– Надо же, – ахнул Мишка, – живой уголок… – и застыл в невольном восхищении.
– Рот закрой, – проворчал Глеб. – В артиллерии служил?
– Да это я так, – смутился Мишка, – это не кобеляж, а удивление. Представляешь, какая опасная у девчат профессия? Опаснее нашей, итить ее…
– Ну, давайте полюбуемся, поговорим за жизнь, пригласим девочек к столу! – всплеснула руками Маша. – Мужчины, вы тормозите. Гоните этих шлюх к чертовой матери, если не хотите убивать! Пусть садятся в лодку и проваливают.
– А вы уверены, что на судне никого больше нет? – задала правомочный вопрос Любаша.
И снова они трудились не покладая рук. Милых дам по имени Ассоль и Мирабель (вероятно, сценические псевдонимы) заперли в спальне и повторно обшарили судно, включая потаенные уголки. Случайно выживших не нашли, зато обнаружили арсенал оружия – французские осколочные гранаты F-1, два ручных пулемета системы «Браунинг», автоматические винтовки «М-16» и их укороченные модификации «М-4», несколько «АКМ», внушительный запас патронов ко всему перечисленному. Особенное удовольствие у Мишки, разоряющего местный арсенал, вызвал роскошный военно-полевой бинокль «Юкон», тонкие кевларовые бронежилеты, запас заряженных кислородом криогенных аквалангов, с одним баллоном в комплекте, сдутая резиновая лодка, извлеченная из рундука на корме, и целая коллекция холодного оружия – от банальных мачете до дорогого морского кортика с перламутровой рукояткой. Ели на бегу, давясь калорийными авокадо, какими-то остывшими морскими деликатесами с изысканным вкусом и, видимо, неприступной ценой. («Не наша еда, – бормотал Мишка, утрамбовывая в рот скрюченные лапки морских насекомых, – сейчас бы селедочки с картошечкой».)
«Наркомовские» сто граммов оказались не лишними, работа пошла продуктивнее и веселее. Алкоголь, он и в Африке алкоголь. Трупы стаскивали на верхнюю палубу и сбрасывали за борт, нечего тут воздух отравлять. В округе было тихо, где-то далеко поблескивали огоньки ночного Пуэрто Фелипе, посторонние суда не докучали. Усиливалась качка. Ассоль и Мирабель, сообразивших, что их сегодня не убьют (а вот завтра – могут), выгнали на палубу, заставили спуститься в лодку, и Глеб на пальцах объяснил, на что нажать и как себя вести, чтобы лодка доплыла до берега и никто при этом не пострадал. Отправили, с горем пополам. Глеб со скепсисом смотрел, как удаляется моторная лодка, а Мишка спохватился – почему не спросили у девчат, кто из убиенных сеньор Баррозо, а кто его заезжий деловой партнер? Не может быть, чтобы они этого не знали. Вот голова садовая! Глеб взлетел на капитанский мостик. Времени не оставалось; теоретически, минут через двадцать вся городская камарилья может узнать, что случилось с боссом, и тогда пощады не жди. Целая флотилия устремится вдогонку, а если предположить, что у местных дельцов в запасе имеется вертолет, оснащенный хотя бы одним крупнокалиберным пулеметом…
Дымов мог управлять любым транспортным средством, если оно, конечно, не имело отношения к стратегической авиации и Роскосмосу. Запустил двигатель на холостом ходу, проверил гребной вал, активировал брашпиль – машину для подъема якоря… Рычаг, отливающий серебром, – на себя, и поворотить махину на сто восемьдесят градусов! Курс на восток, полный ход! Навигационная система на судне поддерживала стандарт NMEA – текстовый протокол связи морского оборудования. По-хорошему, система сама должна прокладывать безопасный маршрут. Глеб припал к сенсорному монитору, манипулировал значками и клавишами, вводил координаты, кумачом горящие в памяти. Северная широта, западная долгота… к черту дробные составляющие, не иголку ищем. Точное время, скорость, направление движения, путевой угол – девяносто – на восток. Проявлялась карта, обновляющаяся через Интернет, испещренная параллелями и меридианами. Западное побережье Кубы – очень приятно! Как раньше шутили, «Коммунизм У Берегов Америки»… Нет, немного южнее западной оконечности острова Свободы, еще в Юкатанском проливе. Но в нужных координатах, кроме моря, ничего не было! Он проверил и перепроверил – ничего не было, кроме, собственно, моря. Любой клочок суши, даже самый незначительный, на подобные карты наносится! Глеб растерянно таращился в монитор, потом немного успокоился, вспомнив слова Умберто, что остров ни в каких навигационных документах не значится. Что за хрень? Интересно, это кубинские территориальные воды или уже нейтральные? Не хватало схлестнуться с кубинскими пограничниками! Он активировал систему автоматической оптимизации маршрута, индикатор отклонения от курса. Современные технологии, двадцать первый век, система «Hands Free»… Врубил максимальную скорость – тридцать восемь узлов, примерно семьдесят километров в час. Двигатель работал на повышенных оборотах, морская красавица рассекала волну, уносясь в открытое море, навстречу махровой дождевой туче. Двести сорок километров по карте, сто сорок морских миль, если не вмешается событие неодолимой силы, то меньше чем за четыре часа они будут на месте…
Глеб зафиксировал штурвал и провалился в оцепенение, смотрел на тучу, как на доисторический ужас. Капли дождя уже стучали по пуленепробиваемому стеклу рубки. Насилу выбравшись из оцепенения, он потянул за свисающий с потолка шнурок. Звуковой сигнал был мощнее, чем в автомобиле. Через пару минут отворилась дверь, и бледная Маша устало спросила:
– Ну? – что, вероятно, означало, «старший лейтенант такая-то по вашему приказанию явилась».
