурика крепко зажмурилась, потрясла головой, пытаясь скинуть с себя гнет отцовской воли. Видя ее страдания, Льер снова шагнул вперед:
– Оставь ее, Черный огонь! Аурика уже достаточно взрослая, чтобы самой за себя принимать решения.
