Этого в программе не было, но получилось очень эффектно. Сомнений больше не было ни у кого. Король поднялся и сухо объявил приговор: отрубить голову. Маргарита Вандомская вдруг закричала так страшно, что мне стало ее жаль, она бросилась королю в ноги, позабыв о своем королевском достоинстве. Георг Вислы стоял, как громом пораженный. А вот Маргарита с отчаянием матери вымаливала прощение сына, но король даже не посмотрел на нее. Микеле увела стража.
Я с трудом поднялась со своего трона. Сцена была слишком тяжелой. И мне по-своему было жаль всех его участников. Один только Микеле Вислы пытался сохранять спокойствие, но был бледен, а глаза лихорадочно горели. Он понимал, что король не простит ему такой «шалости». Я отвела взгляд, когда он посмотрел на меня. Мне предстояло еще более тяжелое решение, чем королю.
Я решила подготовить для этого почву. Возможно, если Генриха немного смягчить перед завтрашней казнью, все пройдет легче.
Стража пропустила меня к нему в крыло. Я пошла по комнатам, отыскивая короля. Ноги утопали в роскошных коврах, моих шагов не было слышно. Везде было довольно аскетично и спокойно, но все равно роскошно. Мраморная мозаика на стенах, лаконичные скульптуры и картины, тона мебели спокойные и пригашенные.
Короля я нашла сидящим напротив весело горящего камина с кубком вина в руке. Он был как всегда мрачен, но сегодня как-то особенно, и я могла бы поклясться, что в огне он видит нечто неотвратимое. Краем глаза он заметил движение, повернулся и быстро поднялся, как будто я была опасна.
- Что вы здесь делаете? – сухо спросил он.
- Пришла к вам, - робко ответила я. Сейчас, в темной комнате, с отсветами огня на его фигуре он казался могущественным злодеем, от которого веяло властью, холодом и жестокостью. Мое сердце колотилось от страха так громко, что я даже не сразу расслышала его вопрос:
- Вина?
- Да, пожалуйста.
Он налил мне вина и протянул кубок, я взяла и поняла, что рука дрожит и король это заметил.
- Боитесь, но идете? – мне показалось или в его голосе промелькнула насмешка? Его лицо было искажено отсветами пламени. Я опустила взгляд.
- Я хотела поговорить с вами. Но мне не хватает храбрости, - признала я.
- Учитывая то, как вы тряслись в наши первые встречи, я даже польщен, что вы набрались смелости и пришли. Но ответ – нет.
Я застыла перед ним, не понимая, о чем он. Генрих взял кочергу и поворошил дрова. Повернулся, увидел мое лицо и уточнил:
- Вы ведь пришли просить меня смягчить приговор?
- Да.
- Я не стану этого делать, - он снова отвернулся.
- Ваше величество… - начала я смелее, но король меня снова оборвал.
- Нет, леди Эллен. Смиритесь.
- Король должен проявить милосердие, особенно перед военным походом…
- Какую именно часть моего «нет» вы не поняли, леди Эллен? – тихо поинтересовался король. Я вцепилась в кубок и сглотнула, прежде чем продолжать:
- Вы не можете быть так жестоки. Подумайте о девушке, о ее чести и чести ее семьи. Ей не выйти замуж после такого скандала. Помилуйте Микеле, заставьте жениться на ней. Возможно, получится хорошая, счастливая семья.
- Леди Эллен… Мы с вами прекрасно знаем, что счастливые семьи – это химера и обман, - резко ответил король.
- Возможно, мы с вами не из таких семей. Но они бывают! Подумайте, скольких людей вы сделаете несчастными: Альмина, ее ребенок, ее семья, семья Вислы… И скольким вы можете принести добро.
- Я понимаю ваше благородное стремление, леди Эллен. Но если что-то и есть неизменное в этом мире, то это абсолютная неприкосновенность королевской семьи. И тот, кто поднимет руку на короля, лишается руки. Микеле посмел очернить меня, и за это расплатится жизнью.
Я поняла, что пытаться его переубедить, это еще бесполезнее, чем переть против танка. Я отступила. Поставила кубок на столик, бросила последний взгляд на короля.
