до костей. На полу, на тощей циновке, прямо в доспехах растянулся Речник, и он не шевельнулся, когда Кесса упала на корточки рядом с ним. Его рука, подложенная под голову, была холоднее льда.
Кесса взревела раненой Двухвосткой – так, что Флона отозвалась с улицы и навалилась на стену, порываясь прийти на помощь. Аэнгис что-то шипел, оправдываясь, но странница не слушала его. Она обнимала Речника, тёрла его руки, дышала в лицо, теребила и трясла его, пытаясь уловить дыхание.
- Вы бросили его тут? Бросили умирать?! Замерзать на голой земле?! – Кесса обхватила неподвижное тело, силясь поднять его. – Речник Фрисс, слышишь ли ты меня? Всё позади, ты не в плену уже, и мы вынесем тебя на солнце! Флона тут, она поможет…
Речник вывернулся из её рук, ошалело мигая, и встряхнулся всем телом.
- Это уже лишнее, - пробормотал он, пытаясь подняться на ноги. – Я пока живой.
И язык, и ноги плохо его слушались, а для Кессы он был слишком тяжёл. Двое Аэнгисов подхватили его.
- Кесса, ты вроде бы тоже живая? – слабо усмехнулся Речник, держась за её плечо. Он выбрался наружу и встал было у стены, но Двухвостка налетела на него, тыкаясь мордой в грудь и утробно рыча.
- Там жара, тут холод, - хмыкнул Фрисс, щурясь на утреннее солнце. – Не так легко быть посредником. Что скажешь теперь, Кесса? Хороша ли работа Речника?..
Селение Аэнгисов гудело, как улей Нкири, и пахло мёдом, и бронзовые ящеры грелись на солнце, взобравшись на крыши хижин. Полноводный Геланг плескался у берега, и серебристая вода звала окунуться, но Кесса, бросив в волны щепочку, увидела, как та с шипением растворяется, и от реки с тех пор держалась подальше. Что-то странное там всё-таки водилось – сети Аэнгисов не пустыми приходили из ядовитых вод. Одну из пойманных и высушенных рыб Речник Фрисс обнюхивал и крутил в руках, поддевая ногтем чешуйки и жёсткие плавники.
- Покажу Силитнэну, - усмехнулся он, поймав взгляд Кессы. – Хоть он и чародей, но такое вряд ли встречал. Эта рыба плавает в щёлочи – там, где от меня костей не осталось бы! А эта вещь – тебе. Может, пригодится…
На его ладони лежал желтовато-белый нож – округлый, без плоской кромки, острый, как игла, толщиной с большой палец и длиной в пол-локтя.
- Жало Нкири, добыча одного ящера, - Фрисс кивнул на посёлок. – Говорят, в нём ещё осталось немного яда. На виду не носи – впереди ещё много пчёл, ни к чему их злить.
- Нкири говорят, что Нкири-Коа украли у них столицу, - поёжилась Кесса. – Это к войне, да?
- Кто их поймёт, - пожал плечами Речник. – Не люблю чужих войн…
Сочные ядовитые травы хрустели под лапами Двухвостки, сладкий медвяный аромат наполнял воздух, - белеска цвела, и к ней, не боясь отравы, слеталась туча мошкары, а следом неспешно плыли, распустив щупальца, стаи канзис. Нкири не строили дорог, и стада не приминали траву, но высоко она не поднималась – едкие туманы прижимали её к земле. Воздух чуть заметно горчил, и Кесса, спустившись с панциря Флоны после переправы, едва не задохнулась от кашля.
- Ветер тут злой, - пробормотала она, судорожно сглатывая. В груди жгло.
- Вайнег бы меня побрал, - прошептал Речник, глядя ей в глаза. – Что ты там плела про защитные печати?!
Содрав с себя сарматскую броню, он бросил её на панцирь Двухвостки и протянул Кессе шлем.
- Надевай эту штуку – и пока я не скажу, не вздумай снимать!
Застегнув на себе синий складчатый мешок, Кесса попыталась встать на ноги – и едва не упала. Она барахталась внутри скафандра, пытаясь найти ступнями чулки, а пальцами – перчатки, но только шмякнулась в цветущие заросли, соскользнув по мокрому панцирю Двухвостки.
- Вот так лучше, - Фрисс поднял её из кустов и плотнее нахлобучил шлем на голову. Кесса выглянула наружу сквозь прозрачный щиток, и ей захотелось протереть глаза. Всё виделось ясно, но как-то странно. Трава будто усохла, поникла, зато чётко были видны все вязкие болотца и редкие уступы твёрдой почвы – там, где недалеко от поверхности лежали камни. Флона, нюхая и осторожно пробуя лапой землю, шла в точности по этим незримым кочкам, и Кесса удивлённо мигнула. «Это магия сарматов? Они – те, кто знает, что и как устроено…» - она уважительно погладила скафандр и медленно взобралась на самое высокое место панциря, путаясь в рукавах и штанинах. «А вот Речнику Фриссу он впору…»
- В этой броне ты ходил по Старому Городу, да? И тут, по равнинам Хесса, мимо огненных озёр и ядовитых рек? – спросила Кесса, подворачивая рукава и устраиваясь поудобнее. – Наверное, тебя принимали за сармата! Тут знают, кто они такие…
- Эта штука очищает воздух, - Речник провёл рукой по шву на скафандре, закрывая его полосой синего скирлина. – Она пригодилась мне на озёрах. А сарматов там знают, это верно. И не слишком-то любят.
- Расскажи! – попросила Кесса.
На заливных лугах меж Хротомисом и Гелангом не паслись звери, не проезжали повозки, даже птицы стремились пролететь над ними как можно выше и быстрее. Но всё же пройти было можно – и одинокий Аэнгис с посохом брёл по равнине, прокладывая путь через сочные заросли. Кесса удивлённо мигнула, завидев его, а Флона приостановилась – и он, увидев огромного бронированного ящера, застыл, как вкопанный, и замотал головой, отгоняя наваждение.
- Силы и славы! Мы вовсе не призраки, - заверила Кесса, показывая пустые ладони. Рукав скафандра снова сполз, и перчатка безвольно шлёпнулась на панцирь.
- Мы едем из ваших краёв, из-под Гелиса, - сказал Фрисс, отмахиваясь от летучей медузы. – Трудно пробираться по бездорожью! Может, тебе по пути с нами?
- Фссс… - хеск задумчиво пошевелил языком в приоткрытой пасти. – Нет, я как раз возвращаюсь туда, откуда вы едете. Ну и огромная у вас зверюга… Что она ест?
- Из растущего здесь – ничего, - вздохнул Речник. – Ты, должно быть, был в столице? Что там, в Вальгете?
- Паршшшиво там, - Аэнгис, досадливо зашипев, махнул рукой. – Одно название, что столица, а стоит владыке отлучиться…
- Что произошло-то? – перебил его помрачневший Фрисс.
- Война! – Аэнгис подался назад, медленно отступая к кустам. – Не заходи в
