Я не злилась на Альмину. Странно, но ее вызывающее поведение меня никак не задевало. А вот слова короля обо мне – да.
- Лорд-канцлер, - перебила я Альмину, снова лепечущую о том, как она любит короля и как он ее любит. – А не пригласить ли нам сюда его величество?
Витторино был уничтожен окончательно: на лысине крупными каплями выступил пот, плечи опали, взгляд был как у побитой собаки. Он кивнул и вышел из кабинета.
- Садитесь, леди Альмина, - пригласила ее я. Девушка замолчала и села. – Почему вы не сказали мне тогда, на празднике? Зачем было усложнять, если можно было поговорить?
Альмина попыталась сохранить молчание, но потом, покрутившись на сидении, она все-таки заговорила снова:
- Потому что тогда я еще не была уверена, что он обрадуется новости о ребенке. Но он был рад.
Я никак не ответила ей. Что я могла сказать? Конечно, беременность поднимала любую фрейлину на новый уровень. Но делала ли она ее королевой? Нет.
Генриху по-прежнему нужны войска моего отца. Пока он не победит, я королева. А потом я добровольно уйду с этого поста. И пусть поднимается она. И если ребенок к тому времени родится, король просто признает его законным сыном. Короли могут все.
Потянулись томительные минуты ожидания. Я знала, что король у себя в крыле, занят с секретарем после совета. Поэтому Витторино и Генрих должны были скоро войти в кабинет, а у меня не было совершенно никаких идей по поводу дальнейшего моего поведения. Только глухое раздражение. Алессио в гробовой тишине скрипел пером некоторое время, потом вернул его в чернильницу.
Наконец, раздались твердые, уверенные шаги Генриха, мы с Альминой поднялись.
- Вы меня просили прийти, леди Эллен, - король спокойно подошел ко мне. Потом поприветствовал сухо Альмину кивком, равнодушно скользнув по ней взглядом, как по мебели.
Девушка сначала растерялась, но потом обратилась к нему первой, нарушая все правила этикета:
- Ваше величество, я была вынуждена все рассказать королеве. Теперь не нужно скрываться.
По лицу вошедшего Витторино я догадалась, что он ни слова не сказал королю. Почему? И усмехнулась, когда поняла: лорду-канцлеру самому хотелось увидеть, как будет раскрыта интрижка Генриха.
Выдержка Генриха сразила меня наповал. Он сначала повернулся ко мне, но заметив, что все участники беседы уставились на него, ровно ответил:
- Не понимаю вас, леди Альмина. Может, вы мне объясните? – тут он посмотрел на меня.
- Леди Альмина говорит, что вы любите друг друга. И мне стоит поздравить вас со скорым появлением сына, - безучастно ответила я.
- Какого еще сына? – взгляд Генриха вдруг опустился на мою талию. Потом снова поднялся. – Вы ждете ребенка, леди Эллен?
Я часто заморгала, не понимая, о чем он.
- Ты же говорил, что не спал с ней! – в отчаянии вскрикнула Альмина. Она побледнела, испуганно глядя на короля. – Ты говорил, что любишь меня, а она просто нужна тебе для победы. Ты же… соблазнил меня, а теперь смотришь так, будто я пустое место!
Она разрыдалась, опускаясь на кресло.
- Я ничего не понимаю. Леди Альмина, даже моя жена обращается ко мне на вы. Кто дал вам право…
- Ты дал! Ты сам сказал… что я для тебя… единственная… - сквозь всхлипы ответила Альмина.
- Королева далеко не ревнивица, она понимает, что я не стал бы соблазнять девушек, имея под рукой ее, - сухо бросил король.
Меня это все начинало злить и утомлять одновременно. Генрих раздражался, но непохоже, чтобы он питал чувства к Альмине. А та была в глубоком потрясении.
- Ваше величество, - тихо спросила я, - вы имели связь с леди Альминой?
- Нет. А вы… - он снова обеспокоенно посмотрел на мой живот.
- Нет! – возмущенно ответила я.
И поняла, что Генрих подумал, что я прошла через зеркало будучи в положении. Теперь оставалось выяснить, что происходит с леди Альминой.
- Леди Альмина, успокойтесь. Алессио, подай воды, пожалуйста.