- Вы холодны, как ветер в горах. Ничто не трогает вас, ничто не волнует. Вы одержимы только мыслью о победе. Но не хотите понять, что порой важнее путь к победе, а не она сама.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Король молча смотрел на огонь. «Упрямый осел», - подумала я зло и вышла. Мне предстояло решить, смогу ли я бросить ему вызов прилюдно. И понять, что меня за это ждет.
ГЛАВА 19
На следующее утро меня преследовало ощущение, что на казнь иду я. Ночь выдалась бессонная, я все время крутила в голове, что скажу, что ответит король, переигрывала наш вечерний разговор, проигрывала предстоящий утренний. Леди Сандра предложила платье серебристого цвета, но я решила, что так меня не будет видно. Но какое надеть: красное или синее, не решалась. В итоге надела жемчужное. Цвет чистоты и невинности. И если на платье появится кровь, значит, королева вызвала гнев короля. Романтично. И страшно. Адреналин выбрасывался в кровь постоянно. Я все еще помнила о пыточных комнатах, поэтому не тешила себя особо надеждой, что все обойдется. Пойти против короля означало бросить ему вызов. А такое монархи не прощают.
Из украшений только броши для волос. Леди Сандра настаивала хотя бы на перстнях, но, увидев, как трясутся мои руки, отступила.
- Вы что-то задумали, ваше величество? – осторожно спросила она меня.
Я кивнула.
- Да. Сумасшествие. Возможно, меня ждет опала, леди Сандра. Вам стоит быть готовой.
Леди Сандра побледнела.
- Опала? Сейчас? Когда столько сил вложено в рост вашего влияния при дворе? Вы не можете так поступить! – резко вскрикнула она.
- Но я должна.
- Что вы собираетесь сделать? Заступиться за этого негодяя? Но ведь он же ваш враг! И разносил про вас сплетни по всему двору! По городу! То, что вас не любят в народе – работа семейств черных и белых лилий! Вам на руку их полное уничтожение!
- Леди Сандра, когда мне понадобится ваше мнение, я о нем спрошу, - холодно ответила я.
Она была возбуждена и часто дышала. Мне тоже хотелось бы кричать от страха. Но должность королевы лишает возможности выражать свои чувства свободно. Королева обязана держать себя в руках, даже если ей предстоит лечь головой на плаху. Слабость и слезы могут простить леди, а королеве нет прощения за истерику.
- Вы не можете все разрушить, леди Эллен, одумайтесь. Ваш отец не для этого прислал вас сюда.
- Мой отец?! - взвилась я. – Он-то здесь при чем? Он меня продал королю за бочки синего огня, за возможность сбагрить меня с рук и весьма удачно. Ему-то что от всего, что я здесь делаю? Достаточно того, что он породнился с Франкией, что ему еще надо?! Или он через вас, леди Сандра, планировал влиять на меня и политику Франкии?!
Леди Сандра замотала головой.
- Нет, вовсе нет, я совсем не об этом…
- О чем тогда? Займитесь своими делами, подайте мне платье, Нисия, подбери обувь. И молчите обе, потому что у меня и так голова гудит.
Они обе замолчали. Нисия так и не привыкла к моим вспышкам эмоций, девочка всегда начинала дрожать, когда я выходила из себя. К ней я была ласкова, Нисия была незаменима, внимательна, аккуратна. Но если появлялся кто-то еще и я взрывалась, она как будто принимала весь удар на себя.
- Ты ни в чем не виновата, Нисия, - снова и снова повторяла я ей, ласково касаясь ее светлых волос или щеки. Но она даже не сразу мне верила. Осторожно расспрашивая ее о семье, я выяснила, что мать Нисии растила детей без отца, благодаря протекции лорда-канцлера, в замок на работу устроились трое детей. Я подозревала, что Нисия шпионит в пользу Витторино, но была не против. А еще похоже мать ее постоянно гнобила и делала ответственной за братьев и сестер. Поэтому чуть что, Нисия мгновенно брала вину на себя. Мне было жаль, что я сорвалась, но невольно после этой стычки с леди Сандрой снова задумалась над ее ролью в этой истории. Отец хотел послать леди Сандру со мной, когда мне было пятнадцать лет, и теперь не изменил решения. Почему?
Из того немногого, что я знала о леди Сандре, мне не удалось понять, почему именно ее отец дважды выбирал мне в спутницы. В первый раз леди Сандра еще даже замужем не была. Но видно, уже чем-то впечатлила отца. Но чем?
