каждом была копия части общего плана.
– Что? – Звук, вырвавшийся из груди Алекса, походил на раскат грома.
Руна завернула ручку в листы и убрала обратно в корсаж.
– Посмотри на меня, Руна.
Алекс стоял у нее за спиной, но она не обернулась. Опустила голову и уткнулась взглядом в сучок на столешнице.
– Я предала бабушку. Привела прямо в наш дом Кровавую гвардию. – От охватившей ненависти к себе руки непроизвольно сжались в кулаки. – В тот день, когда ее убивали, стояла и смотрела, позволила им всем поверить, что я ее ненавижу. – К счастью, маска была по-прежнему на лице и скрыла полившиеся из глаз слезы. – После такого поступка меня нельзя назвать ни в чем не повинной.
Ей следовало забраться на платформу для очистки и кричать во все горло, что она любит Кестрел Уинтерс, что все они, желающие ей смерти, демоны, выходцы из ада.
– Ты делала то, что должна была сделать ради выживания. – Алекс наконец снял маску. – Кестрел хотела спасти тебя, хотела сохранить тебе жизнь. Береги подарок, который она тебе сделала.
Руна бросила на него пронзительный взгляд.
Ты ошибаешься.
Это совсем не подарок – остаться жить в то время, как самый любимый и дорогой человек умер по твоей вине.
Руна вспомнила день казни. Кестрел Уинтерс не дрожала от страха, не молила о пощаде, как делали преступники. Она держалась с достоинством и выдержкой королевы. Руна знала, что хотела бы так же вынести чистку, когда придет ее час. Но до этого сделает все, что в ее силах, для избавления от участи бабушки оставшихся ведьм.
– У меня часто возникает чувство, что ты боишься посмотреть мне в глаза, – произнес Алекс, положил теплые ладони на щеки Руны и потянул к себе. – Причина в том, что я берегу тебя от боли? От опасности быть пойманной? Не хочу видеть, как ты умираешь?
Он крепко прижал ее себе.
– Думаешь, ты все это заслужила, Руна?
Смотреть на него – все равно что смотреть ненавистную новую оперу – нелепую комедию, где героиня в финале получала все, о чем мечтала, и жила долго и счастливо. Эти оперы настолько надуманны, что всякий раз в зале Руне хотелось рыдать. Или подняться и уйти.
Порой, когда она смотрела на Алекса, возникало схожее чувство.
Он осторожно убрал руки от ее лица и потянул наверх маску, будто хотел разглядеть лучше.
– Руна…
В следующую секунду с громким звуком распахнулись двери, и он отскочил от нее. Он схватил пиджак, чтобы набросить на плечи Руны и скрыть забинтованную руку, но было слишком поздно.
В комнату вбежала Верити.
– Вот вы где. – Каштановые кудри рассыпались по плечам, алый цвет платья сделал кожу еще бледнее. – Если мне хоть раз снова придется выслушивать оды Барта о собственной коллекции обуви, я сойду с ума.
Она замерла и посмотрела на Алекса, затем – на Руну:
– Что с твоей рукой?
Глава 26
Гидеон
Гидеон оставил лошадь конюху и миновал двери Оукхейвен-парка с золотой инкрустацией. Небольшая люстра в холле освещала толпу гостей, ожидавших каждый свою карету. Гидеон прошел к ведущей на второй этаж лестнице с двумя маршами.
Некогда он сражался вместе с супругом Октавии Крид, Добрым командиром, они вместе пришли к Новой заре. В те времена командир был просто Николасом Кридом – одним из дворцовой стражи.
Познакомились они и того раньше – в боксерском клубе, когда Гидеону каждый вечер изрядно доставалось от соперника. Каждый матч заканчивался одинаково: Гидеон тащил свое избитое тело с ринга до стола в баре и долго сидел, делая вид, что не замечает презрительных взглядов мужчин. Всем его присутствие было отвратительно. Они называли его шлюхой ведьмы, они не желали видеть его на одном ринге с ними, но выгнать не решались – опасались гнева Крессиды.
Не имея возможности избавиться от Гидеона, они каждый вечер избивали его до полусмерти, вымещали свой гнев на предмете ненависти, регулярно появлявшемся в клубе.
На самом деле они очень ему помогли.
Гидеон не объяснял Крессиде, откуда у него кровоподтеки, а она не интересовалась. Возможно, ей было все равно, или она делала вид.
Как-то вечером Гидеон явился в бар прямо из ее кровати, чувствуя себя насекомым. Он не сразу заметил мужчину, годившегося ему в отцы. Тот наблюдал с другого конца стойки, как он напивается перед предстоящим раундом.
Проходящие мимо плевали в сторону Гидеона, но мужчина лишь сидел и смотрел. Гидеон решил, что тот ждет, пока он выйдет из здания, а потом догонит в переулке и доведет начатое парнями до конца. Иногда кто-то из них поступал именно так. Эти люди его ненавидели.
Он повернулся и посмотрел прямо мужчине в глаза, будто давая согласие.
Когда начался матч, в крови Гидеона было уже немало лауданума. Перед глазами туман, тело невозможно было удержать ровно, но он все еще ощущал на себе взгляд мужчины. Потом лежал на ринге, тело онемело, удары он не чувствовал, как и вкус крови во рту. Неожиданно именно тот человек из бара помешал парням бросить его у мусорных баков, как они делали обычно.
Он помог Гидеону, усадил за отдельный столик и заказал еду. Зал кружился перед глазами, Гидеон положил голову на липкую от крови столешницу. Он мечтал, чтобы на этот раз оказалась сломана кость. Может, тогда он что-то почувствует.
– Если однажды утром проснешься, – заговорил мужчина, – и решишь, что готов ответить, найди меня.
Он написал адрес на клочке бумаги, вложил ему в ладонь и прижал почти безжизненными пальцами.
Он был единственным в клубе, кто увидел в Гидеоне больше чем шлюху ведьмы. Разглядел под синяками парня, у которого нет причин дорожить жизнью.
Именно Николас научил Гидеона боксировать, показал, как принимать удары, и у него стало получаться действовать лучше противника.
Именно благодаря Николасу Гидеон поверил в себя.
Сейчас казалось, это было в прошлой жизни.
И вот три года спустя он стоит в холле дома супруги Николаса. Он стряхнул с себя воспоминания и только потом стал подниматься по лестнице под гул разговоров гостей. Люди с интересом наблюдали и удивлялись появлению капитана. Он искал Руну, оглядывал маски на лицах, шел дальше.
На Гидеоне маски не было. Отправив Лейлу с отрядом в доки, он направился домой, обработать и перевязать рану на ноге и переодеться в чистое – очередной костюм отца, своих у Гидеона не было, – а затем сразу поехал сюда.
– Надеюсь, все