Я приблизилась к рыдающей любовнице короля и села на соседнее кресло.
- Нам нужно серьезно поговорить. Я верю вам. Но я также верю и королю, - тут я посмотрела на Генриха. – Почему вы так уверены, что именно король – отец ребенка?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Потому что он приходил ко мне в сад. Говорил со мной, а потом… вот… - Альмина показала на живот. От слез лицо девушки покраснело, невольно, мне стало ее жаль. Она была юна, красива, доверчива. - Я поняла, что зачала. И сначала испугалась. Но потом он снова пришел, обрадовался, сказал, что выгонит вас очень скоро. И сделает королевой меня. А я не выдержала. Сделала куколку. Пришла к вам. Потому что я хочу родить наследника, а не бастарда.
- Я не ходил к этой девушке, леди Эллен, - тихо сказал король. На его лице вдруг отразилось некое подобие сочувствия, да и мне было непросто: леди Альмина рыдала так горько, так искренно, что я ее даже поняла. Она боролась за своего будущего ребенка, а вовсе не за трон.
- А если бы не беременность, леди Альмина?
- Я бы ни за что, - всхлипнула она, подтверждая мою догадку. – Ведь он совсем другой, когда приходит ко мне. Лаковый, добрый, нежный. А сейчас мне даже смотреть на него страшно. Лучше бы всегда ждать его в саду по ночам. Я на это была согласна.
- По ночам… - Витторино вдруг встрепенулся. – Вы видели лицо короля? Что заставило вас поверить, что это именно его величество приходил к вам, леди Альмина?
Она растерянно подняла на нас с Генрихом взгляд.
- Было всегда темно, он не давал мне зажигать свечу в фонаре. Но при лунном свете… я видела его бороду, волосы, лицо… это был король.
- А что-то еще примечательное помните? – настаивал Витторино. Он хмурился, и у меня стало появляться нехорошее предчувствие, ощущение, что и я могу понять, в чем тут дело.
Надежда вдруг осветила лицо леди Альмины, она вскочила, подбежала к королю, прижалась к его груди. Генрих стойко выдерживал весь этот спектакль, но я видела, что терпение короля на исходе.
- У него родимое пятнышко на плече, как небольшая спираль. Он сказал, это печать магии ветра.
Генрих молча отодвинул ее от себя и начал расстегивать камзол. Снял его, повесил на стул, вытащил рубашку из брюк и стал развязывать шнурки на манжетах.
- Ваше величество, вы же не собираетесь… - я покраснела, поспешила отвернуться, когда он стал снимать рубашку через голову. Я и не думала, что у Генриха такое спортивное, сильное тело. Того, что я успела увидеть, было достаточно, чтобы сердце пустилось вскачь. Как это не вовремя. Прийти в смятение от тела мужа, когда любовница объявляет о беременности. Я еле сдержала нервный смех. Не так уж король изнежен, по всей видимости, как я думала. И упражнения фехтованием не очередной каприз, а стойкое увлечение.
- А что мне остается, леди Эллен? Витторино, есть у меня печать ветра?
- У короля нет никаких родимых пятен на плечах. Можете убедиться… Леди Альмина!
Вскрик Витторино заставил меня обернуться. Альмина осела без сознания на пол. Лорд-канцлер и я одновременно склонились над ней.
- Алессио, лекаря! – закричала я.
- И стражу, - тихо добавил король.
Я подняла на него взгляд и поспешила отвести снова. Он все еще был не одет.
- Зачем стражу?
- За клевету на короля положена смертная казнь, леди Эллен.
Король надел рубаху, взял камзол и собрался выйти из кабинета, но я поймала его за рукав.
- Ваше величество, сжальтесь, девушка не виновата. Виноват тот, кто соблазнил ее, представившись вами.
- Она повела себя глупо с ним и грубо с вами, - Генрих неохотно остановился, но на меня не смотрел. Было заметно, что мы ему все надоели до чертиков.
- Да, но вы ей нравились, хоть это звучит странно. Она думала, что отдается вам. Альмина бы и дальше молчала, но беременность – другое дело, она стала бороться за свое счастье.
- Вы ее оправдываете? Она хотела сделать больно в первую очередь вам, - король повернулся и посмотрел на меня долгим, пытливым взглядом.
