— На нет и суда нет. Тогда придётся ломать. Отойдите в сторону, пожалуйста.
Шишкин отпрянул и прислонился к стене. Я налёг плечом на дверь, после нескольких толчков раздался треск. Всё… путь свободен.
Я нарочно не стал переступать порог, пока на сцене не появилась вторая понятая — женщина лет сорока с сонным и потому слегка опухшим лицом. Её волосы были закручены в бигуди. Она зябко куталась в наброшенное на голые плечи пальто.
— Гражданка Шишкина?
— Я.
— Уголовный розыск, Быстров. Я здесь, чтобы провести обыск в квартире гражданина Франтишека Гайдо. Вы должны внимательно наблюдать за мной и запоминать всё, на что я обращу ваше внимание. После обыска я составлю протокол, а вы его подпишете, — произнёс я заученную фразу.
— Простите, а разве не должны быть какие-то бумаги? Ордер или как там это у вас называется… — проявила юридическую грамотность женщина.
— Ордер скоро привезут. К сожалению, у нас мало времени, поэтому приходится опережать события.
Мы вошли в комнату.
Гайдо оказался настоящим аккуратистом. В комнате царил идеальный порядок, все вещи на своих местах, ни пылинки, ни соринки.
Я осмотрел платяной шкаф, комод, проверил кровать, накрытую шерстяным солдатским одеялом, залез во все доступные уголки и щели, простукал стены и деревянный паркет. Ничего такого, что помогло бы в розысках беглеца… Далеко не новая одежда, всякая бытовая мелочь и прочая не имеющая никакой ценности в главах уголовного розыска дребедень.
Дневника Гайдо не вёл, пометок в книжках не делал, если и был у него блокнот с записями, то, вероятно, остался при нём.
Супруги Шишкины с интересом наблюдали за моей вознёй.
Наконец, я сдался и обречённо опустился на кровать. Умные мысли и прочие гениальные соображения никак не желали приходить мне в голову.
Моё внимание снова привлекла идеальная, почти армейская чистота в комнате. Тут было как в казарме — ничего лишнего.
— Он сам убирался или ему кто-то помогал?
— Сам, конечно, — сказал Шишкин.
— Были ли у него женщины?
Супруги синхронно пожали плечами.
— Если и были, то сюда он никого не приводил. Знаете, он всегда был очень вежливый и ничего предосудительного за ним не водилось. Что он такого натворил? — вкрадчиво спросил Шишкин.
— Раз мы им заинтересовались, значит, натворил, — уклончиво произнёс я. — Друзья-приятели…
— Он тихо жил. Сам никуда не ходил и к нему не ходили, — мгновенно ответил Шишкин.
Его супруга было открыла рот, но почему-то замолчала. Её реакция от меня не укрылась, и я решил её приободрить.
— Смелее, гражданка Шишкина. Вижу, вам есть что сказать.
Набравшись храбрости, она кивнула.
— Знаете, не люблю говорить о других за глаза, но… В общем, Алик сказал правду: женщин Франтишека мы не видели, а вот что касается его друзей или не совсем друзей, — она замялась.
— Не бойтесь, говорите как есть.
— Да-да… Просто ситуация уж больно деликатная.
— Поверьте, меня трудно чем-то удивить.
— Хорошо, я всё вам расскажу. Было это прошлым летом: не то в июне, не то в июля. Я точно не помню.
— Ничего страшного, продолжайте.
— Я возвращалась с работы пораньше. Знаете, у меня тогда голова страшно разболелась, и начальник меня отпустил. И вот подхожу я к нашему дому и вдруг вижу неподалёку от парадного входа стоит экипаж, а в нём двое: наш сосед, Гайдо, и молодой представительный мужчина: высокий такой, красивый, с усиками. Одет хорошо, с иголочки: костюмчик в клетку, галстук нарядный, манишка, шляпа. Вылитый джентльмен. Ну, я хотела подойти поближе, поздороваться, а потом смотрю — что-то тут не так. Уж больно странно они себя ведут…
— Они — это Гайдо и высокий с усиками? — уточнил я.
— Да.
— И что было такого странного в их поведении.
Она снова замялась.
— Стыдно сказать. Они вели себя…. Как бы это сказать… Ну как мужчина с женщиной: обнимались, целовались, смеялись, гладили друг дружку… Вы меня понимаете?
