в анналах истории не сохранилось. Завидев лезущее в вагон чудище, он шарахнулся в сторону, выпучил глаза и начал пальцами скрести по деревянной крышке кобуры «маузера». А размалеванный, как индеец, пришелец навел на него пистолет со странным толстым стволом и… чпок – раздался едва слышный хлопок. Комиссар Панкратов дернул головой, а на стенке тамбура расплылось кровавое пятно. Мертвое тело еще сползало вниз, а Бесоев уже сделал шаг в сторону, освобождая место для напарника.
– Раз, два – начали! Второй номер страхует…
Старший лейтенант сделал шаг вперед и в сторону, скользнув в коридор вагона. Сзади раздалось шепотом:
– Чисто! – это вторая пара прикрыла ему спину со стороны третьего вагона.
Дальше коридор, подозрительно короткий. Видны двери всего трех купе, а дальше – пустое пространство, как в салон-вагоне… Белые, как бумага, лица и переходящий в ультразвук женский визг. Абсолютно непонятно, кто так вопит с тембром дисковой пилы – сама ли бывшая царица или кто-то из ее дочерей.
Впрочем, это абсолютно неважно, потому что в противоположном конце вагона открылась дверь, и из тамбура в салон выскочил солдатик в наброшенной на плечи шинели, папахе и с трехлинейкой. При появлении этого персонажа женский визг был прерван хлесткой пощечиной. Так мать может ударить вышедшую из берегов дочь или старшая сестра младшую.
Но старшему лейтенанту было не до этого. В полной тишине солдатик, бледный от ужаса, начал лихорадочно передергивать затвор своей трехлинейки, целя при этом куда-то в сторону. Похоже, в кого-то из Романовых. Чпок, чпок – дважды выстрелил «стечкин», и солдатик, выронив винтовку, упал на пол. Две пули – в плечо и в ногу – вывели его из строя надолго. Если не загнется от сепсиса в местном госпитале, то будет жить. Впереди послышался шум, падение чего-то тяжелого. Это значит, что воспользовавшись тем, что часовой оставил свой пост в тамбуре, группа Седова приступила к зачистке первого вагона. Выстрелов не было, и это было хорошо. Значит, обойдется без лишних жертв.
Старший лейтенант повернулся к Романовым. Белые лица, сжатые от напряжения пальцы. У одной из царских дочерей подозрительно покрасневшая щека, другая потирает руку. За четыре дня пути старший лейтенант тщательно проштудировал досье на своих будущих «клиентов». И местное, которое предоставил ему генерал Потапов, и взятое из собственных времен. Выходит, что пощечина прилетела Анастасии от Татьяны. Это вполне возможно – вторая дочь императора Николая росла властной, похожей по характеру на свою мать, и став постарше, на время болезни или отсутствия Александры Федоровны, вполне могла заменить ее в семейных делах.
– Третий вагон – чисто! Первый вагон – чисто! – почти одновременно услышал старший лейтенант в наушниках.
– Второй вагон – чисто! Объект взят! – машинально откликнулся Бесоев. Потом подумал и добавил: – Рыжий, Сильвера ко мне бегом, и контр-адмирал пусть тоже поторопится. Мы свое дело сделали, теперь его выход…
19 (6) октября 1917 года, 00:55. Железнодорожная станция Екатеринбург-Сортировочная
Бывший царь, а ныне гражданин Николай Александрович Романов и его семейство
Услышав, что в тамбуре со стороны третьего вагона что-то хлопнуло, а потом раздались чьи-то крадущиеся шаги, царское семейство замерло, подобно кроликам, увидевшим удава. Ожидавшие с минуты на минуту смерти, они побледнели и судорожно вцепились друг в друга. Спокойнее всех был бывший император. Он уже смирился с тем, что, возможно, в самое ближайшее время его жизнь трагически оборвется. Жалко было лишь жену и детей.
Потом события понеслись галопом. Страшный человек с размалеванным черным лицом в странной одежде, с большим пистолетом в руке ворвавшийся в салон… Визг Анастасии, пощечина Татьяны и подстреленный солдат, который уже целился в бывшего императора из винтовки. Нестрашный такой звук – хлоп, хлоп – будто открыли бутылки с шампанским, а на полу уже лежит скорчившийся от боли человек…
Сказать честно, бывший император понимал, что промедли этот человек хоть немного, и уже не солдатику, а ему, Николаю Александровичу Романову, пришлось бы вот так лежать на полу в луже крови. Правда, пока было неясно, кто этот человек с пистолетом – спаситель, или хладнокровный убийца, который расстреливает всех свидетелей.
Но вслед за неизвестными с разрисованными лицами в вагон вбежал контр-адмирал Пилкин, и на душе у бывшего императора отлегло. Николай знал Владимира Константиновича как человека честного и преданного России и династии.
– Ваше императорское величество, – козырнул контр-адмирал Николаю II, – мы прибыли за вами.
Эти слова пролились бальзамом на измученную душу бывшего императора. Значит, есть еще преданные трону офицеры и солдаты! И теперь все будет хорошо. Но радостные мысли Николая прервал неизвестный в черном, которого контр-адмирал назвал поручиком Бесоевым. В почти ультимативной форме он велел Романовым «ради сохранения жизни и свободы» собираться побыстрее и, как он сказал, в темпе «держи вора» перебираться в их поезд.
Из первого вагона, в котором ехала прислуга, во второй вагон «к царям» такие же бойцы в черной одежде втолкнули насмерть перепуганных лейб-медика Евгения Боткина, царского камердинера Алоизия Труппа, горничную Анну Демидову и лейб-повара Ивана Харитонова.
В царском вагоне начались лихорадочные сборы. Взять с собой надо было лишь самое необходимое. Женщины, как это бывает в подобных случаях, хватали все, что попадалось под руку. Горничная Демидова помогала Александре Федоровне, командующей своими дочками, как фельдфебель новобранцами, а камердинер Алоизий Трупп – бывшему царю, который, впрочем, чувствовал себя в этой суете потерянным и ненужным.
Лейб-медику Евгению Боткину после недолгих сборов торжественно вручили экс-царевича Алексея и отправили их вперед в сопровождении двух спецназовцев. Не дай бог этот несчастный ребенок где-нибудь споткнется или упадет с железнодорожной насыпи. Любая травма в такой напряженной ситуации может стать смертельной. Вместе с ними отправили и лейб-повара, который в данный момент лишь мешал сборам.
За исключением Татьяны, которая деловито собирала в узлы самое необходимое, помогая матери и горничной, остальные царевны метались по вагону, хватая то одну, то другую памятную безделушку. Но вот через один путь от них по направлению к выходной стрелке на Пермь пропыхтел паровоз, и поручик Бесоев сказал контр-адмиралу Пилкину:
– Все, пора. Уходим! – и тот, уже зная, как нежелательно и опасно для Романовых задерживаться в Екатеринбурге, увлек за собой бывшего императора, следом за которым, собрав вокруг себя растерянных дочерей, двинулась и бывшая императрица.
19 (6) октября 1917 года, 01:35. Спецпоезд, перегон Екатеринбург – Кузино, направление на Пермь
Бывший царь, а ныне гражданин Николай Александрович Романов и его семейство
Колеса вагона прогрохотали по выходной стрелке станции, и спецпоезд канул в ночи. Впереди были Пермь, Вятка, Вологда, Волхов и
