Смотрю то на ее бледное лицо, то на грудь, то на торчащий живот. Он недвусмысленно торчит, очень сильно намекает на ее интересное положение.
— Ты беременна… — говорю на выдохе. — Мой?
В моей голове со скоростью кометы происходит калькуляция. Она ушла от меня в октябре. Но перед этим у нас пару-тройку недель не было секса, так что если ребенок мой, то она должна была бы забеременеть в сентябре. Сейчас середина апреля, а значит, что-то не сходится. Если бы он был мой, жена должна была быть на седьмом месяце беременности. Но живот все же не такой большой. Не то чтобы я разбирался в размерах животов, но…
— Не мой? — вопросительно на нее смотрю.
Она качает головой и вжимает голову в плечи.
В этот момент мне хочется ее прибить. Подойти, взять обеими руками за голову и крутануть в сторону.
Мало того что легла под какого-то московского Выхухоля, так еще и умудрилась от него залететь. Зато теперь понятно, почему на ней дорогие шмотки. Видно, взял к себе жить, после того как залетела. Вот почему она была такая борзая по телефону.
Но кольца нет…
Он на ней не женился.
— Садись, — рявкаю на нее.
И Мирослава послушно опускается на стул, что ближе к выходу.
Казалось бы, тот факт, что она позволила какому-то кретину себя обрюхатить, должен все поменять. На хрена она мне с нагулянным ребенком? Но вот что самое удивительное: даже беременная, даже только что из-под другого мужика, но она нужна мне. Она и только она.
Сколько я с ней нахожусь? Несколько минут? Но за эти несколько минут я испытываю больше, чем за последние месяцы, когда усиленно старался наладить свою интимную жизнь. Именно ее эмоции мне вкусны, и никакая другая девка мне ее не заменит.
А то, что ноги перед кем-то раздвинула… Так она пожалеет. Я заставлю ее пожалеть. А потом мы с ней заживем как раньше, и все у нас будет тип-топ. Сейчас главное — преодолеть кризис.
Сажусь напротив, очень стараюсь убрать с лица злобное выражение, вижу, как оно ее пугает. А мне сейчас не страх ее нужен.
— Ты голодная? — спрашиваю ее почти спокойным тоном. — Угощайся, ты же любишь шоколад…
Пододвигаю к ней тарелку с лакомством.
Мира громко сглатывает, смотрит то на меня, то на кусок шоколадного торта и качает головой:
— Нет, спасибо.
Вижу, как хочет сбежать. Это без труда читается по ее лицу.
Наконец не выдерживаю, выплевываю недовольным голосом:
— Слушай, ну, может, я не догоняю чего… Что ты от меня так шарахаешься? Я не плешивый, не заразный… Почему ты от меня сбежала? У нас же был нормальный брак!
Четко улавливаю изменение в ее поведении.
Она будто перевоплощается.
Вот сидела моя обычная Мира, послушная забитая мышь, какой я привык ее видеть. Даже более испуганная, чем обычно.
Щелчок — и передо мной фурия.
— Что ты считаешь нормальным браком? — цедит она, буравя меня ненавидящим взглядом. — Моральное уничтожение другого человека? Физическое насилие?
— Ну брось. — Очень стараюсь, чтобы мои слова звучали не слишком грубо. — Не так уж часто я тебя и бил… Я с миром приехал, пойми. Вернись ко мне, слышишь? Что мне сказать или сделать, чтобы ты вернулась?
После такого любая нормальная девка растеклась бы лужей, а Мира, наоборот, превращается в кобру и орет:
— В мире нет таких слов или действий, которые заставят меня к тебе вернуться! Я тебя ненавижу, Горцев! Ненавижу! Ненавижу!
В этот момент в нашу кабину заглядывает охранник, которого я приметил еще на входе. Плечистый детина с меня ростом.
— У вас все в порядке? — интересуется он с прищуром.
— Нет, не порядке! — шипит Мира и резко подскакивает с места. — Если ты еще хоть раз ко мне приблизишься, Горцев, я напишу заявление в полицию, что ты меня преследуешь! Не смей ко мне подходить!
С этими словами она хватает свое пальто и уносится прочь.
Охранник мерит меня недоуменным взглядом и тоже выходит.
