только здесь по-настоящему начинаешь ценить все маленькие радости жизни и он не о чем так не мечтает, как стать под сильную струю воды и насладиться её изобилием. Смерть Вилмы он уже пережил и силой воли старался нагружать свою голову всевозможной ерундой, чтобы только не думать о ней, иначе можно сойти с ума, а он верил в то, что ему еще необходимо вырастить дочь, пусть даже она ему не родная и свою родную малютку. Он учил свои книги по медицине просто наизусть. От корки до корки и странным образом только теперь по-настоящему и более четко сумел увидеть все их противоречия и заблуждения, а в свою очередь, еще больше разочаровался в том, чему его научили в стенах университета. Его так же давила тяжесть, но тяжесть Игн была объяснима. А вот свою тяжесть, Миррано мотивировать не мог.
Этим вечером Хелен, самым необъяснимым образом, была в приподнятом настроении и Миррано насторожился. Просто так ничего не бывает. Он наведался в комнату мальчишек, застав в ней только Михаэля за рисованием мольберта. Гельмута не было и все …у него настроение стало хуже некуда. Чисто отцовской интуицией, а ему её пришлось за эти годы развивать за двоих, так как у Хелен сильного желания в этом не было, он предчувствовал грозящие новые неприятности, которые уже подкатывали к порогу их дома. Дело в том, что и вчера вечером Гельмута дома очень допоздна также не было и позавчера — а это был плохой знак!
И… и… в гостиной на столе красовался огромный, румяный пирог! И это в то время, когда они в данный момент экономили на всем и уже в семье давно не произносили слово конфеты, цукини, орехи, сыр, пироги, торты, пирожные, отбивные. Из мясных блюд самым почетным и редким была курица, делившаяся по кусочкам и наесться её в полной мере не было возможности. Они перебивались рыбой, ставшей также дорогой, но пока еще в изобилии, так как нянька малюток покупала её всегда у подростков, ловивших её днями и тем самым кормящих свои семьи. Яйца. Мука, сахар, соль, крупа — были, но стали считаться и очень рационально использоваться.
В голове стали сочленяться пазлы мозаики — супруга в приподнятом настроении, Гельмута нет дома уже третий вечер, пирог на столе, что-то происходит?
— По какому поводу и откуда такая роскошь? — издалека начал он подгребать в своем расследовании к Хелен.
Та просто баловалась с их девчонками на кровати и малышки, увидев отца, сразу по спрыгивали и стали проситься на руки. Попугай, совершенно уверенно, как на свое законное место на шкафу, уселся у него на голове.
— Ну, это тебе и предстоит выяснить. — ответила Хелен, заправляя растрепанный после баловства с малышками, халат. — Гельмут наш добытчик. Деньжат стал подкидывать. Всем надоело сидеть на одних кашах на воде. Но я не знаю откуда у него снова деньги.
Мирано хмыкнул и дернул плечом. Он и вопросы то задавал чисто автоматически, без особого интереса, зная заранее, что Хелен не тот источник, у которого можно узнать хоть какую — то толковую информацию. Но огрызнулся, опять-таки по привычке.
— Вернее, тебе и не хотелось знать, откуда он стал таскать деньги? Ну что ж, надо узнать, где сейчас находиться наш магнит для денег и мы будем знать, откуда они у него.
Он стал совершенно озабоченным и отдав девчонок супруге на руки, решил вернуться в комнату мальчишек.
— И что же ты рисуешь? — поинтересовался он у Михаэля.
Михаэль даже не повернулся в его сторону, моментально определив причину повторного появления отца в его комнате. — Гельмут в цирке. Вероятно, и деньги оттуда — скучным тоном произнес.
Миррано поспешил присесть на кресло, стоявшее у окна.
К сердцу прилила уже знакомая волна захватывающего волнительного ожидания чудесного сообщения, надо признаться, что все последнее время жизнь была изрядно сера и уныла, слишком однообразна, а тут что-то новенькое, но и к этому чувству примешивалась постоянная тревога, которая только и сопровождала все известия, связанные с именем Гельмута.
— А что цирк сейчас работает?
— Работает. Жизнь еще не остановилась в связи с войной. И народу там всегда много. Больше чем в театре.
Миррано опять хмыкнул. — Ну, театр, это сейчас мало кому по карману. А ты откуда знаешь?
— Отец, я живой — был краткий ответ.
Мирано поднял высоко брови в знак вопроса. — Причем тут что? У нас в семье денег нет, ты что, ходишь в цирк, в театр?
— Нет. Только в кино, но почти каждый день. Оно дешевле и я не плачу, мы с Гельмутом сидим в комнате механика. Гельмут помог ему одной информацией и теперь тот пускает нас всегда бесплатно.
Миррано становилось все интереснее, он машинально согнал попугая с головы и тот без обид опустился на люстру в комнате, а потом перелетел на мольберт Михаэля, но тот бескомпромиссно согнал его оттуда, потому что несколько раз попугай нагадил ему на рисунок.
— А что за информация? — спросил Миррано и весь напрягся, предвкушая снова что-то услышать неординарное.
— Механик пожилой мужчина. У него два сына на фронте и один перестал писать. Он показал Гельмуту фотографию и тот сказал, что вскоре придет письмо, он в госпитале, его занесло чуть ли не к границам России, но он жив.
Миррано помолчал. Вернее, ему так много чего хотелось спросить, но информация и правда оказалась настолько неожиданной, что он пока решал и как к ней относиться и верить ли ей вообще, потому что на духовном уровне все в его семье не слишком серьезно и почтительно относились к главе семейства и частенько могли дурачиться, разыгрывая его всякими байками, развлекаясь эмоциональной реакцией отца на свои выдумки. Но, дело было в том, что и совсем не верить было нельзя, так как видел же Гельмут карты насквозь, потом стал видеть перевернутые картины и еще много чего другого. Ребенок то в семье не совсем был обычный!
Попугай уже сидел у него на плече и Миррано повернул в его сторону лицо с таким выражением, словно искал поддержки и подтверждения тому, что все услышанное не выдумка.
Но Михаэль уже фибры, исходившие от отца, уловил