— Кажется, понимаю, — присвистнул я.
Странно, вроде уже привык разбираться в людях, но вот обладателя нетрадиционной сексуальной ориентации в чехе не разглядел. Видимо, умело маскируется. Талант!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что-то ещё можете добавить?
— Нет, то есть да. Франтишек пару раз назвал его баронессой… Даже не знаю почему.
— Спасибо за ценную информацию, — поблагодарил я.
Покончив с бумажной канителью, рысью помчался в МУУР, надеясь увидеть там главное справочное бюро угрозыска — знаменитого Владимира Матвеевича Саушкина, с которым меня уже успела свести судьба. Он был ходячей картотекой и просто кладезем знаний об уголовном и не только мире Москвы.
Дежурный сообщил, что Владимир Матвеевич уже целый час как на работе. Обрадованный этим известием я побежал в его кабинет при регистрационно-дактилоскопическом бюро МУУР.
Стоило только сделать несколько шагов, как мы едва не столкнулись с ним в коридоре.
— Добрый день, товарищ Быстров! — с улыбкой поприветствовал меня Саушкин, поднимая свою шляпу.
— Скорее утро, Владимир Матвеевич, и пока не совсем доброе. Надеюсь, оно станет таким с вашей помощью.
Он вздохнул.
— Рад бы помочь, но, увы, не могу… дела. Вызвали на труп.
— Я отниму буквально пару минут вашего времени. Очень надо! — взмолился я.
— Что у вас такого стряслось? Это из-за бомбиста?
— Да, Владимир Матвеевич.
— Хорошо. Что вас интересует?
— Вы не знаете молодого лощённого мужчину, скорее всего, гомосексуалиста, по прозвищу Баронесса?
— Как же мне его не знать?! — удивился Саушкин. — Проходил он у меня по делу, дай бог памяти, одна тысяча девятьсот шестнадцатого года. Вместе со своим подельником Баронесса, а в миру Куделин Степан Борисович, опоил, а потом обчистил купца первой гильдии Адамовича. Если интересуют детали, можете заглянуть в архив и полистать дело, оно каким-то чудом сохранилось. Только хочу сразу вам сказать — не того сорта он человек, чтобы в окна бомбы кидать.
— А где сейчас можно найти этого самого Куделина? — от нетерпения я едва не подпрыгивал.
— Увы, чего не знаю, того не знаю. Больше наши пути не пересекались.. Если хотите, могу дать его старый адрес. Как понимаете, это было шесть лет назад, с той поры многое изменилось.
Я кивнул, и Саущкин по памяти продиктовал мне адрес. Уникальной памяти этого одарённого человека можно было только позавидовать.
— Огромное спасибо, Владимир Матвеевич! Я — ваш должник!
— Скажете тоже, Георгий Олегович! Мы вроде с вами одним делом занимаемся — преступников ловим. Какие промеж нас могу быть долги? — удивился он.
Надеясь, что место жительства пресловутой Баронессыосталось прежним, я выскочил на улицу, поймал пролётку и покатил на ней.
Вот и нужный дом.
Я расплатился с извозчиком и, увидев вышедшего по утру на уборку дворника-татарина, подошёл и стал расспрашивать про Куделина.
Дворник сначала сплюнул и назвал меня и Баронессу нехорошим словом, но, когда я показал служебное удостоверение, то успокоился и сообщил радостное известие, что Куделин как жил, так и продолжает жить в этом доме. Более того, его квартира каким-то загадочным образом не попала под уплотнение, что наводило на мысли о некоторых связах Баронессы.
— А где он сейчас — дома?
— Дома, конечно! Дрыхнет до обеда и только потом на улицу выползает. Ни работает, ни служит… На что живёт человек — непонятно! — горестно покачал седой головой татарин.
— А гостей у него нет?
— Не могу тебе сказать, начальник. Я за ним не слежу.
— Ну спасибо тебе, отец!
Я вошёл в подъезд и стал подниматься по обледеневшей лестнице. Пусть тут царил холод, от мысли, что я на верном пути меня бросало в жар, азарт гнал всё вперёд и вперёд.
Ага, квартира номер семнадцать. Сюда-то мне и надо.
Электрического замка не было, какой-то хулиган вырвал его с мясом. Во всю стену неприличная надпись — кажется, жильцы в курсе о половой ориентации мужчины.