Сижу как оплеванный олень, только не понимаю, за что меня оплевали. Я ж не сделал ничего плохого! Я пытался ухаживать, хотел угостить ее шоколадным тортом. Дорогим, между прочим! Даже не наорал за то, что она залетела от какого-то хмыря. Зачем она так со мной? Это несправедливо…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Очень хочу броситься следом за Мирой, но понимаю, что ни к чему хорошему это не приведет.
В окно наблюдаю, как она садится в одно из такси, которые стоят рядком сбоку от кафе.
Белый фольксваген с наклейкой на заднем стекле «Не би-би мозги».
Шикует, мелкая дрянь. На такси разъезжает, деньгами разбрасывается. По ходу дела, московский Выхухоль неплохо ее содержит. Сто пудов он за свою щедрость наяривает ее в постели каждый день. У меня аж капилляры в мозгу лопаются, когда представляю, как чужой мужик имеет мою жену…
Ну ничего, недолго он будет наслаждаться моей собственностью. Я верну ее себе…
Глава 39. Почти смелая
Мира
Я не могу найти себе места. Сто пятьдесят раз смерила гостиную шагами, но легче не стало.
Жду Глеба.
Сегодня признаюсь ему во всем. Скажу как на духу, что собой представляет мой бывший, чего от него можно ждать, а главное, что он сегодня подловил меня возле школы. Как нашел, непонятно. Но нашел же! Слава богу, что не домой явился. Наверное, адреса все же не знает, иначе непременно приперся бы именно сюда.
Вздрагиваю от звука въезжающей во двор машины, спешу к окну и вижу, как Глеб выбирается из своего гелика. Странно, я ждала его часа через два, не раньше. Наверное, что-то случилось. От этой мысли я начинаю нервничать еще больше, чем раньше. В голове тут же рождается масса нехороших предположений.
— Привет, милая! — почти кричит он с порога.
Радостно кричит, значит, ничего страшного не случилось? От сердца немного отлегает.
Все-таки Глеб удивительный человек — вместе с ним в комнату будто врывается огромный сгусток энергии, она его окружает плотным кольцом и легко передается мне. Окутанная этой энергией, я вновь чувствую себя сильной, мне хорошеет с каждой секундой. Чувство защищенности, напрочь исчезнувшее сегодня днем, будто снова нарастает со всех сторон.
Я бросаюсь к нему на шею, обнимаю его, зарываюсь лицом в его плечо.
— Мне надо тебе кое-что сказать, — говорю тихо.
Изо всех сил молюсь, чтобы понял, чтобы принял меня вместе с моим жутким прошлым, чтобы не отказался от меня после всего, что сейчас ему расскажу.
Уже открываю рот для признаний, как вдруг он меня перебивает:
— Можно сначала я?
Отстраняюсь от него, непонимающе смотрю в любимое лицо.
А Глеб открывает свой портфель и демонстрирует мне серо-зеленый документ. Точно такой же, какой я получила после развода с Антоном.
— Ты развелся? — охаю и закрываю рот ладонями.
— Да, теперь это официально. — Глеб светится счастьем, как начищенный до блеска самовар. — И у меня есть еще одна вещь, которую хочу тебе показать…
С этими словами он достает красную бархатную коробочку. Открывает, внимательно смотрит на мою реакцию.
А я столбенею, будто в замедленной съемке наблюдаю, как из недр коробочки на меня смотрит бриллиант, удобно устроившийся на маленьком золотом обруче. Здоровенный такой камушек в форме квадрата — прямо как показывают в фильмах. Кольцо просто вау… Смотрю и не верю.
— Это мне? Правда? — задаю глупейшие в мире вопросы.
А Глеб увлекает меня на диван, берет за руку и говорит проникновенным голосом, глядя прямо в глаза:
— Давай поженимся, милая! Сделаем все в ближайшие дни. Что скажешь? Я узнавал у одного знакомого, нас распишут, ты ведь в положении. После загса сразу в свадебное путешествие. Махнем к морю, как тебе идея? Только ты и я… две недели кайфа! Я уже отпуск взял. Представляешь, первый отпуск за четыре года. Или не надо было спешить с отпуском? Ты вообще согласна или нет?
Он вопросительно на меня смотрит.
И тут до меня доходит, что я ему ничего не ответила. Кое-как сбрасываю с себя оцепенение.