– Что это было, Глеб Андреевич? – всунулась за Машей жующая Люба. – Система предупреждения о ракетном нападении?
– Слушай, ты чего там, акулу подрезал? – полюбопытствовал Мишка, проталкивая их обеих в рубку.
Глеб умел, для пользы дела, нагонять страх на подчиненных. Так посмотрел на них, что все трое смутились и поежились.
– Ты что на завтрак будешь, Глеб? – сглотнул Мишка. – Пары младенцев хватит?
– Не расхолаживаться мне тут, – отрубил Дымов. – Хватит жрать, и чтобы никакого больше спиртного. Приготовить резиновую лодку – может пригодиться. Всем надеть и подогнать бронежилеты. Вооружиться так, чтобы Шварценеггер сдох от зависти. Не расслабляться, бдеть. Спать по очереди, час на каждого. И не стонать, что мало. И бинокль мне сюда…
– В студию, – закончил Мишка и умчался исполнять приказание, пока не получил по «тыкве». Остальные не стали задерживаться. Любаша, спрыгивая на палубу, кричала, что она будет спать первая – надо успеть за свой законный час испытать все кровати на этой «прогулочной безделушке»…
Отчаянно слипались глаза. Чтобы не уснуть, Глеб встал к штурвалу, но это не спасало. Он спал в вертикальном положении, расставив ноги, чтобы было время проснуться, когда начнет падать. В какой-то миг показалось, что рядом Маша – сидит на вращающемся стуле и внимательно смотрит ему в глаза, загадочно при этом помалкивая. Возможно, она и была, но потом ушла, не выдержав душераздирающего зрелища. Из полумрака выплывал остров, огромный, как небоскреб, состоящий из взметенных в небо остроконечных скал, на их вершины были насажены облака, они густели, совершали смазанные хаотичные движения. У подножия скал громоздились груды гигантских камней. Выбиралось солнце из-за горизонта, ослепительно-оранжевое, мощное, какое-то нездешнее. Застыли волны, словно на художественном фото – как бы даже и не волны, а ледяные сталагмиты, усеявшие землю, зловеще поблескивающие в лучах восходящего светила. И на фоне этой мрачноватой картины кривлялся гармонист. Небритый мужичонка в треухе и тельняшке растягивал мехи гармони и пронзительно орал: «Только к утру станет дымкой рассвее-еетною остров детства, детства моегоооо!»
Попискивал какой-то элемент в системе навигационного оборудования. Глеб с усилием продирал глаза, гнал от себя сонливость. Зрение подводило – все в глазах рябило, сталкивалось, разбегалось. Из полумрака выплывал остров… Опять?! Обозлившись, он затряс головой, выколачивая липкую дурь. Не пропадало. Остров настойчиво выплывал. И тут он понял, что это не сон, и система оповещения предупреждала, что судно приближается к искомым координатам. Незначительное пятнышко на горизонте росло в объеме, быстро приближалось. А на востоке уже светало, из-под моря назревало розовое свечение, озаряло небо. Воды Юкатанского пролива мерно вздымались, словно кто-то ворочался под пуховым одеялом. Приближающийся остров ничем не походил на приснившийся. И мужик с гармошкой здесь не фигурировал. Вместо остроконечных скал – два округлых холма, напоминающих верблюжьи горбы. Весь клочок суши сверху донизу был покрыт густыми сочно-зелеными джунглями, только у берега просматривались незначительные скалы, громоздились «мегалиты». Если остров не был вытянут с запада на восток, то это всего лишь ничтожный клочок суши – от силы километра два в поперечнике…
