дистанции, ударом своей могучей лапы он наверняка гвозди в стену заколачивает. Надо держать его поближе и запутать быстрыми маневрами. Вот только глаза у него какие-то колючие, неудобные.
Вокруг ринга сидят другие боксеры, спортсмены, просто случайные зрители. Смотрят, ждут.
Проверка у рефери, капа, последний хлопок ладонью от Худякова по плечу и напутствие:
— Ну, давай, уложи его спать на пять минут, а то видно, что парень плохо высыпается в последнее время.
И вот мы уже стоим друг против друга и смотрим в глаза. Ух, какой у него прожигающий взгляд, будто я кинул его отца на миллион рублей. Будь проще парень, зачем так напрягаться?
Гонг, взмах, команда рефери:
— Бокс, начали.
Вышкин тут же попер на меня, быстро, но обдуманно. Выглядело так, будто он даже не собирался прощупывать меня. Он что, собрался сразу атаковать меня? В полную силу, без разведки? Ладно, пусть так.
Почему бы не дать сопернику инициативу, раз уж он так за нее борется? По-хорошему, конечно же, надо самому брать быка за рога, но почему бы не поработать вторым номером для разнообразия?
Впрочем, слишком далеко я его все равно не пущу. Можно дать ему шанс продвинуться вперед, но вот весь бой и важные его моменты я не собирался отдавать на откуп противнику. Я собрался создать у него иллюзию контроля над боем, а потом разрушить ее, причем очень сильно и жестоко. Сломать всю его долбаную картину мира.
Танк начал с комбинации прямых и боковых ударов. Похоже, что это его фишка и боковые у него получаются лучше всего. Я быстро уклонился от его атак, некоторые отбил и тут же напал сам. Джеб и кросс, только прямые удары, чтобы приостановить противника и заставить его задуматься над своим плохим поведением.
Бамц, бамц! Оба удара прошли в лицо Вышкина, его голова даже дернулась назад от неожиданности. Но там, где любого другого бойца это обескуражило бы, Танк ничуть не смутился. Наоборот, он продолжил атаковать меня дальше, как нив чем не бывало.
Я продолжил ту же тактику. Уход, уклон, нырок и снова «контрдвоечка», уже посильнее, два хука, чтобы сбить его атаку. Но нет, тоже безрезультатно. Я ударил левой в корпус и правой в голову, уже посильнее.
Боковые должны были если не свалить Танка, то хотя бы точно остановить его. Но ничего подобного, Вышкин продолжил атаку, как нив чем ни бывало, будто я погладил его бумажной салфеткой по лицу.
В моем мозгу впервые зашевелилось нечто похожее на беспокойство. Что это у него за суперспособность такая? Каменная голова, нечувствительность к боли? Танк был похож на бультерьера, который прет к твоему горлу, не обращая внимания на любые раны или укусы.
Я удвоил скорость движений, решив пока что обойтись без контратак и проверить, насколько он вынослив. Только иногда огрызался отдельными ударами, отталкивая противника в сторону.
Но сейчас по большей части я давал противнику возможность выдохнуться, заставлял его промахиваться, тратить силы, расходовать боеприпасы. И еще добавил ложных атак, чтобы смутить противника и сбить ритм его ударов.
Впрочем, на удивление, Вышкин вообще почти не реагировал на ложные атаки. Ему вообще было плевать на них. Удивительный боксер, видимо, у него порог чувствительности к боли вообще меньше, чем у трупа. Хотя, может, он просто мужественно терпит.
Тем не менее, под натиском противника пришлось отступить. Я огрызался короткими неожиданными ударами. Не задерживался в контратаке, иначе с этим типом можно вообще остаться без челюсти.
Что еще удивительно, так это то, что Танк оказался неплох и на близкой дистанции. Он влегкую двигал корпусом и уходил от моих ударов, а на развороте атаковал боковыми. Такое впечатление, что он тоже учился у Касдаманова.
Поэтому после нескольких обменов ударов мы естественным образом очутились на средней дистанции друг от друга. Я немного отступил и теперь центр ринга остался за Танком. Чего он, видимо, и добивался. Ладно, я пока что продолжал отдавать инициативу ему.
Сразу после этой схватки мы снова сцепились в новой рубке. Я ждал его атаку, ограничиваясь только защитой и иногда делая короткие выпады, в основном джебами. Держал противника на средней дистанции.
Потом, к концу раунда я вообще ограничился только защитой. И видимо, зря понадеялся на то, что запутаю соперника.
Защищаться без контратак — плохая идея. Танк в конце концов разрушил мою защиту и врубил два быстрых боковых удара в мою голову.
Я сначала упал и только потом почувствовал боль, а перед глазами все заволокло туманом. Дьявол, я даже не успел заметить, как он ударил, а это очень и очень плохо.
Рефери начал отсчет, но я уже вскочил на ноги и промычал, что чувствую себя хорошо.
— Ты уверен? — спросил рефери. — Иногда последствия после удара могут проявиться и позже.
Я поглядел на зал и увидел, что туман перед глазами начинает рассеиваться. Нет, вроде все в порядке. Потом перевел взгляд на Вышкина и увидел, что он довольно ухмыляется. Ах ты мелкий ублюдок, значит, ты думаешь, что уже уничтожил меня?
После сигнала рефери мы снова сошлись в поединке, вернее сказать, я опять начал заманивать соперника в ловушку, готовя противотанковые мины в виде убойных боковых ударов. Танк опять пошел в атаку, видимо, рассчитывал добить меня до конца раунда. Но я успел уйти от его ударов и тут звякнул гонг.
Мы разошлись по своим углам и Худяков тут же лихорадочно сказал мне:
— Ты зачем с ним цацкаешься? Руби его скорее. Если будешь с ним играться, он тебя сожрет с потрохами.
Я устало опустился на стул и ответил:
— Он какой-то непробиваемый. Ему не больно.
Худяков запнулся и посмотрел на Вышкина. Потом удивленно сказал:
— Вот как? — подумал и упрямо продолжил: — Ну и что? Все равно пробивай его. Ты думаешь, если ему не больно, значит, это остается без последствий? Надо все равно пробивать ему по куполу, рано или поздно он свалится, даже если ничего не чувствует. Был у нас один такой парень, башка как будто из железа. Бегал, бегал по рингу, а
